чертово аббатство и вздернуть возмутителя спокойствия на первом же суку. Время переговоров и хитрых шагов прошло. Я оставлю тебя в Париже – ты возглавишь его оборону. Уверен, как полторы сотни лет назад, так и сегодня норманны придут штурмовать столицу. Доблесть защитников, твоя мудрость и Божье попечение – словно милость святой Женевьевы в те далекие времена – спасут его. Я верю в это. Ты должен будешь продержаться, пока я не вернусь, разгромив шампанцев, и ударю в тыл изменникам- нормандцам.
– Возлюбленный сын мой, – перебирая четки, вздохнул аббат Сугерий, – стены Парижа нынче, увы, немногим лучше, чем в те горестные для всякого француза годы, но доблесть горожан не сравнима с той, что была прежде. Эти лавочники поспешат сдаться, если враг, став у ворот, пообещает ограничиться выкупом и не грабить их погреба.
– У нас нет иного пути, Сугерий. Ты должен призвать Господа на помощь и с именем Божьим на устах удержать столицу. Сам видишь, я не могу оставить тебе войско. Здесь вполне хватит, чтоб сокрушить шампанцев, но если я разожму железный кулак, мятежники легко переломают мне пальцы.
– И все же, Людовик, восторжествуешь ли ты над врагом, если он ударит тебя в самое сердце?
Король нахмурился и упрямо поглядел на святого отца. Тот говорил правду, но признавать верность его слов королю не хотелось.
– Быть может, капитан ди Гуеско рассудит наш спор? – нашелся он. – Быть может, часть боговдохновенной мудрости Святейшего Папы, как луч, испускаемый солнцем, осветила его искусный в военном деле разум?
– Не мое дело советовать королю, – гарцевавший неподалеку офицер папской гвардии поднял брови, – но если бы меня спросили: «Дон Анджело, как бы ты действовал в такой ситуации?» Я бы ответил, что только дурак в подобном деле идет туда, где его ждут во всеоружии.
– Что же это означает? – Король дернул щекой.
– Мятежники уверены, что вы ударите в Клерво. Скорее всего ни святоши Бернара, ни моего легата, ни графа Шампанского в обители нет. Лично я на их месте устроил бы там ловушку, и когда вы направитесь к аббатству, отрезал бы вам дорогу назад.
Король промолчал. Он и сам опасался такого поворота событий, но надеялся, что стремительность нападения не позволит шампанцам действовать продуманно.
– Вы позволите мне умолкнуть? – видя, как меняется выражение лица монарха, спросил Майорано.
– Нет, говори! Я желаю, чтоб ты сказал все, что сочтешь нужным.
– Как прикажете, монсеньор. Так вот, я бы ударил по Нормандии.
– Почему же?
– Потому что они только и ждут, когда вы отвернетесь, чтобы атаковать вас с тыла. Раз они готовы воткнуть нож в спину, значит, вряд ли готовы к каким-либо иным маневрам. Я слышал, будто французы ожидают помощи из Аквитании?
– Если, невзирая на интердикт, Господь на нашей стороне, то мы дождемся ее, – мягко ответил аббат Сугерий.
– Кто знает, – сжал губы король.
– Полагаю, никто не знает. Уж, во всяком случае, надеюсь, что нормандцы осведомлены об этом не больше вашего.
– Может, и так. Но что с того? – уже явно заинтересованный, заторопил Людовик.
– Какую крепость или замок вы сочли бы удобными для соединения с войском герцога Аквитанского?
– Монтурлен, – после короткой задумчивости ответил король.
– Вот и пошлите отряд осаждать или брать на копье этот самый Монте… – ди Гуеско щелкнул пальцами, – не важно. Кстати, также не важно, возьмут они замок или просто будут топтаться возле него. Главное – чтобы вся округа знала, что со дня на день там ожидается подход аквитанцев, а вы остались в Париже, дабы защитить столицу.
