– Его величество сегодня не в настроении.
– Для чего? – глупо спросила я и еще более глупо залилась свекольным румянцем. – С ним все в порядке? Он здоров?
– Абсолютно здоровы! – поспешил успокоить он. – Просто не пожелали заниматься государственными делами.
Я застыла с открытым ртом. Как это непохоже на короля! Никогда раньше он не отменял свои дела без уважительной причины… да вообще никогда не отменял! Ну, раз такое дело… воспользуюсь внезапно появившимся свободным временем.
Глава 11
Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в комнату горничных. Сидя у окна, Настасья неловко орудовала швейной иголкой и уже совершенно запуталась в тянущейся за ней длинной нитке. Свернувшись калачиком поверх покрывала, Машенька мирно посапывала на своей кровати – очень удачно!
Прижимая к губам палец, я знаками велела горничной одеваться теплее и выходить. Понятливая девочка с готовностью оставила свой каторжный труд и выскочила в коридор с душегрейкой в охапке.
– Гулять? – Она так и била копытом, точно застоявшаяся у коновязи породистая лошадка.
– Потом – непременно, – пообещала я. – Но сперва – в меховой ряд.
– Хотите себе новую шубу заказать?
Я не удержалась от горестного вздоха. Эх, шуба, шуба… Роскошный подарок послов дружественной северной страны не пережил заключения в подвале: мех основательно пропах луком и чесноком, прокоптился дымом костров и пропитался целым букетом прочих слабоароматных запахов. А химчисток в этом мире еще не было… Хотя моей шубке уже никакая чистка не поможет: воткнутый в снег перед подъемом факел упал как раз на длинную полу и выжег в ней здоровенную лысину. Как будто этого мало, кто-то из разбойников, выбираясь через узкий лаз, потерял ножик – вряд ли это была ловушка, иначе бы я точно в нее угодила, елозя туда-сюда. Теперь спину шубы пересекал неровный зигзагообразный разрез… А я-то думала, отчего Машеньку стало вдруг так тяжело тащить?
– Хочу – только не для себя. – Я запустила руку в карман, где мелодично звякнули несколько монеток. На хорошую шубу с лихвой хватит пяти золотых… Возьму на всякий случай десять.
– …Машке?! – догадалась девушка.
– Это самое меньшее, что я могу для нее сделать. Наверное, уже через неделю подземной жизни я перестала бы отличать день от ночи и смирилась. А она, представляешь, каждое утро в одно и то же время приносила горячую воду для умывания, как будто все по-прежнему, и заставляла поверить, что все еще так и будет, понимаешь? Может быть, только поэтому я и не сошла тогда с ума…
– Она точно так же говорит, – задумчиво пробормотала горничная. – Что, если бы вы не сказали, что все будет хорошо, она сдалась и умерла бы, потому что жить под землей невыносимо. Она ведь боится темноты!
– Я тоже… не люблю. Выходит, мы помогли друг другу.
Когда мы с Настасьей проходили через ворота высокой стены, отделяющей дворцовую территорию от города, нас чуть было не сбил с ног всадник на лошади. Прижавшись спиной к каменной кладке, я почувствовала исходящий от скакуна запах потной шерсти и кожи и сумела хорошо разглядеть ногу всадника, выглядывающую из-под такой знакомой полы короткой шубы.
– Его величество куда-то поехали, – подтвердил мою догадку Левушка. Несмотря на страшную рану, ему удалось выжить – каким-то чудом кинжал прошел в миллиметре от сердца. Но телохранителю все же пришлось полежать пластом, в ожидании, пока затянутся жуткие рубцы, хотя он и рвался вскочить на ноги уже на следующий день, чтобы отправиться на мои поиски. А сегодня, когда начальник королевских гвардейцев предложил мне в сопровождающие другого телохранителя, Лев так выразительно наобещал тому всего плохого, что он счел за благо добровольно уступить сию хлопотную обязанность.
– Король все эти дни постоянно надевал новую шубу, – заметила Настасья.
