когда я мог туда поехать, все остальные я занимался вашим освобождением. И там мне повезло. Я довольно скоро нашел в маленькой рыбацкой деревушке, Ладейке, в двадцати верстах от Новгорода на самом берегу озера людей, которые видели иногда человека, похожего по описанию на Аркадия ну, разумеется, никакой рясы — он всегда был одет, как небогатый купец. Аркадий останавливался в Ладейке, брал лодку и ездил кататься на озеро, но любопытные жители деревни заприметили, что он часто не возвращался ночевать. Они заподозрили, что он плавает вовсе не ради прогулок, а навещает дальний хутор в десяти верстах к югу от деревни, где живет вдвоем с дочерью некий рыбак-вдовец, о котором в селе знают мало. Летом до этого хутора можно добраться только на лодке по озеру, а зимой, когда непроходимые болота вокруг замерзают можно и по берегу. Я добрался туда и осмотрел издали дом, но приближаться и заходить один не рискнул, — решил подождать ваших приказаний, а чтобы их получить, надо было вас вызволить, и я стал этим заниматься.
— Молодец, Алеша, отлично! (
— Часа четыре.
Медведев взглянул в окно на низко стоящее солнце.
— Ладно, сегодня уже поздно… Переночуем тут и выедем завтра с утра.
Если бы Медведев знал, что, выехавший из Новгорода только сегодня в полдень купец Елизар Бык, задержанный всевозможными досмотрами, проверками, подозрительностью и прочими препонами, которыми всегда славилась московская администрация, как раз в эту минуту, самолично, на своих плечах бережно переносит в свои сани тот самый бочонок с сокровищами архиепископа, он, не медля ни секунды, вскочил бы в седло и помчался на Ильмень.
Но, не дано человеку…
Тем временем, Елизар Бык точно так же, как и Медведев, взглянул на низко стоящее солнце и сказал Андрею:
— Ладно, сегодня уже поздно… Переночуем тут и выедем завтра с утра.
Под вечер Ларя сообщил Филиппу, что завтра утром государь примет его в доме новгородского посадника Медведева, куда он перебрался из военного стана под стенами города. Филипп улыбнулся, вспомнив, как Василий рассказывал ему о своем однофамильце, новгородском посаднике, и о том, как тщательно Патрикеев проверял, не родственники ли они, перед тем, как забрать его в Москву из войска.
Рано утром Филипп прибыл к дому посадника и через час был пригашен в горницу, где его ждали Патрикеев и государь Иван Васильевич.
— Ну, что ж, Бартенев, — покровительственно сказал великий князь, — я доволен твоей службой. Особенно тем, что тебе удалось схватить князя Оболенского-Лыко, который будет наказан за свою измену. Впрочем, он хороший командир и воевода, возможно, вскоре я помилую его!
Легкое недоумение отразилось на простодушном лице Филиппа.
Великий князь заметил выражение лица Филиппа.
— Тебя, видно, удивили мои слова, — улыбнулся он и вздохнул. — Что ж, — государь не имеет права быть злопамятным. Вот, например, не далее, как вчера я подписал указ об освобождении из-под стражи твоего друга Медведева, хотя вначале очень рассердился за его своеволие. Дело государя — карать и жаловать. Вот и тебя я решил пожаловать за добрую службу. Давай-ка сюда грамоту, Иван Юрьевич!
Патрикеев приблизился с подносом, на котором лежала грамота, со свисающей сургучной печатью великого князя.
У Филиппа замерло сердце.
Иван Васильевич величественно взял с подноса грамоту и протянул Филиппу, который растроганно встал на колени.
— Этой верительной грамотой я назначаю тебя вторым помощником при воеводе князе Андрее Никитиче Оболенском. Вот, как получается, — по моему приказу ты схватил одного Оболенского, а теперь по моему же приказу будешь служить при другом Оболенском — рассмеялся Иван Васильевич.
Филипп с вытянутым лицом принял грамоту и, встав с колен, поклонился.
Великий князь неверно истолковал его чувства.
— Не бойся, — этот Оболенский не будет тебе мстить за того — они даже не знают друг друга — род их весьма велик.
— Государь, — холодно поклонился Филипп, — не в моих правилах кого-либо бояться, — я не побоялся того Оболенского, не побоюсь и этого!
— Отлично сказано! — Одобрил великий князь. — Твоя храбрость будет весьма уместной, ибо всего через каких-то два часа ты вместе с войском под командованием воеводы Оболенского выступаешь на войну.
— На какую войну? — удивился Филипп.
— С ливонцами. Они вероломно напали на наши земли в районе Пскова, и я хочу, чтоб вы с князем- воеводой показали им, где у нас тут раки зимуют. Я просил Оболенского научить тебя командному делу и давать самые опасные поручения. Служи мне, как дотоле послужил — верой и правдой, и твои заслуги будут замечены!
Филипп понял, что аудиенция окончена.
Он низко поклонился и вышел, сжимая в руках грамоту.
Ларя, ожидающий за дверью, объяснил ему, как найти Оболенского и предупредил, чтобы он поторопился, потому что войско скоро выходит из города.
Филипп помчался в военный лагерь к шатру патрикеевских слуг, велел Данилке срочно собираться в долгий поход и побежал к дому купца Манина, чтобы попрощаться с Медведевым.
Но он смог попрощаться только с Ивашкой, который сообщил ему, что Василий с Алешей еще на рассвете уехали куда-то на весь день.
Филипп просил передать, Медведеву, что он по приказу государя отправился под Псков воевать с ливонцами, и тут же поскакал обратно.
Через два часа десятитысячное московское войско под командованием князя воеводы Андрея Никитича Оболенского покинуло Новгород и направилось в сторону Пскова.
… Василий Медведев и Елизар Бык выехали одновременно и теперь двигались навстречу друг другу.
Это случилось потому, что, направляясь с берегов озера Ильмень в Литву, Елизар Бык справедливо решил, что будет правильнее вернуться назад и обогнуть озеро с западной стороны, где проходила наезженная дорога, которая вела прямо в Старую Руссу, находящуюся на границе с Литовским княжеством, чем объезжать Ильмень с восточной стороны, где дороги были хуже, малолюдней и, следовательно, опасней.
На полпути между деревушкой Ладейкой и Новгородом они встретились.
Медведев еще издали заметил большой длинный обоз, из десятка тяжело груженных саней и сопровождающего его отряда копейщиков. Отряд сопровождения был разделен на две части — десять воинов во главе с князем Андреем в авангарде, а вторая десятка в арьергарде, прикрывая тыл обоза.
Изумлению обоих друзей, издали узнавших друг друга не было границ.
— Андрей! Откуда ты тут?!! — заорал Медведев, и, спрыгнув с коней, они крепко обнялись.
— Здравствуй дорогой друг! — воскликнул Андрей и шепнул Василию на ухо: — Для всех этих людей меня зовут Повилас, потом все объясню.
Однако, было уже поздно.
Елизар Бык ехавший в открытых санях следом за первой десяткой копейщиков, с гораздо меньшим чем Андрей удивлением, узнал во всаднике, скачущем навстречу, Медведева. Во-первых, он хорошо запомнил его, когда наблюдал из своего окна разыгравшуюся прошлой весной в его дворе сцену неудачной