– Ну и что это нам даст?
– Возможно, аквитанцы и впрямь придут. И это значительно облегчит вашу задачу. Но, вероятнее, нормандцы пожелают разгромить ваш отряд до прихода помощи, а потому бросятся туда. В этот момент самое время поразить их в сердце, сровнять с землей столицу, сжечь как можно больше замков… Во всяком случае, Роже д’Отвилль, не так давно уступивший вам это герцогство, сделал бы именно так. В свое время мне пришлось служить ему, и поверьте, он бы не остановился, пока не превратил логово врага в пепел.
– Разумно, – усмехнулся Людовик. – Клянусь плащом святого Мартина – весьма разумно. Но что же делать с шампанцами и этим бесноватым аббатом?
– Если монсеньор пожелает, я обещаю, что шампанцы не сунутся в ваши земли, покуда вы станете громить мятежников Нормандии.
– Вот даже как? – поразился король. – Это было бы очень любезно. Я готов послать с вами отряд графа Блуа. Это один из моих лучших военачальников.
– О нет, монсеньор! Никаких графов. Я дал обет никогда не сражаться под знаменами сеньоров, обладающих титулом выше моего. Даже если такие действия приводили к победе, для меня они заканчивались печально.
– Ладно, тогда бери кого хочешь.
– Благодарю вас, монсеньор. Смею надеяться, вы не пожалеете об этом. Мне понадобятся несколько десятков рыцарей, из самых захудалых, а также все те, кто ожидает казни в тюрьмах Иль-де-Франс.
Рыцарь недовольно поглядел на отца:
– Батюшка, но ведь это мой долг как вассала – по зову сюзерена прибыть под его знамена, как только объявит он о своем желании начать войну.
– Какая может быть война?! – Старый барон ходил из угла в угол, меряя замковую комнату шагами. – Уже осень: скоро пойдут дожди, развезет дороги.
– Когда ты был в Святой Земле, разве жар пустыни, песок и камень могли остановить тебя?
– Не сравнивай! – оборвал его отец. – Тогда у нас была священная цель. А здесь… Мне не нравится то, что говорит этот аббат, и я не ведаю, почему ты должен проливать кровь ради его нелепых речей.
– Они полны благочестия…
– Ерунда, – барон подошел к сыну, – никакое благочестие не отменяет покорности королю.
Рыцарь вздохнул:
– И все же, отец, мне представляется, что ты просто опасаешься разбойников, которые повадились безобразить в округе.
– Хорошо, что не сказал «боишься», – хмыкнул барон. – Твои слова – вздор! Тоже сказанул, «безобразят»… Безобразить – это украсть корову у виллана или завалить девку в придорожных кустах. На худой конец ограбить купца, следующего на ярмарку. Ты слышал, что было в Жануа? А в Клери? А в Бонфонтене?
– Слышал, отец. Сначала загорается деревня, жители ее толпой бегут к воротам замка, погоняемые разбойниками. Как только гарнизон замка пытается оказать помощь несчастным, в открытые вороты врывается сильный отряд, который убивает там всех.
– Вот именно – всех. Шампань только и говорит об этом.
– Я оставлю тебе достаточно людей. А кроме того, отец мой, ты же опытный воин и хорошо можешь отличить ложную опасность от настоящей. Если она и впрямь серьезна, не открывай ворота.
– Тогда мы останемся без крестьян, без скота…
– Это лучше, чем без головы.
– Ненамного.
Их разговор был прерван появлением дворецкого.
– У ворот отряд. Они требуют хозяина замка.
– Требуют? – подбоченился старый барон.
– Отряд в такое время? – удивился сын.
– Командир утверждает, что послан графом Тибо Шампанским.
– Если это так, – рыцарь подошел к слуге, – при нем должны быть соответствующие грамоты. Пусть он передаст их на конце своего копья, а я решу – открывать ворота или нет. Пока же лучники займут место у