– И я его понимаю. – Я смахнула каменную крошку с парчового рукава. – Мне моя тоже очень нравилась…
Подробно описав Машенькины параметры (на голову ниже меня и на полголовы – вот этой девушки), я принялась живописать скорняку желаемый фасон новой шубки. Даже сподобилась изобразить что-то вроде эскиза на листе грубоватой, но дорого ценящейся в этом мире бумаги. Однако чем больше я рассказывала и объясняла, тем сильнее стекленел взгляд слушателя. В конце концов, на каждое сказанное мной слово он начал отвечать одной и той же фразой:
– Чтобы подол книзу слегка расширялся, вот так, трапецией, понимаете?
– Такого не может быть!..
– И воротник отложной, как вот тут, на картинке!
– Такого не может быть!..
– Тогда мы пойдем к конкурентам!
– Такого не может быть!.. То есть это же бессмысленно – никто другой вам такой шубы тоже не сошьет, таких просто не бывает! Скорняжное сообщество этого не допустит.
– А если оно не узнает? – тоном змеи-искусительницы предложила Настасья.
Меховщик неуверенно оглянулся на прислушивающихся к разговору подмастерьев:
– Н-н-нет…
– А за двойную плату? – включилась в игру я.
– Э-э-э…
– И вы можете не ставить на шубу клеймо мастерской!
Против такого аргумента ни один бизнесмен устоять бы не смог.
– Не ставить клеймо? – пролепетал он.
– Тройную цену! – Я поднажала. – Но учтите – если новый фасон войдет в моду…
– Мы возьмем за эту шубу обычную цену и поставим клеймо мастерской. – Вытирая усы, с улицы размашистым шагом вошел еще один мужчина, судя по замашкам – хозяин, а по внешнему сходству – отец того, кто принимал у нас заказ. Мимоходом старший отвесил молодому отеческий подзатыльник.
Еще раз выслушав наши сбивчивые объяснения и пожелания по поводу шубки, мастер внимательно рассмотрел сделанный мной рисунок, конусовидно заточенным кусочком древесного угля внес свои исправления, после чего с ходу на обратной стороне листа начертил выкройку и приблизительно рассчитал необходимое количество шкурок:
– Выбирать будете?
– Конечно! – в один голос воскликнули мы с Настасьей. Ни я, ни горничная не считали себя профессионалами, способными с ходу отбраковать негодную шкурку, но до чего же приятно было покопаться в меховых грудах! Мы так разошлись, что навыбирали вдвое больше необходимого.
– Может, сразу и тебе шубейку новую заказать? – глядя жадным взглядом на собранную кипу, задумчиво пробормотала я.
– И у нас с Машкой одинаковые шубы будут, что ли? – надула губки девушка. – Нет уж, лучше подкоплю и сама куплю… Или заслужу.
– Не извольте беспокоиться, сделаем все в лучшем виде! – пообещал мастер. Хотя сейчас его, кажется, гораздо больше интересовала не предстоящая работа, а небрежно отброшенный Настасьей в сторону тючок – три предыдущих скорняка на просьбу «подремонтировать» мою наградную шубку отвечали лишь полными ужаса взглядами, так что в этой мастерской мы даже не стали ее разворачивать. Однако ремесленник и в туго скатанном валиком мехе сумел угадать настоящее произведение искусства: – Северная работа?
– Югорская, – подтвердила я.
– Макарий, – уверенно опознал он руку мастера. – Старик уже, а стежок к стежку кладет, точно шкурку так и сняли целиком… Лучше бы работать учился, а не цену набавлять! – с этими словами суровый воспитатель вновь отвесил подзатыльник великовозрастному сынку. Тот лишь шмыгнул носом, безропотно принимая отеческое наставление.
– Хотите, я вам ее подарю? – неожиданно решилась я. Честно говоря, смотреть на изуродованную красоту было просто мучительно, а выбросить – не подымалась рука. – Для перенятия опыта, так сказать…
– Не-нет-нет! – Мужик всполошно замахал руками, как будто я предложила ему постоять на стреме, пока
