– А вот этого не надо! Это лишнее. Под умалишенного косить не стоит. Тебя извещали депешей за номером триста двадцать два дробь семнадцать. Ты отлично знаешь, что обвиняешься в попустительстве тому, кого именуют Сыном погибели.
Глава церковного суда Уэльса от неожиданности открыл рот, собираясь что-то сказать, но не зная что.
– Мне кажется, или ты уже полон раскаяния под самую завязку? – с разных сторон оглядывая церковника, поинтересовался Лис. – Уже – да – полон? Это похвально. Помощь следствию будет учтена при вынесении приговора.
– Но погодите! – запротестовал судья. – Какой приговор?! Я никому не помогал!
– Чистосердечное признание тоже делает тебе честь, – согласился Сергей, – но давайте говорить начистоту. Буквально прямо в глаза, прямо ртом. Речь идет не об абстрактном «никому», а о конкретном Сыне погибели и о следствии, которому, как ты только что признался, помогать не желаешь… – Он набрал в легкие воздуха и взревел: – Потрудись объяснить: куда, каким образом из охраняемого здания суда исчез этот злодейский преступник?!
– Демоны! Демоны. Это все демоны, – залепетал не привыкший к такому обращению судья.
– Знаю, что не солнечные зайчики, – категорично отрезал Лис. – А ты здесь что, червей для рыбной ловли разводишь? Почему не обезвредил? Где запас святой воды? Где серебряные ведра и крестообразные багры? Где, наконец, освященный песок, я тебя спрашиваю? Вы что же, «Энциклику» не читали?
– Нет, – окончательно теряясь, пролепетал судья.
– Ну, это нормально? Папа, буквально Его Святейшество, в поте лица заботится о своей вселенской пастве, пишет энциклики, опять же буллы. А в Уэльсе их не читают! Ты еще скажи, что их не получал!
– Нет…
– Фух, ты меня утомил. Ладно, об этом поведаешь следователю, хотя, боюсь, это будут твои последние слова. Я искал тут, искал, чем могу смягчить твою участь, но, похоже, ты меня понимать не хочешь. Похоже, упорствуешь и коснеешь. И я, невзирая на всю свою врожденную любовь к ближнему, ничем не смогу тебе помочь. – Лис изучающе взглянул на судью, стараясь понять, достаточно ли ясно донес мысль до перепуганного святоши.
– А-а-а… Что же?.. Вы могли бы помочь? – воспрял духом судья. – Я был бы вам безмерно благодарен.
– Освященный песок мы тебе привезли. Сбор уплатишь, и пользуйся на здоровье. С баграми, ведрами, водой, надеюсь, тоже проблем не будет… Но как же Сын погибели? Не хочешь же ты сказать, что, покинув судилище, он провалился сквозь землю?
– Нет-нет! – поспешил с ответом судья. – Пройдя через город, он направился в сторону Лондона. За ним увязались трое нищих.
– О! Твоя сознательность растет, как жар в адских котлах во время карнавала. Продолжай в том же духе. Я думаю, следователь вышнего суда, – Лис ткнул указующим перстом в сторону окна, – удовлетворится данными мне показаниями. Конечно, при условии чистосердечной финансовой поддержки означенного в энциклике предприятия.
– Ну да, ну да, конечно! – закивал судья. – Только сегодня утром мне стало известно – в город прибыл некий лесной разбойник. Он пожертвовал монастырю святого Кутберта сотню золотых и попросил аббата принять его послушником.
– Вот как? – Лис удивленно поднял брови. – Похвально. Но какое отношение этот факт имеет к рассматриваемому делу?
– Этот разбойник встречался с Сыном погибели! – преданно глядя в глаза Сергея, продекламировал судья.
– Где же?
– В полутора милях от Самманхэртской обители, в лесу.
– Значит, так, – переходя на деловой тон, начал Лис. – Сейчас быстренько пишешь распоряжение всем аббатствам, каноникам и тому подобное оказывать содействие нашей следственной группе, отсчитываешь пятьсот шиллингов и готовишь место под освященный песок – тебе его отгрузят.
–
–
– Так, может, отобедаете пока? – предложил пришедший в себя хозяин дома.
– Не хлебом единым жив человек! – Лис принял гордую позу. – С собой заверни.
Дорога медленно тянулась с холма на холм, время – изо дня в день, а Федюня со товарищи все шел к далекому Лондону. Он бы, может, шел быстрее, но всякий раз один из его спутников отправлялся в ближайшие селения, замок или монастырь за милостыней, а через несколько часов возвращался с узелком провизии, вполне достаточной, чтобы дотянуть до следующего утра.
Федюня старался убедить товарищей, что это излишне, и лес сам по себе вполне может обеспечить путников едой и питьем, но те воспротивились, и даже верный Гарри признал, что жареный бекон лучше кореньев, а пиво – ключевой воды. С неохотой Федюня вынужден был согласиться, хотя потеря времени немало огорчала его.
Сейчас, в разгар ясного дня, он сидел, глядя, как резвятся на обугленных ветвях языки пламени костра, и методично сплетал из прутьев ивы некое подобие корзины.
– Ловко у тебя выходит, – наблюдая за снующими по каркасу пальцами мальца, покачал головой один из нищих. – От отца небось ремесло перенял?
– Нет, само как-то… – не отвлекаясь, проговорил Федюня.
– А отец-мать где?
– Давно померли, – вздохнул Кочедыжник.
– А-а-а… – протянул оборванец. – А сам ты из какого народа? Я так гляжу – не из наших, не сакс, опять же. Да и на тех, – он кивнул, – норманнов не похож.
– Издалека, – ответил мальчишка. – По змеевому пути пришел.
– А это как?
– Под водами бездонными тропами потаенными из края в край без памяти и следа. Где был – там нет, а где есть – там и есть.
– Мудрено. – Побирушка как-то странно дернул головой. – А в Лондон тогда по какой нужде идешь?
– Надобно идти, вот и иду.
– И то верно, – подбрасывая хворост в костер, вмешался Гарри. – Что тебе за дело – для чего идет?
– Ну, да мало ли… – пожал плечами его спутник. – Сказывают, и король нынешний со своим воинством из дальних земель невесть как прибыли. Так, может, Федюня из оных? Может, он королю заместо сына, а мы про то и не знаем.
– Князя Мстислава, что нынче королем в тех землях, и впрямь видал. Да только куда мне… – ответил Федюня.
– Тише! – перебил его Гарри. – Где-то поблизости псы лают.
– Может, барон какой охотится? – предположил нищий.
– Может, и охотится. Как бы то ни было, лучше спрятаться. А то ведь, упаси бог, решит барон, что мы на его оленей посягаем и развесит нас, что желуди на ближайшем дубу.
Он хотел еще что-то сказать, но тут на выходе из теснины протрубил рог, и рыцарь, сопровождаемый десятком лучников и сворой псов, выехал из чащобы, демонстративно неся перед собою меч рукоятью вверх, точно крестную защиту.
С противоположной стороны ему ответил другой рог, и тут же выход из урочища и склоны холма наполнились вооруженным людом – по большей мере крестьянами с топорами, дрекольем и вилами.
– Вот ты и попался, Сын погибели! – поднимаясь в стременах, возгласил рыцарь. – Смирись! Склони колени перед крестом, и я сохраню жизнь тебе и прислужникам твоим!
Федюня услышал позади себя тихое бормотание побирушки:
– Не оставь мя… Доверился тебе…
– Не тронь мальчишку! Нет в нем зла! – Гарри с шумом выдохнул и заступил путь лендлорду.
