Хранитель… Вот уже тринадцать лет…
Чтобы не разбудить Анницу, детей и никого из прислуги, Василий пригласил Андрея в ту самую «музейную» комнату, где хранились все ценнейшие реликвии Медведевского семейства.
Здесь Василий налил Андрею и себе по кружке вовсе не манинского новомодного напитка, а старого доброго греческого вина, которое все еще каким-то чудом доставал где-то грек Микис.
— Давай выпьем за встречу, — сказал Медведев, — и, по-видимому, скорое расставание — подозреваю, что раз ты здесь, таким образом и в такой час, мне с утра придется куда-то ехать…
Андрей вздохнул.
— Боюсь, Вася, не с утра, а прямо после того, как я тебе расскажу, что у нас там стряслось.
Медведев пожал плечами и улыбнулся.
— Я и сейчас чувствую себя так же, как в двадцать лет: готов собраться за полчаса и отправиться хоть на край света, если дело доброе.
— Дело доброе, — кивнул Андрей. — Пожалуй, второй раз в нашей жизни представляется случай повлиять на ход событий, на которые обычно мы не имеет никакой возможности повлиять…
Андрей подробно рассказал Василию все, что узнал от маршалка Костевича.
— Я ничем не нарушил своего долга, рассказав тебе это, поскольку сейчас наши с тобой цели абсолютно сходятся. Неизвестно, а вдруг это заговор настоящий, и твоему Великому князю действительно грозит смерть. Нам в Литве она совершенно не выгодна, тем более, если окажется, что произошла она якобы по нашей вине. Ты же, как верный слуга государя, должен предупредить его об опасности. Мне известно, что Лукомский приближается к Москве, а Великий князь готов сразу же принять его, поскольку этот ловкач послал вперед гонца с сообщением, что везет крайне срочные сведения державной важности. Вероятно, имеется в виду поддельное письмо, якобы написанное князем Федором Бельским. Неизвестно, что может произойти, когда они встретятся. Одна капля яда (а яды они везут очень хорошие) и… сам понимаешь.
Медведев нахмурился:
— Да, ты прав, надо ехать. Но я не понял одного, зачем тебе понадобился Юрок Богун?
— Ты его знал? — спросил Андрей.
— Да, и всегда восхищался его работой. В сущности, как я понял, он сам анализировал все, что узнавал, и преподносил Федору так, что тому оставалось лишь принять то или иное решение. Боюсь, князь недостаточно высоко ценил его…
— А ты бы оценил?
— Почему ты спрашиваешь, — удивился Медведев.
— Видишь ли, я отправил Юрка Богуна к Федору, чтобы тот знал о поддельном письме и не только приготовился к защите, но и был готов нанести ответный удар — разоблачив заговорщиков. Но поскольку я не был уверен, хватит ли у князя сил и мужества сделать это, я решил поехать к тебе, потому что тут я уверен — ты сделаешь это точно!
— Спасибо, дружище, ты не первый раз оказываешь мне огромную услугу.
— Не тебе, — вздохнул Андрей, — это не имеет к нам никакого отношения. Я просто выполняю свой долг и знаю, что ты его тоже выполнишь.
— Конечно.
— А что касается Юрка Богуна, я позволил себе, не спросив твоего разрешения, посоветовать ему после посещения князя Федора отправиться в Медведевку. Он сирота, и в Литве у него никого нет, а после освобождения из тюрьмы, где он сидел по
— Ты правильно подумал, — кивнул Василий. Я с удовольствием возьму его к себе.
— Вот и отлично, — Андрей встал — Тогда в путь!
— Я буду готов через полчаса.
Друзья обнялись.
…Князь Федор Бельский не поверил своим ушам, когда слуга доложил о том, что его хочет видеть Юрок Богун.
— Кто-кто? — изумленно переспросил князь.
— Этот человек говорит, что его зовут Юрок Богун, и он будто бы много лет назад служил у тебя канцлером.
— Это невозможно, — сказал Федор. — Юрок Богун отбывает пожизненное заключение. Где этот человек?
Слуга подошел к окну.
— Да вот он, стоит на крыльце.
Федор глянул и побледнел.
— Невероятно, — прошептал он.
У него снова, как когда-то, заныло сердце и все внутри сжалось, потому что это был действительно Юрок Богун. Гладковыбритый, слегка постаревший, изящно одетый, но, несомненно, он, а те воспоминания, которые были связаны с ним, с покойными Ольшанским и Олельковичем, с неудачным заговором и позорным бегством — все это обрушилось вдруг на уже давно успокоившуюся душу князя Федора Бельского.
С большим трудом он взял себя в руки и даже улыбнулся, шагнув навстречу Богуну, когда того ввели к нему.
— Здравствуй, Юрок, как я рад тебя видеть, — сказал князь Федор Бельский и обнял своего канцлера.
Но от наблюдательного Юрка не ускользнула фальшь улыбки и легкая дрожь обнимающей его руки князя Федора.
— Ты убежал? Скрываешься? — тревожно спросил Федор.
— Нет, — ответил Юрок, — меня помиловали. Федор, ты много сделал для меня в юности, благодаря тебе я получили образование, я служил тебе верой и правдой…
— Да-да, я всегда ценил это, — поспешно перебил Федор.
— Позволь мне сказать. Я думаю, что мое появление вряд ли тебя обрадовало, поскольку я одним своим видом напоминаю тебе о той сокрушительной неудаче, которую ты потерпел, в то время когда я находился рядом и помогал, а потому эта неудача, быть может, косвенно связывается у тебя со мной. Я ничего не буду у тебя просить и сейчас же уйду, но я должен, в благодарность за все доброе, что ты для меня сделал, попытаться отвести от тебя угрозу. Твой брат, который принес тебе в жизни столько зла, снова хочет нанести тебе подлый удар…
Юрок рассказал князю Федору все, что сообщил ему князь Андрей о поддельном письме Семена и о той ловушке, которую заготовил для него Лукомский.
И тут Юрок увидел, как сильно изменился князь за эти годы. Раньше подобные известия вызывали у него блеск в глазах, мгновенное прояснение мыслей и порой очень остроумные ответные ходы.
Сейчас перед ним сидел совсем другой человек.
Князь Федор закрыл лицо руками и прошептал:
— Господи, за что? За что мне опять такое? Я давно живу мирно, я давно все забыл… За что, Господи?
Юрок вздохнул и поклонился.
— Если я не нужен тебе больше …
— Да-да, конечно, ступай… Впрочем, постой. Может быть… Нет-нет, ничего… Спасибо, Юрок, ты поступил очень благородно, иди… Я буду всегда помнить это.
