хвалили за ответственность и мастерство.
На своих «КамАЗах» шоферы прикрепляли таблички с названием городов, откуда они родом.
Искали в чужом краю земляков. Теперь, видно, на мирных российских дорогах Стрелков мечтал встретить какого-нибудь «братишку». Для него и пометил свой «жигуль» афганской 'наколкой'.
В общем, преступник сделал сыскарям подарок.
— Возможно, возникнет перестрелка. Владимир Петрович, выведите свою дочь из-под огня.
Пожалейте ее. Обратитесь к дочери по телевидению. Попросите вернуться домой. Поймите, наконец, преступник прикрывается вашей девочкой, как щитом.
Владимир Петрович ладонью вытер мокрый лоб.
— Если Карина нам поможет, мы закроем глаза на то, что она участвовала в избиении человека. Это я вам лично обещаю. Ну неужели вы, сильный мужчина, будете вот так сидеть в кресле и смотреть, как ваша девятнадцатилетняя дочь тонет в болоте?
Владимир Петрович затряс головою:
— Хорошо… Я выступлю… с этой чертовой речью.
Он посмотрел на жену, но та сидела с непроницаемым лицом и крутила золотой крестик.
Расценив поведение родителей, как переход семьи в стан ментов, Денис, краснея и замирая, произнес: 'А у меня фотка есть… Этого… Стрелкова'. Да, эффект оказался, что надо. У ментов от радости челюсти поотваливались, как у жмуриков в ужастиках.
— Откуда? — очень осторожно спросил Смирнов.
Денис покраснел еще сильнее:
— Ну, я щелкнул его, когда он тут связанный валялся.
— Молодец! — в голосе Першина звучало искреннее восхищение.
— Как ты мог?! — вскрикнула Вера Николаевна.
Совсем растерявшись, мальчишка не понял, что мать осуждает: (фотографирование пленного или передачу его снимка ментам.
— Где камера?
— Наверху, — неохотно ответил Великоцкий-младший.
— Принеси ее нам, будь добр, — глядя вслед еле волочащему ноги парнишке, Смирнов кивнул Першину. — Иди с ним.
Повернулся к супругам:
— С часу на час.
Гаишник сосредоточенно смотрел на стекла ползущих мимо автомобилей, точно надеялся разглядеть надпись «Нарушитель». Он и прочитал. Правда, не то слово… На отогнутом солнцезащитном щитке синего «жигуля» темнело «Воронеж». 'Вот они!' — крикнул гаишник напарнику и дал сигнал водителю остановиться.
Андрей, увидев жест гаишника, начал притормаживать. Но тут он заметил, что напарник. мента, не сводя взгляда с их «Жигулей», что-то, захлебываясь, говорит по рации, и увеличил скорость. Полосатая машина, истошно воя, устремилась за беглецами. Андрей лавировал в потоке недисциплинированного городского транспорта с бесстрашием самоубийцы. И вдруг эта река начала уплотняться, мертветь: впереди зажегся зеленый свет. Стрелок резко рванул влево. Беспрерывно сигналя, вырулил на тротуар. Полная женщина вскрикнула и удивительно проворно сиганула в сторону. Карина взвизгнула в унисон с несчастной. В голове жарко пульсировали, менялись местами только два слова: 'Господи!.. Папочка!.. Господи-и-и…'
Андрей направил машину в проулок и выскочил на Университетской площади. Из противоположной артерии города вылетела тачка гаишников (уже другая!) и устремилась наперерез жертве. Андрей напрягся. Сделал крутой разворот и на огромной скорости помчался назад. Они разминулись с не отважившимися на таран преследователями в нескольких сантиметрах. Андрей несся по расшитому золотом сентября умиротворенному городу, заруливая во дворы, срезая углы, визжа тормозами… И всюду натыкаясь на 'полосатых хищников'.
Вдруг резко Стрелок понял, что его «жигуль» рассекречен. Менты передают беглецов 'из рук в руки'. Сейчас в эпицентр травли со всего города мчат машины с мигалками. В то же мгновение Карина, бросив взгляд на крутящийся рой горожан, крикнула: 'Выйдем!'.
