Мотор остановился, но Джек все еще сидел в кабине своего Р-51, приводя мысли в порядок. Мы стреляли, по нам стреляли. Мы убивали, нас убивали. Почему? Ведь война уже закончилась!
– Вам помочь, сэр?
Перед «Мустангом» Брауна стоял щуплый механик. Джек даже не помнил, как добрался до родного аэродрома. Весь вечер был чумным, расплывавшимся в памяти.
Утро 19 мая 1945 года
Следующий день начался с воя сирены. Джек с больной головой сидел на своей кушетке, когда раздался звук тревоги, предупреждающий о воздушном налете.
– Ну вот, теперь уже нас бомбят! – проворчал он, расталкивая «Конопатого» Джимми – своего ведомого, худого парня с целой плеядой веснушек и рыжими кудрями, по внешнему виду практически ничем не отличавшегося от комэска.
Оба заспанных пилота быстро оделись и выбежали из палатки. Но бросились они в разные стороны – Браун к стоянке эскадрильи, а Джимми – к бомбоубежищу. Браун, конечно, сразу же разгадал намерение своего подчиненного и чуть ли не площадной бранью заставил того перебороть страх и последовать примеру командира.
Вообще-то Джимми был еще тем воякой – как, например, во вчерашнем бою против русских. Кстати, это был первый бой «Конопатого», причем в качестве ведомого самого командира: Джимми занял эту почетную должность всего за два часа до вылета. Впрочем, летал он, как колбаса на веревочке – практически ничего не замечая, потеряв из виду самого Брауна как раз в тот момент, когда комэска пытался достать «Як». Сплошные ошибки. Джимми даже повезло, что он поначалу запаниковал, оставшись один. Парню помог случай. «Конопатый» увидел еле ковылявший «Либерейтор». Ухватившись за эту соломинку, Джимми начал кружиться около B-24, вроде как в одиночку защищая бомбардировщик от злых «Яков». Но русских рядом не оказалось, и посему оба самолета благополучно долетели домой.
Вернувшись, Джек по прилете своего ведомого чуть не отдал того под трибунал – но, вспомнив, как тот вел себя в первой реальной схватке с немцами, тут же просто оттащил парня к себе и залил в беднягу не один стакан виски.
И вот теперь оба пилота подбегают к своим «Мустангам», садятся в кабины и…
– Совсем неплохо, Браун, хотя без твоего ведомого, вероятно, было бы намного быстрей.
– Опять твои свинячьи выходки, Патерсен, – фыркнул Браун. Рядом с его Р-51, держа в руке секундомер, стоял капитан Эшли Патерсен.
Тревога оказалась учебной. Браун еще немного поворчал, после чего вылез из кабины Р-51 и отправился обратно в палатку. Нужно было написать пару писем домой. Первое – родителям, второе – для Синди. Почерк у Брауна был довольно корявым, поэтому он не особо любил писать. Письма получились практически одинаковыми: единственным отличием являлись адресованные Синди интимные подробности, перечислявшие то, что Джек собирался сделать, когда вернется домой.
С удовольствием, запечатав оба письма, он направился в сторону почтовой палатки. Около нее собралась довольно большая толпа народу – пилоты и техперсонал. На столбе возле почты висел репродуктор, передававший речь президента Трумэна. В ней сообщалось, что ровно два часа назад во время совещания от неожиданного взрыва погибло девять американских генералов во главе с главнокомандующим Дэвидом Д. Эйзенхауэром. Далее шли обвинения в сторону русских – было заявлено, что те каким-то боком причастны к взрыву. Речь завершали неприкрытые угрозы.
Вечером пилоты 355-й FG, собравшись в помещении офицерского казино, обсуждали речь Трумэна. Кто-то сокрушался о погибших генералах, кто-то строил предположения относительно виновных, кто-то – прогнозы на будущее. Ясно было одно: дело близится к новой войне. Командир эскадрильи капитан Браун вновь находил утешение в виски и разглядывании фотографии своей невесты.
Кроме того, в казино обсуждались другие новости. Одна из них, несомненно, была приятной – пилотам собирались повысить оклад на двадцать процентов. С чего бы это вдруг?
