специального мерительного инструмента.
Однако их внедрение шло медленно. Так, в июле в сборочном и механических цехах не было внедрено в производство 77 приспособлений первой очереди. 11 августа на производственно-техническом совещании у Л. А. Радкевича отмечалось «безобразное фасонное литье в литейном цехе тов. Эфроса: раковины, внутренние пороки». [42 — Там же, Д. 216, Л. 12.] Пришлось срочно пересмотреть технологию литья по восьми деталям.
Не лучше обстояли дела в инструментальном цехе, где часто имела места откровенная халтура. Так, однажды в печь заложили 79 шаблонов для цементизации. Калильщик Хехнев, отвечавший за операцию, решил пораньше уйти с работы, поручив ответственное дело знакомому рабочему Егорову. Однако последний заснул, оставив процесс цементизации без контроля, и в итоге все шаблоны были сожжены.
В августе сборочный цех с большим опозданием наконец подготовился к сборке орудий Ф-22, однако выполнение программы составило по итогам месяца только 52,3 %. В сентябре в механическом цехе № 1 произошли случаи порчи в обработке особо ценных деталей орудия, приведшие к очередным задержкам сборки: брак детали 01–04 — пять штук, детали 18–12 — тоже пять штук. В конце месяца приказом директора был объявлен так называемый «производственный поход в честь 19-й годовщины Октября», целями которого были «широкий разворот» соцсоревнования и стахановского движения и скорейшее выполнение производственной программы. Однако и это мероприятие не дало существенных результатов.
Начальник литейного цеха завода № 92 Д. И. Эфрос.
В литейном цехе.
Приехавший в октябре на «Новое Сормово» нарком Серго Орджоникидзе подверг завод жесткой критике за срыв поставок Ф-22.
Результаты не заставили себя долго ждать. Приказом Наркомата тяжелой промышленности от 5 ноября 1936 г. Леонард Радкевич был снят с должности директора завода № 92, переведен на второстепенный завод № 173, а позднее арестован как вредитель и приговорен к 18 годам лишения свободы. [43 — Товарищ завод, с. 75.] В дальнейшем репрессировали и ряд других руководящих работников завода, в том числе начальника логова вредителей — «бракодельного» литейного цеха Давида Эфроса. Это была уже вторая после 1933 г. волна репрессий на заводе.
Что же касается главного «творца» — Грабина, то его молох репрессий обошел стороной, уж больно нравился он товарищу Сталину. И это, несмотря на то что сама пушка Ф-22, вокруг которой кипело столько страстей, оказалась совершенно не той, что ожидалось. Войсковые испытания выявили у нее огромное количество недостатков: неповоротливость при перевозке, сильную вибрацию при стрельбе, слабое сцепление люльки с боевой осью, перегрев жидкости в компрессоре. По мощности «двадцать вторая» уступала даже 76-мм пушке образца 1915–1928 гг. [44 — Широкорад А. Б. Гений советской артиллерии. Триумф и трагедия В. Грабина. М., АСТ, 2003, с. 90–91.]
21 января 1937 г. новым директором завода № 92 был назначен Григорий Дунаев. На него и свалилась нелегкая ноша доводки уже всем надоевшей Ф- 22. Новая метла метет по-новому. Вскоре были приняты меры по оптимизации производственного процесса. Полуторасменный график работы был отменен, как малоэффективный. Позднее были запрещены и сверхурочные работы, кроме исключительных случаев с личного разрешения директора завода. Повышение выработки и роста производительности труда было приказано добиваться «…за счет лучшей подготовки рабочего места, сдельной оплаты труда, внедрения графических методов учета производства». [45 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 205, Л. 423.] Одновременно началось внедрение сварочных работ. В целях обеспечения выпуска второй партии Ф-22 директор завода лично утвердил график изготовления и подачи в следующие цеха всех деталей.
Одновременно с этим Дунаев всерьез попытался избавиться от Грабина. Пока тот болел и лечился на курортах, новый директор даже назначил нового начальника КБ. А по возвращении «гения советской артиллерии» прямо объявил ему, что «Вы мне совершенно не подходите». По-видимому, Г. А. Дунаев даже предварительно договорился с наркомом военной промышленности Моисеем Рухимовичем о переводе Грабина на «Уралмаш». Однако, используя свои связи и обратившись за помощью напрямую к В. М. Молотову, конструктору все же удалось удержаться на заводе № 92. [46 — Широкорад А. Б. Указ. соч., с. 99–101.] А это означало, что «новосормовцам» предстояло и дальше осваивать грабинские пушки.
Летом 1937 г. на завод приезжала комиссия во главе с начальником Главного артиллерийского управления РККА командармом 2-го ранга Г. И. Куликом. Последний настаивал на прекращении производства Ф-22, заявив, что она хуже, чем трехдюймовка образца 1902 г. После этого были проведены повторные войсковые испытания, снова выявившие многочисленные недостатки системы. Однако снять грабинскую пушку с производства без личного одобрения Сталина все же не решились. И завод продолжал ее осваивать.
Судя по мемуарам Грабина, все директора завода только и делали, что мешали ему внедрять прекрасные пушки, этим же занималось и военное руководство. Фактически же по вине главного конструктора огромный завод, способный производить до тысячи орудий в месяц, почти простаивал и топтался на месте. Бесперспективными заказами загружались и другие предприятия отрасли.
Руководство завода № 92, 1937 г.