Катя Красненкова смотрела на толстую бабу, вертящую легкомысленную кофточку у губ, намазанных помадой по цене тысячу рэ за тюбик, с неприязнью. Потенциальных покупательниц надо заманивать в примерочную, нужно сыпать комплиментами и при этом улыбаться, улыбаться, улыбаться. Но Катя молчала, цементно сцепив зубы. Она ненавидела свою работу. Ее закуток-бутик располагался в огромном супермаркете рядом с лестницей. И все, кому не лень, лезли в магазинчик, разбрасывали вещи, крутили длинными, курносыми, задранными носами и… исчезали где-то в жарком шашлычном облаке веселья. А Катя оставалась. С 9 утра и до 7 вечера томилась в изматывающе однообразном мирке супермаркета.
Любительница прозрачных вещей, наконец, поплыла дальше. Катя уже подумывала, не поставить ли ей чайник, когда в тесный бутик заскочили они. Красненкова сразу узнала их по той отчаянности, с которой мужчина и девушка держались за руки. Так когда-то, много лет назад, Катя, отстав от мамки в карусельной толчее рынка, вцепилась в младшую сестренку. Они шли вдоль рядов, не разнимая рук и ревя в один голос.
Быстрым взглядом Катя окинула мужчину.
По идее сейчас он должен достать пистолет и доказать, что очень опасен. Однако Катя не испугалась качка. Напротив, внизу ее живота заворочалось странное неопознанное желание… Ну как автограф попросить, что ли. Красненкова открыла рот, но тут девчонка шагнула к ней и беззвучно, одними глазами, попросила: 'Помоги…'
Менты, как смерч, неслись по первому этажу супермаркета. Служители закона натыкались на покупателей, грубо отталкивали замешкавшихся раззяв с дороги, врывались в бутики, заглядывали в примерочные и подсобки, рыли, искали с нетерпеливым ожесточением охотников.
Саша Першин, мокрый и задыхающийся, взбежал по лестнице на второй этаж и заскочил в крошечный магазинчик с гордым названием «Версаль». Быстро осмотрел помещение. Дама лет сорока отложила в сторону полосатый жакет и, помотав головою, направилась к выходу. Щуплая девчонка- продавщица, блестя глазками, бросилась навстречу Сане: 'Вам что-то предложить? Для кого? Жены, подруги, матери? У нас широкий ассортимент…' 'Попрошу…' — Саша дотронулся до тощего плеча и шагнул к примерочной. 'Там занято', — испуганно пискнула продавщица. Но Першин, не слушая причитаний девчонки, резким движением отдернул вишневую штору и остолбенел. На зеркале, закрывая его верхнюю часть, висели блузки, жилетки, брюки. Красивые тряпки высились горками на стуле и пуфике. Спиной к Саше стояла молодая женщина с серебристыми длинными волосами.
Ни у кого Першин не видел такой атласной загорелой кожи, ровной, без единого пятнышка, прыщичка. От волнительно узкой талии тело красотки гармонично расширялось. Между двумя великолепными смуглыми половинками (руки так и тянулись их подержать!) алел ажурный язык бикини. Почувствовав вторжение постороннего, женщина не прикрылась боязливо тряпками, не Завизжала возмущенно. Чуть подалась вперед, словно горячий взгляд мужчины вонзился ей в спину, и засмеялась вызывающе довольным смехом проститутки. Подбородок Першина сделался пунцовым. В примерочную, как встрепанный воробышек, влетела продавщица: 'Да что же вы творите! Меня хозяин оштрафует! С работы из-за вас выгонит!..'
Саша круто повернулся и выскочил из «Версаля». Тяжело выдохнул: 'Уф! Чуть не кончил!
Вот с такими горячими кошечками развлекаются, наверное, наши олигархи. Ни стыда, ни совести у девки!.. А надо сказать Светке, чтоб купила себе такие же кружевные штучки. А то от ее х/б уже тошнит, как от вечных сосисок на завтрак…'
Нарисовавшийся на втором этаже Залогин рванул к «Версалю», но Першин остановил его:
'Там я уже проверил'. С другого конца супермаркета бежал, припадая на ногу, расстроенный Смирнов.
Мент исчез. Продавщица задернула штору.