Когда большинство пилотов уже порядком подвыпили, кто-то раздухарился и стал кричать о том, что нужно надрать задницу дяде Джо и поубивать всех коммуняк на планете. Джек прикрикнул на зарвавшегося пилота и, объявив отбой, прогнал всех спать.
Но самому капитану Брауну не спалось. Он лежал на койке и яростно еле слышным шепотом:
– Ну да, надрать задницу… Как бы нам ее не надрали. Я их видел—эти «Яки» словно дьяволы. Да и Советы сейчас на подъеме, это вам не немец в конце войны…
Джек вспомнил, как погиб ведущий второго звена его эскадрильи Грэг Лучано. От этого стало еще противней.
– Чертовы политики вновь кинули нас в яму с дерьмом. Зачем?..
Утро 20 мая 1945 года
Утренний радиоэфир был наполнен сообщениями о боевых столкновениях с русскими – как в небе, так и на земле. Пилоты находились в напряженном состоянии, вот-вот мог прийти приказ на взлет, и тогда им предстояла новая встреча с русскими. Джека вызвали на КП авиагруппы. Задача, поставленная полковником Льюисом, была довольно проста: нужно прикрыть с воздуха танковую колонну, которая направляется в сторону линии раздела зон оккупации.
– Ясно, сэр, – козырнул Браун и вышел из штабной палатки. Над ним пролетел «Дуглас» соседней транспортной авиагруппы, с которой 355-я FG делила этот полевой аэродром.
– Летим на сопровождение танков, ползущих к линии фронта. Хорошенький сегодня денечек.
Первое и третье звено «Мустангов» шли в восточном направлении, постепенно набирая высоту.
– Высота три тысячи футов.
– Вас понял.
Для лучшего обзора четверки разделились и держались немного в стороне друг от друга. Через несколько минут восьмерка Р-51 выскочила к дороге, по которой должны были двигаться танки. Бронированная колонна была заметна издалека – она поднимала в воздух буквально тонны пыли.
Сверху танки казались стальными слонами с вытянутыми вперед хоботами. По сравнению с самолетами двигались они очень медленно. На башнях монстров восседали танкисты, среди машин виднелась и одна зенитная установка М16.[135]
– Да, не густо, – сказал Джек, пролетев над колонной.
Не успела восьмерка Р-51 сделать над танками и одного круга, как воздух сотрясли несколько взрывов. Браун повертел головой: небо вокруг было чистым. Кинув взгляд вниз, он заметил несколько теней, проносящихся над колонной. На бреющем полете мчалось с десяток русских штурмовиков; вытянувшись в линию, они забрасывали колонну бомбами.
– Атакуем штурмовиков!
Джек рванул штурвал от себя и ощутил состояние невесомости – он буквально повис на привязных ремнях. «Мустанг» командира, увлекая за собой своих подчиненных, коршуном метнулся вниз. А там уже полыхало два танка.
Зенитная самоходка, как бешеная, строчила то по одному, то по другому штурмовику. Явно у наводчика глаза разбегались от множества целей.
Но сюрпризы этого дня лишь начинались. Как только «Мустанги» потеряли высоту, кинувшись за штурмовиками, на них откуда-то набросилась четверка длинноносых «Яков». Краем глаза Джек заметил русские истребители, пытающиеся перехватить их. Ведущий с большого угла атаки открыл огонь по «Мустангу» Брауна. Очередь белых трассеров пронеслась рядом, немного задев хвостовое оперение.
– Левински, займись «Яками»!
– О'кей, босс!
Третье звено ушло на вертикаль, пытаясь хоть как-то заполучить преимущество по высоте. Парням придется туго.
Тем временем штурмовики избавились от своей бомбовой нагрузки и пошли на второй заход.
Джек поймал в прицел одного из русских стервятников. Теперь он мог разглядеть двухместный самолет, в размерах побольше любого истребителя, под крыльями висели ракеты. Штурмовик уже поворачивал на боевой курс. Капитан еще издалека выпустил по русскому пристрелочную очередь. Тут же огрызнулся стрелок противника. Пора! Браун нажал гашетки и дал длинную очередь из всех шести пулеметов. Стрелок вновь огрызнулся – а пули «Браунингов» пятидесятого, словно китайский фейерверк, брызнули во все
