Вера Николаевна открыла форточки, включила кондиционер. Владимир Петрович, грозно сопя, склонился над преступником и обеими руками стянул с его головы шапочку-маску. Увидев незнакомое лицо, недовольно зарычал. Бросил сердитый взгляд на простреленную фотографию.
Рявкнул:
— Кто тебя послал?! Отвечай! Колосов?
— Да пошел ты в жопу, — процедил ублюдок.
Владимир Петрович покраснел еще больше и, горя справедливым возмущением только что освобожденной жертвы, ударил связанного ногой в живот.
— Отвечай, придурок!
Тот скрючился, заскрипел зубами.
Владимир Петрович приготовился нанести новый удар, но идиот сделал быстрое движение ногами и хрястнул противника по коленной чашечке. Хозяин замычал и схватился за ушибленное место. К мужу подскочила испуганная Вера Николаевна:
— Володя! Что он тебе сделал?!
Великоцкий раздраженным движением сбросил с плеч участливую руку жены, буркнул недовольно:
— Ноги чего не связала?
Проковылял к креслу и облегченно плюхнулся в него. Растирая пострадавшее колено, скривился:
— Я давно заметил: кто-то под меня копает.
Дела совсем с катушек слетели… — Буравя взглядом «раненую» фотографию, потряс кулаком:
— Это все Колесов… Чует мое сердце. О-оон, дружочек старый!
Преступник тоже уселся удобнее на полу, оперся спиной о стену. Теперь Карина смогла как следует рассмотреть его. Твердый, словно вырезанный из гранита подбородок. Довольно крупный нос. Узкие ненавидящие глаза. Урод. Как все-таки природа справедлива! У человека порядочного и лицо хорошее. А на эту бандитскую рожу раз взглянешь — сразу поймешь, с кем дело имеешь. Ему бы и по улицам следовало в маске гулять, а еще лучше — в наморднике. Весьма Карину удивил возраст идиота. Почему-то ей казалось, что на такие опасные дела ходят отморозки помоложе. Мужику явно хорошо за тридцать. Родителям ее почти ровесник. Ну что ж?
Видно, ему 'покой не по карману'.
— Пап, ну как ты его из пистолета! 'Я сейчас, только мобильничек достану…' А потом по физике ему! — взвизгнул Денис.
Мальчишка зашелся от радости, представив, как станет рассказывать в школе об их семейном подвиге.
— Я чуть от страха не умерла, когда Денис появился, — счастливым смехом залилась Вера Николаевна. — Упала бы, если б и так не лежала.
— А я захожу такой… Не сразу даже врубился. Маман и папан связанные. По полу какой-то чужой мужик ползает. Ринка визжит, будто ее насилуют. Тут он на меня! Я еле успел увернуться. Ба-а-ах!
— Ты у меня герой. — Вера Николаевна ласково провела рукой по волосам мальчишки.
Напряжение, сковывавшее Великоцких в течение двух невыносимо длинных часов, переродилось в излишнюю говорливость, нервный смех, глупые вскрикивания. Карина же лишь натянуто улыбалась. Что-то мешало ей расслабиться полностью, взорваться ликующим: 'Ура нам!' Может, непонятная тревога вызвана угрозой бандита: 'Будешь жалеть об этом…'?
— Молодцы! — Великоцкий-старший подвел итог бурному веселью и дал знак, что нужно переходить к делу. — Надо звонить ментам. Ох, тряхнут они тебя, голубчика. Ох, обломают.
Владимир Петрович открыл сумку грабителя. Несколько секунд в задумчивости смотрел на ее великолепное зеленое содержимое. Вытащил мобильники: разбирайте.
— Алло, дежурка? У нас тут грабитель. Южная, 148. Да. Я? Хозяин — Великоцкий. Он? Связанный валяется… А вот так и справились. Приедете — расскажем.
