— Я бы настоятельно посоветовал вам покопаться в альбомах, поискать фотографию дочери. — Смирнов надеялся, что от нового удара в голове хозяина посветлело.
Однако тот молчал. Ответила, продолжая сжимать крестик, женщина:
— У нас есть только ее детские снимки.
— Да. Нету.
Дениса поражало умение матери вертеть мужем по своему усмотрению в делах, касающихся сына и дочери. Иногда Владимир Петрович срывался и кричал на жену: 'Своим воспитанием ты испортила детей!' Однако вмешиваться в процесс выпестовывания личности не решался.
Смирнов вытянул вперед губы, и это было единственным признаком одолевавших его эмоций.
— Тогда вам нужно поехать с нами, чтобы составить фотороботы.
Вера Николаевна прошептала:
— Я буду ждать мою дочь.
Владимир Петрович кивнул:
— Да. Мы будем ждать ее здесь… До утра.
Последним словом он обозначил границу своего слепого следования за женой. Если Кара не появится дома с рассветом, придется идти другим путем.
Приостановившийся было Першин вновь продолжил свое бессмысленное кружение по комнате. Смирнов задумчиво смотрел на семейную пару. Денис — самый ценный свидетель — по-прежнему не попадал под его следственный микроскоп.
Машина остановилась у двухэтажного особняка. Ворота не заперты. Свет в доме не погашен. Здесь ждут… Терпеливо и обреченно. 'Так же ждут и тебя', — зло кольнула девушку совесть. Карина по-детски скривила губы, продолжая, однако же, покорно плестись за своим спутником, который легко ориентировался в чужом доме.
В маленькой гостиной полулежала в коричневом кожаном кресле красивая женщина с удивительными глазами цвета весенней травы. Напротив расположился темноволосый лощеный мужик. В руках он крепко сжимал широкий фужер, наполненный янтарной жидкостью. На диване, выставив вперед лапы, точно приготовившись обнять вошедших, сидел огромный плюшевый медведь.
— Андрей? — ошарашенно выдохнула женщина, порывисто поднимаясь. Она заглянула за широкую спину гостя и отшатнулась, увидев вместо сына незнакомую съежившуюся девушку.
— Кто это? — голос прозвенел натянутой струной.
Андрей обернулся, словно он напрочь забыл о своей случайной попутчице.
— Никто.
Уничижающее представление стегануло Карину, но, кажется, вполне удовлетворило хозяйку.
Она сразу же утратила всякий интерес к незваной гостье и послала в Андрея следующий вопрос:
— Где мальчик?
Мужчина сжал руки в кулаки. Карина увидела, как побагровела его шея и на ней вздулись вены.
— Я-а-а… Они нарушили договор, — Они убили его! — женщина взвизгнула противным обличающим голосом.
И Андрей с трудом выдавил:
— Да.
Хозяйка схватилась рукою за сердце, второю прикрыла глаза и сползла в объятия кресла. Карина отметила, что в комнате уже сильно пахнет нашатырным спиртом. Наверное, еще немного, и придется вызывать «Скорую». Лощеный тип бросился к женщине, поднес к ее пухлым губам универсальное российское успокоительное в хрустальном фужере:
— Выпей, Лара. Глотни.
Однако хозяйка нетерпеливым жестом ударила по руке сострадателя, и янтарная жидкость плеснулась на ее дорогой салатовый халат. Женщина подскочила. Сильная, ненавидящая, обличающая.
— И ты позволил!
— Они нарушили правила, — устало и бессильно повторил Андрей.
Лара застонала.
— Но я найду ублюдков, которые это сделали. Клянусь.
— Ты уже клялся мне, что спасешь мальчика. Подонок! Трепач! Не-на-ви-жу!
Карину поразило, что женщина ни разу не назвала сына по имени. Наверное, ее сердце уже принялась терзать вина: ты не все сделала для спасения своего ребенка.
— Я говорил: нужно было пойти мне, — опять встрял плейбой. — Это семейное дело. Уж я бы уладил.
Карина внимательнее присмотрелась к говорившему. Самоуверенности мужику, чем-то похожему на актера, сыгравшего роль Цезаря в знаменитом «Гладиаторе», конечно, не занимать.
Даже сейчас он не растерял снисходительности и наглости. Но если бы Кара попала в опасную переделку, то предпочла б, чтобы рядом оказался не этот хвастун, а ее некрасивый молчаливый спутник.
Женщина нервно коснулась выреза халата.
— Но Николай сказал мне тогда — незадолго до смерти: 'Если что-то случится, обратись к нему', — Лара кивнула на застывшего с видом преступника Андрея. — Он взял с меня слово. Я не могла нарушить его…
Женщина говорила быстро, горячо, словно выступала с собственной защитой в суде или пыталась оправдаться перед Богом.
— Он верил тебе, как себе, — слова разрезали воздух, как взмах нацеленной в лицо руки.
Андрей дернулся. А женщина, не медля, нанесла ему новый удар:
— Николай утверждал, что ты сделаешь и невозможное., Брюнет плеснул себе еще коньяку. Но, так и не пригубив горячительное, опустил фужер на туалетный столик рядом с медведем. Приподнял плечи:
— Он, наверное, так и не собрал выкуп.
— Нет. Я нашел недостающие деньги. — Андрей обернулся к Карине, и та непроизвольно кивнула. И тут же черные глаза красавца-мужчины уставились на ее спутника:
— А где же они тогда?
— Отдал их похитителям. — Андрей беспомощно развел руками. — Я выполнил все условия.
— Гм. Неудобно, конечно, говорить… У сестры горе, и она плохо соображает. Но-о-о для ее пользы… шестьдесят тысяч зеленых — это не шутки!
— Какие деньги! — взвизгнула хозяйка и упала в кресло, закрыла ладонями уши. — Вы!
Оба! Замолчите! В такой момент…
Салатовый шелк сполз вниз, обнажив идеальные руки, покрытые импортным загаром.
— Это я виновата!.. Я… Надо было заявить в милицию. Зачем только послушалась вас? Но мне не с кем было посоветоваться. — Женщина снова говорила испуганным голосом пытающейся избежать наказания девочки.
— В любом случае они бы Ванюшку не отпустили. Смерть его в их плане первым пунктом стояла. Теперь я это точно знаю. Ты можешь меня ненавидеть, презирать, но прошу: помоги найти убийц мальчика.
Женщина вытерла нос кружевным платком; пахнущим нашатырем, и заморгала:
— Как? Я ничего не знаю. Абсолютно! Я никогда не лезла в дела Николая.
Лара рванула платок, и воздушная ткань затрещала. Лощеный тип наклонился к хозяйке:
— Скажи ему про Осадчего.
— Он тут ни при чем.
— А я думаю, при чем, — голос звучал настойчиво, с нажимом. — Я и тогда говорил.
— О ком ты? — спросил темноволосого Андрей.
— Об Осадчем Аркадии Никитовиче — бывшем партнере ныне покойного господина Неверова. Такая гнида скользкая. Еще когда зятек разбился, я смекнул: что-то тут нечисто. Но ментам лишь бы не возиться, затрещали: обычная авария! А теперь еще похищение приплюсовалось.