Трудности в работе предприятия устранялись очень медленно. Литейный цех, как всегда, не выполнил январскую программу. Не хватало огнеупоров, магнезита, шихтовой заготовки, извести. Необходимый ремонт и замена оборудования произведены не были. С большим трудом в марте завод сдал 20 пушек Ф-22.
После этого цеха приступили к освоению второй очереди этой системы с внесенными правительственной комиссией техническими изменениями. Приказом Дунаева к 1 мая этот процесс должен был завершиться, после чего планировалось развернуть серийное производство. Однако сроки освоения вновь не были выполнены. В мае литейный цех сорвал поставку деталей в термический цех. Кроме того, по причине неправильной разметки для сварщиков были испорчены пять важных деталей системы.
В целях сокращения времени на приемку деталей, поковок, литья и прочей продукции, выходящей из горячих цехов, был установлен единый контроль ОТК. Был введен расчетный приработок к основным расценкам по системе Ф-22 на внедренных технически обоснованных нормах времени. Но едва руководство завода затыкало одну дыру, как появлялись две-три новых. Инструментальный цех неожиданно стал не справляться с поставками инструмента. Его начальник Штейнфельдт, уже неоднократно уличавшийся в разных злоупотреблениях, но всякий раз выходивший сухим из воды, 29 июля все же был уволен «за систематическое невыполнение программы». [47 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 205, Л. 501.]
Продолжалась на заводе и борьба с браком, по-прежнему безуспешная. В начале 1936 г. приказом еще прежнего директора Л. Е. Радкевича был введен паспорт изделия, который должен был сопровождать его до окончательной сдачи военпреду. Приказ от 5 мая того же года возлагали организованный учет и исследование брака в масштабе завода на ОТК и ЛИО. Были разработаны профилактические мероприятия, ответственным за которые назначили главного металлурга завода. В механических цехах № 1 и 2 ввели должности старших контрольных мастеров, в штат сборочного цеха — должность начальника испытательной станции, главными функциями которого являлись руководство испытаниями и оформление выпуска готовой продукции. Всего в штат контрольных аппаратов цехов вошел 21 человек.
В цехах также создавались технические комиссии (ТК): в литейном — из 10 человек, в кузнечно-прессовом — из 13, в механическом № 1 — из 31, в механическом № 2 — из 12, а в сборочном — из 10 человек. В июле 1936 г. в механических цехах «в целях недопущения в механической и слесарной обработке некачественных заготовок (поковок, штамповок)» были дополнительно введены должности трех приемщиков-браковщиков. Таким образом, штат работников, отвечавших на заводе № 92 за качество выпускаемой продукции, постоянно увеличивался.
Брак на время сократился, но вопиющие случаи по-прежнему происходили. Например, 10 марта 1937 г. на участке мастеров Пегова и Бережкова в механическом цехе № 1 была допущена неправильная сверловка стволов горного орудия Ф-10. Нередко в ходе проверок выявлялось и сокрытие брака цехами. Так, в мае того же года в механическом цехе № 1 «исчезли» 463 детали, в механическом № 2 пять дорогостоящих деталей Ф-22, забракованных ОТК, в течение двух месяцев не были оформлены, как брак, а просто «валялись на складе». Виновники брака также скрывались. Так, в тот же период в механическом цехе № 1 двадцать извещений о браке не были оформлены из-за отсутствия конкретных виновников. [48 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 303, Л. 120.]
Но руководство не унималось. В июле 1937 г. была введена обязательная приемка первой детали, принудительная проверка всего инструмента и приспособлений. Начальник конструкторского отдела Грабин даже лично разработал методику «избегания» брака.
По-прежнему часто выходило из строя и дорогостоящее немецкое оборудование. Так, 2 октября токарь сборочного цеха Афанасьев допустил аварию на станке «Ветцель», обрабатывавший самую ответственную деталь орудия Ф-22. Были сломаны три шестерни, треснула коробка скоростей, станок вышел из строя. Кроме того, в октябре в сборочном цехе имел место брак сразу 11 люлек Ф-22. В декабре были сорваны сроки поставки деталей из механических цехов в сборочный. Последний отдельные марки деталей (штанги для щитов) не получал уже в течение месяца. Работу обрабатывающих цехов, в свою очередь, осложняли огромные припуски деталей, поступающих из кузнечно-прессового цеха. Только за декабрь оттуда поступили 60 моноблоков и 200 кожухов со значительным нарушением технологии, потребовавшим много дополнительных работ.
В июле 1937 г. были проведены мероприятия по централизации производственного процесса, ликвидированы технические бюро в цехах. Была введена флажковая сигнализация о нуждах рабочего места. Все цеха теперь получали пятидневные плановые задания. Для выполнения плана «Новое Сормово» проводило ускоренный набор свежей рабочей силы. При этом значительный контингент составляли демобилизованные красноармейцы. Была увеличена зарплата рабочих.
Однако, несмотря на все трудовые подвиги, к началу 1938 г. заводу так и не удалось организовать серийное производство орудия Ф-22. В итоге в январе директор Григорий Дунаев был снят с занимаемой должности, а позднее репрессирован, оказавшись «вредителем». [49 — Товарищ завод, с. 76.] Грабин же опять не пострадал, хотя его пушка явно оказалась ошибкой, мертворожденным плодом. Однако в освоение орудия было вложено уже столько средств, что завод № 92 вынужден был с удвоенной силой браться за дело.
28 января 1938 г. уже четвертым по счету директором завода № 112 стал Илларион Мирзаханов. Новая метла снова помела по-новому. Одним из