Владимир Петрович самодовольно улыбнулся. Преступник следил за ним глазами попавшего в ловушку зверя. В них читалась душераздирающая смертная тоска. Наверное, общежитие с решетками на окнах, отметила Карина, ему знакомо очень даже хорошо. Не хочет и боится отправляться туда, гад.
— Слышь, мужик, — подал голос грабитель. — Отпусти, будь человеком.
Владимир Петрович хмыкнул. Ему очень хотелось подойти и еще раз заехать придурку ногой в живот. Но он боялся, что бандит опять применит какой-нибудь ловкий приемчик.
— Мне деньги не для себя нужны. Для дела. Понимаешь?
— Конечно, понимаю. У нас все для дела грабят.
Карина опустила глаза. Почему-то униженный тон мужика вызвал легкую краску стыда на щеках девушки, точно это она ныла и канючила.
Раздражало довольное хмыканье отца. Удушающая боязнь за близких отступила. И Карина сквозь увеличительное стекло юношеского максимализма вновь увидела все недостатки своего папаши. Тот уже озабоченно топтался у сумки.
— Деньги бы надо вытащить. Свои… — почесал затылок. — : Они и менты — народ ненадежный. Опишут, увезут — ищи-свищи. А тридцать тысяч зеленых — не три рубля. А-а-а?
Великоцкий выжидательно уставился на жену. Вера Николаевна пожала плечами:
— Нельзя, наверное. Лучше так оставить.
Владимир Петрович сапнул. Супруга дала не тот совет, который он хотел услышать, но спорить хозяин не стал. Поинтересовался у связанного:
— Много награбил?
— С тебя хватит. — Голос бандита уже опять звучал свинцово, ненавидяще.
— Это плата ему, чтоб нас убил! — подскочил Денис. — Точно!
— Да-а-а, — с сомнением протянул отец.
Мозг-калькулятор бизнесмена легко просчитал ситуацию и забраковал предположение мальчишки как ошибочное. Но распухшее самодовольство теснило разумные доводы, склоняло Владимира Петровича согласиться с сыном.
Слишком заманчиво звучало: бизнесмен Великоцкий отбирает у киллера деньги, которые тому заплатили за убийство этого самого предпринимателя-орла.
Хозяин распорядился:
— Веруня, принеси нам сока. Что-то в горле пересохло.
Жена отправилась на кухню, зазвенела там посудой. Через пару минут вернулась с подносом, на котором теснились четыре стакана, наполненные густой оранжевой жидкостью.
Несмотря на жажду, Карина пила сок без удовольствия, словно ненависть незнакомца отравила прохладный вкусный напиток.
— Спасибо, — девушка поставила на поднос почти полный стакан.
Прошла в ванную и смыла косметику. Собрала волосы в узел. 'Курица расфуфыренная'?
— Придурок! — Карина произнесла любимое ругательство отца с особенным наслаждением.
Придирчиво осмотрела в зеркале свое потускневшее без макияжа-иллюзиониста лицо… и в раздражении отвернулась.
В холле отец продолжал строить догадки, кто его заказал. Эта мысль завладела им целиком и полностью. Видимо, Владимир Петрович надеялся, что, решив один ребус, справится и с другим: как оттащить от гибельного обрыва свой бизнес?
Вера Николаевна возилась на кухне — пыталась спасти безнадежно испорченные отбивные. Карина не понимала: как в этот момент мать могла думать о котлетах, об ужине? Денис, озаренный новой 'светлой идеей', подскочил:
— Па, можно я его связанным сфотографирую?
Владимир Петрович покосился в сторону кухни. Если бы в холле присутствовала Вера Николаевна, она бы не дала санкции на съемку. Запрет явился бы не следствием жалости. Просто женщина имела твердое убеждение: в любой ситуации нужно самому сохранять лицо порядочного человека. Она и дочь к этому приучила.
Поэтому, когда мальчишка нажал на отца: 'Фотку газетчикам можно загнать', — а Великоцкий-
