Так или иначе, как только сани с Настенькой достигли середины реки, татары появились на льду столь внезапно и так близко, что никто не успел ничего понять.
Нет, нет, справедливости ради следует сказать, — и Анница это хорошо помнила, — что татары не обнажили оружия первыми. Они лишь с гиканьем и воплями вынырнули внезапно из сугроба на берегу в десяти шагах перед Кузей и Юрком, которые от неожиданности натянули поводья, отчего их кони, испуганные внезапными криками и мчащимся прямо на них отрядом, заскользили копытами по льду, а затем лошадь Кузи упала, и юноша оказался придавленным.
Все дальнейшее Анница помнила отдельными урывками, как бы не связанными между собой…
Вот Юрок, оставшись один перед пятеркой мчавшихся на него всадников, выхватил саблю и закричал «Анна Алексеевна, назад! Я задержу их!»…
Вот Никола, увидев впереди татар, тоже резко натянул вожжи отчего вся тройка лошадей поднялась на дыбы а сани перевернулись, едва не переломив оглоблей ноги коню Анницы, который резко шарахнулся в сторону…
… А потом Никола, вываливается на лед и, схватив в охапку Настеньку, пытается вытащить ее из саней.
…Тем временем пятерка татарских всадников молниеносно приближается, и Юрок смело бросается в их гущу с обнаженной саблей…
…Некоторое время происходит какое-то замешательство, ничего не видно, кроме вертящихся на месте всадников, потом они сразу расступаются, а Юрок уже лежит на льду весь в крови…
…Тут Анница замечает, что теперь и у татар обнажено оружие…
Следующий момент она запомнила очень хорошо, потому что он оказался решающим…
Никола уже вытащил Настеньку из саней, они бегут к Аннице, и она понимает, что это правильно — сейчас она подхватит Настю к себе на коня — Витязь выдержит, — и пока мальчики задержат татар, они отступят в Медведевку, спасутся сами и пришлют помощь…
Но тут Анница вдруг видит, как один из всадников медленно-медленно, как это бывает лишь во сне, отстегивает от седла аркан, ловко замахивается им, аркан летит и попадает точно на голову Николы, затягиваясь на его шее, и Никола начинает ронять на лед Настеньку, а Анница никак не успевает доехать до них, ей остается еще с десяток саженей, и вот тогда-то она принимает решение, которое определило весь дальнейший ход событий.
Привычным движением Анница выхватила из колчана за спиной лук вместе со стрелой и через долю секунды стрела уже глубоко вонзилась в голову метнувшего аркан всадника, в то место, где раньше у него был правый глаз и вышла окровавленным наконечником из его затылка.
А дальше все происходило еще быстрее и воспоминания об этом становятся похожими на цветные мелкие лоскутки…
… Никола хрипя растягивает петлю…
… Настенька пытается встать на ноги…
… Татары в легкой нерешительности останавливаются, увидев гибель товарища, но тут же с воем бросаются вперед на Анницу.
… Теперь ей приходится действовать очень быстро потому что сабли у нее нет, и она остается наедине с четырьмя мчащимися на нее противниками, а расстояние между ними ужасающе сокращается…
… Пять раз она с огромной скоростью повторяет одно и то же молниеносное движение — выхватывает из-за плеча стрелу, безошибочно точно вставляет ее в тетиву, мгновенно натягивает ее, долю секунды прицеливается, стреляет и снова… и снова… и снова…
Пятый ордынец даже успел замахнуться саблей, но стрела прошила его горло, когда он был прямо перед Анницей, так что его кровь брызнула ей прямо в лицо и попала в глаза, а когда она протерла их рукавом, то с ужасом увидела, что по берегу к реке спускаются еще десять всадников…
… Никола, держась за горло, хрипит и кашляет, сидя на льду…
…Кузя выбрался из-под упавшей лошади и тащит к берегу окровавленного Юрка…
… Настенька, растерянно оглядываясь по сторонам, пытается встать на ноги и снова падает…
— Сюда! — изо всех сил кричит Анница. — Все сюда! Ко мне!
… Новые всадники замешкались перед тем как ступить на лед, они не еще понимают, отчего погибли их товарищи, им мешают мечущиеся без всадников обезумевшие лошади, но Саид подает команду и они двигаются вперед…
… Еще четыре стрелы Анницы достигли своей цели и только пятая не смогла пробить кольчугу Саида…
… Настенька и Никола были уже совсем рядом…
… Анница привычно протянула руку за плечо и нащупала пустоту.
… Стрелы кончились.
…Шестеро татарских всадников, наконец, поняли в чем дело и выхватили свои луки…
… Теперь стрелы градом посыпались, на Анницу и она вдруг ощутила себя ужасающе одинокой, беспомощной и невероятно уставшей…
… Уклоняясь и находясь в непрерывном движении, чтобы затруднить стреляющим возможность хорошо прицелиться, она, из последних сил еще раз попыталась приблизиться к Настеньке, уже едва слышно шепча ей:
— Сюда, миленькая… Скорее… Ко мне…
… Но тут стрела угодила в ногу Витязя и конь рухнул на лед как подкошенный…
… Анница, падая, сильно ударилась коленом, покатилась по льду и от этого падения ею вдруг овладела слепая ярость…
… Она выхватила засапожный нож и, стиснув зубы, превозмогая боль в колене снова поползла к Настеньке.
… И тут она увидела, как со стороны Медведевки на всем скаку из лесу вылетает вооруженный отряд во главе в Климом и мчится к реке…
… Но и татары это заметили…
Они прекратили стрельбу, на секунду заколебались, и по команде Саида рванулись вперед.
Они находились гораздо ближе к середине реки, чем Клим с его людьми.
Двое ловко подхватили со льда маленькую, легкую, как пушинку Настеньку, перебросили через седло Саида и весь отряд помчался обратно.
— Догоните их! — истошно закричала Анница Климу. — Догоните!!!
И, потеряв сознание, упала на лед.
Она очнулась в санях с бубенцами. Ее везли домой.
Она привстала и лихорадочно огляделась.
Вот окровавленный, израненный, но живой Юрок, вот Кузя, вот Никола…
Клим виновато отводит взгляд.
И тогда Анница понимает.
Самое страшное случилось.
Настенька, которая больше всего на свете этого боялась, снова похищена…
Глава девятая
ПЕРСТЕНЬ БРАТА АРКАДИЯ
Сотник московского сторожевого полка Иван Дубина только диву давался, получив столь странный приказ из уст самого полкового воеводы боярина Щукина. Ему было велено взять свою сотню, отправиться к стенам Ганзейского купеческого двора, и сделать вид, что они этот двор охраняют, защищая иноземных купцов от случайных недоразумений во время взятия города московским войском. На самом же деле, им надо было защищать и охранять вовсе не ганзейских купцов, а какого-то монаха, по фамилии Дорошин, который
