угощайтесь. Блюда у меня здесь простые, русские, изысков не водится.
Родзянко поглядел на стоящий на столе золоченый ковш с красной икрой, но класть ее себе не стал, зная, что император ее не любит.
– Хорошо все же, что вы к нам пожаловали, – между тем продолжал Николай II. – Я уж послать хотел за вами. Не контрразведку, не пугайтесь.
– Да я и не пугаюсь, – стараясь не дрожать голосом, проговорил гость, с невольной благодарностью вспоминая давешнего ротмистра с его предупреждением.
– Действительно, с чего бы? Хотя где-то рядом с вами наверняка гадюка угнездилась! – Император назидательно погрозил Родзянко пальцем. – Вы уж глаз держите востро!
– Всенепременнейше, – заверил Михаил Владимирович.
– Но я не о том говорить хотел. – Император пригубил из бокала с морсом. – Вы тут меня все норовите попотчевать неким диковинным блюдом из либеральной кухни, именуемым Ответственное министерство. Вот я подумал неспешно над вашими предложениями и решил – и впрямь, отчего же не испробовать.
– Это воистину мудрый шаг, Ваше Императорское Величество, – от неожиданности Родзянко даже поднялся с места.
– Да вы присаживайтесь, любезнейший, присаживайтесь. И кушайте, что же это вы ничего не едите? Или угощение не по нраву? Так вот, решил я учредить предлагаемое вами правительство, а то что ж получается – кого я ни назначу, всяк для вас крив и туп. Нехорошо это! А потому нынче же я учреждаю комитет, коим нещадный контроль над действием правительства осуществляться будет. Во главе его стану я сам. Согласитесь, любезнейший Михаил Владимирович, мне, как самодержцу всероссийскому, сие по чину подобает. Вы же, обер-прокурор Синода, ну и, конечно же, предстоятель сенаторов наших, мне первейшими станете помощниками. Насчет общего числа тех, кто войдет в сей комитет, об их задачах и предлагаемых вами кандидатурах я к возвращению жду подробнейших взвешенных предложений.
– А кого же Ваше Императорское Величество полагает сделать главой Совета министров? – невольно чувствуя неладное, проговорил Родзянко.
– О, это думский лидер. Я читал его выступления, они прекрасны. Сразу видно, человек дельный и волевой. Как раз такой, какой в этот трудный час нужен России.
– Кто же это? – едва дождавшись окончания фразы, спросил председатель Государственной думы.
– Александр Федорович Керенский, – как ни в чем не бывало объявил Николай II.
Если бы вместо этих слов государь вытащил из кармана френча пистолет и выстрелил Родзянко в голову, вряд ли тот чувствовал бы себя хуже. После этого Николай II еще что-то говорил, но Михаил Владимирович этого уже не слышал. Он встал из-за стола голодным и по просьбе императора отправился провожать его на вокзал. Ему очень хотелось немедленно приказать шоферу отвезти его к старому другу и соратнику Александру Ивановичу Гучкову, но, увы, новоиспеченный посол уже был где-то на пути в Африку.
«Это какой-то заговор, – прошептал себе под нос Родзянко. – Невероятно!»
Он повернулся, чтобы уйти в здание вокзала, и едва не столкнулся плечами с ночным знакомцем. Тот двигался через толпу провожающих подобно крейсеру, прокладывающему себе путь сквозь рыбацкие шхуны. За ротмистром, груженный баулами, поспешал его ординарец.
– Вы что же, не успели на поезд? – глядя на хмурое лицо конногвардейца, по-своему истолковал увиденное председатель Государственной думы. – Если желаете, я попрошу, чтобы до первой станции вас взяли на императорский.
– Благодарю покорно, ваше превосходительство. – Ротмистр козырнул. – Просто резко изменились планы.
– Но тогда, может, вас подвезти? У меня здесь мотор.
– Было бы очень любезно с вашей стороны. – Конногвардеец сделал знак денщику остановиться. – Я свой уже отпустил.
– Куда же вам ехать?
– Что? – Офицер, казалось, вышел из минутной задумчивости. – А, к Главному штабу, и как можно скорей.
Председатель Государственной думы поглядел на ротмистра. Глаза его были запавшими от усталости, и сам он, словно и не видел, куда идет. Эмоции, бушевавшие в голове этого гиганта, были ему недоступны.
Темень становилась все гуще, Барраппа оглянулся. Ночевать посреди улицы ему абсолютно не хотелось. Идти к дворнику Махмуду – тем более. Покопавшись в кармане трофейного дворницкого тулупа, он отыскал россыпь патронов и чуть меньше целкового мелочью. В ночлежки лучше не соваться. Снять меблированную комнату – вопрос. Разве что на ночь. Но кто ж его пустит на одни сутки, да еще в таком виде. Пребывание в тюремной камере, а затем в погребе у Бомбардира не придали его костюму щегольского вида. Кто бы ни был хозяин или хозяйка меблирашек, в полицейском участке о странном постояльце станет известно еще до утра.
Петр Длугаш вспомнил дом, в котором с недавних пор жила Лаис. Еще раз пробовать туда пробраться не хотелось, особенно памятуя о способе, которым он покинул его «гостеприимные стены». Не хотелось, но выбора не было. Лаис следовало найти, чем скорее, тем лучше. И все же пороть горячку тоже неразумно. Необходимо дождаться утра. Куда ж податься? Некуда!
Хотя стоп! 3-я Измайловская рота, инженер Мирослав Ковальчик. Как же он мог забыть любезное предложение сокамерника? Барраппа оглянулся, по Большой Морской неспешно трусила извозчичья пролетка.
– Стой! – махнул рукой беглый арестант. – До Балтийского вокзала сколько возьмешь?
– Двугривенный, – с запросом сообщил возница.
– Поехали, да поскорей! – Барраппа прыгнул под брезентовый козырек пролетки. – Давай трогай!
Путь от Балтийского вокзала к Измайловским ротам Барраппа проделал пешком. Так было спокойнее. У самого дома он остановился, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Те были крайне неблагоприятными – очень хотелось есть. Но сквозь голод пробивалось еще одно чувство – невнятное чувство близкой опасности, не раз помогавшее ему, как, впрочем, и всем иным нотерам, обходить засады. Барраппа еще раз прошелся около дома, затем повернул во двор. На задворках, у черного хода виднелись два женских силуэта.
– …Это ж надо такому случиться! Ведь какой же порядочный мужчина, вроде не прохвост какой – и вот так вот заарестовали!
– Да страх просто: ввалились, натоптали, все перевернули вверх дном, хозяина увели. Он им: «Как вы смеете, я инженер Морского завода Ковальчик». А они: «Ты шпион». Просто ужас, что делается! До темноты сидели, кого-то ждали, только, почитай, ушли!
В этот момент женщины увидели стоящего в подворотне Барраппу.
– Эй, вам кого?
