Единственный выход — добраться до мобильника. Куда лучше звонить? В милицию? В службу спасения?
Надо сразу же продиктовать адрес и добавить только одно слово: грабят. Иначе конец Великоцких предрешен. К ним бандит заявился с сумкой, наполненной долларами. Откуда тугие пачки у бродяги, понятно без лишних слов. Чьей-то 'холодной компании' он уже сказал 'до свидания' и, опьяненный безнаказанностью, быстренько отыскал новые жертвы, Карина старалась вести себя спокойно. Но сердце пустилось в бешеный пляс. Конечно, если бы у ее брата имелось побольше мозгов, тот бы уже потихоньку спустился по лестнице… Вот где незаменим его талант подслушивания. Мобильник у Дениса есть…
— Иди в холл, — голос бандита звучал немного устало. Может, грабитель полчасика соснет? — Собери осколки. Была такая красивая безделушка. Жаль.
Ползая по полу, девушка поглядывала на сложенные на столе мобильники. Ладони Карины вспотели. Она дышала с трудом. Как только девушка завершила уборку, бандит снова связал ей руки, правда, не так крепко, как в прошлый раз. Сам отправился в туалет. Мгновенно Карина поднялась с кресла и приблизилась к столику.
Отец и мать напряженно следили за нею. Девушка повернулась спиной, нащупала телефон и открыла его. Теперь предстояло набрать цифры.
Вера Николаевна вытянула шею. Смуглые пальцы девушки слепо пробежали по кнопкам. 'Ни-. же, — одними губами подсказала мать, — нет, рядом…' Карина развернулась к телефону и прошептала: 'Помогите…' В этот момент в холл заскочил бандит и быстрым движением оборвал связь. Схватил за волосы девушку и ударил по лицу. Голова Карины мотнулась, тут же беспомощную жертву настиг новый удар. Она отчаянно крикнула, больше от страха, чем от боли.
— Не трогай ее, — зарычал отец и предпринял безуспешную попытку подняться на ноги. — Отпусти девочку.
Бандит отшвырнул Карину далеко от себя.
Неловко она упала на пол и слабо застонала. А ублюдок уже подскочил к ней, вцепился лапищей в густые черные волосы, поднес к лицу перепуганной девушки пистолет.
— Видишь, что это такое? Дорога в никуда.
Ты пойдешь по ней одна. Вот что самое страшное.
И хотя твои мама и папа отправятся следом, они не догонят тебя. Никогда, — он потряс голову Карины. — Понимаешь?
В ужасе девушка попыталась отстраниться.
'Он помешанный! — мелькнуло запоздалое страшное озарение. — Псих с пистолетом в руках'. Бандит как будто с неохотой выпустил гриву девушки и прошелся по комнате. Карина лежала в неудобной позе, боясь пошевелиться и тем самым снова привлечь к себе внимание подонка. Часы с бездушной стремительностью отсчитывали минуты. Ее последние минуты на этой земле. Как-то тупо Карина поняла: надо попытаться приготовиться к смерти, чтобы не было слишком страшно в последний момент. Следовало бы, наверное, помолиться. Но Карина, хоть и носила на груди большой золотой крест, не знала вечных слов. За свою короткую жизнь она обращалась к Богу считанное число раз и говорила с Всевышним на обычном земном языке. Надо, хотя бы мысленно, попросить прощения у родителей. Особенно у отца. В последние месяцы она превратила его жизнь в кошмар. Очень хочется (именно сейчас!) прокричать отцу о своей любви.
Перед безмерностью близкой смерти уменьшились, превратились в смешных карликов обиды, претензии, упреки, которыми они с гибельной слепотой транжир изводили друг друга. С нежностью Карина посмотрела на отца, но тот быстро, виновато отвел взгляд. Владимир Петрович считал, что за творящийся беспредел несет ответственность именно он.
Еще где-то полчаса, и все кончится. Не в тесных рамках жуткого вечера — в беспредельности, которую не в силах охватить разум живущего. И не станет больше на земле девушки с неповторимым именем Кара. И никогда не будет Карины-невесты, матери, старухи… Девушка затрясла головою, не позволяя себе опускаться в бездну ужаса.
Где-то она читала, что жертва должна пытаться установить с насильником контакт, чтоб преступник расслабился, проникся к ней доверием, при удаче даже испытал жалость. А что? Может, попробовать поговорить с ублюдком по душам? Спросить его, например: 'Зачем тебе столько денег?' Девушка подняла глаза. Нет.
Что-то мешало ей заговорить с мечущимся, как тигр в клетке, бандитом. Она чувствовала: все мысли его зациклены на тридцати тысячах «зеленых». Ее вопросы вызовут только волну раздражения и новый всплеск злобы.
— Твой дружок не опоздает? — нервно спросил главу дома бандит.
— Сараев? Никогда. Но послушай… Давай мы договоримся. — Владимир Петрович сел прямее. — Я заплачу тебе и больше. Завтра… Если ты нас не тронешь.
Человек бизнеса, Великоцкий еще надеялся откупиться от смерти; — заключить лучшую сделку в своей жизни.
— Мне нужны тридцать тысяч, — обронил гость. — И ни копейки больше.
У Владимира Петровича вытянулось лицо.
Как и дочь несколько минут назад, он прошептал про себя: 'Чокнутый!'
— Ладно. Хорош трепаться! Обговорим детали. Я и бабы ждем на кухне. Ты в течение десяти минут принимаешь гостя. Слышал? Ни секунды больше. Посмотри на часы. Я там буду глядеть на свои. Если задержишься, одна из сучек отправится на тот свет. Выбери какая.
— Что?
— Я говорю: выбери, какую мне убить, если ты замешкаешься! — рявкнул идиот.
Пристально глядя на дочь, Владимир Петрович ответил:
— Карина — крестница Сараева. Он спросит о ней и захочет увидеть.
Хозяин врал. Вряд ли у господина Сараева вообще имелись крестники, и уж точно ни к кому, кроме себя самого, он не испытывал теплых чувств. Отец просто стремился обезопасить дочь.
— Значит, пристрелю твою жену, — с легкостью кивнул гость. — Нарушите правила — убью всех. Запомнил? Повтори.
— Убьешь всех.
— Хорошо.
Звонок возвестил о появлении Сараева. Гость сгреб со стола в сумку мобильники. Перерезал путы на девушке, приказал ей освободить отца, а обрывки веревок убрать в шкаф. Критически осмотрел Великоцкого:
— Волосы пригладь. Рубашку поправь. Сойдет. — Кивнул на часы:
— Время пошло.
Владимир Петрович бросился к двери. Затекшие руки мужчины еле-еле справились с замками.
— О, старый друг! — Сараев источал фальшивое благожелательство и настоящий французский парфюм. — Карина, девочка, рад тебя видеть. Все хорошеешь и хорошеешь. Наверное, молодые люди проходу не дают?
Владимир Петрович нервно взглянул на часы.
— Ты привез?
Несколько удивленный тем, что его перебили столь бесцеремонно, современный российский Гобсек нахмурился:
— Да, конечно. Дело, прежде всего дело.
Он покосился на девушку, ожидая, что та уйдет. Но Карина уселась в кресло, положив ногу на ногу.
— Пройдем в кабинет?..
— Нет! Давай здесь… Я спешу.
— Что такое? — засмеялся Сараев, водружая на стол кейс. — Уж не собрался ли ты сбежать с…
— Да, на Канары. С одной красотулей, — Владимир Петрович покосился на дочь и покраснел, с опозданием осознав, какую глупость сморозил.
Сараев тоже взглянул на Карину и удивленно приподнял белесые брови.
