— А у меня к тебе дело есть, Федор. Важное.
— Ну, говори, — насторожился Пазников, но не повернулся.
Помедлил немного Ушаков, видно, ждал, когда поглядит на него Пазников.
— Ну, говори, — повторил бывший школьный дружок.
— Хочу пригласить тебя, Федор, к себе в новую бригаду, машинистом комбайна. Комплекс будем осваивать.
— Какой еще комплекс?
— Сам еще точно не знаю.
— Как это не знаешь? — резко повернувшись, пристально посмотрел на Ушакова: не шутит ли? — Что же получается? Оставляешь свою бригаду, свое привычное место, идешь на другой участок да еще не знаешь, что тебя ожидает?.. Хотя на тебя это похоже. Ты всегда стремился попасть в передовые.
И опять — чего никак не ожидал Пазников — не сорвался на грубость Ушаков, а снова спокойно опросил:
— Как, пойдешь? Я надеюсь на тебя.
— Я пока еще рассудка не лишился, — усмехнулся Пазников. — Ты вон Ерыкалина возьми. Он за тобой побежит...
— Ну, ладно, — шумно вздохнул Ушаков и направился к двери.
— Счастливо! — крикнул Пазников.
А когда закрылась за Ушаковым дверь, кинулся вслед, но остановился посреди комнаты и резко взмахнул рукой, будто отсекал от себя что-то мешающее.
«Зачем? — устало подумал он. — Какая мне в этом выгода. Работа у меня хорошая, ни от кого не завишу. Сам себе хозяин. Вот телефон обещают поставить. Проведут — совсем будет хорошо. Сиди, чай попивай да жди звонка...»
Но чем дальше успокаивал он себя, тем противнее становилось на душе, и никак не мог понять, отчего это происходит.
Думал: пройдет. Не дома, так на работе обязательно. Все-таки работа взрывника ему сразу приглянулась. Еще на курсах в Свердловске кто-то из-ребят посоветовал:
— Не теряйся, Пазников, отхвати заодно и удостоверение взрывника. Пригодится... Добрым словом меня помянешь...
Правда: добрым словом помянул. Если б не было удостоверения, ни за что бы ему не попасть на участок ГПР. А туда он действительно пошел из-за Лидки Адамовой. Понравилась она ему покорностью своей, тем, что сразу в него влюбилась, готова была за ним на край света пойти — только кликни. И ждала, терпеливо ждала. И эта покорность ее, верность, похожая на собачью преданность, не приглянулась Федору. «Что за девка, сама вяжется. Так она любому будет верна, помани только сладким кусочком. Безвольная, вялая». Охладел к ней быстро, а как на именинах у старшей сестры познакомился с Ириной — гордой, независимой, так сразу показалась ему Лидка жалкой дурнушкой, будто не от мира сего была, и сам удивился, как он с такой время свое убивал. Сухо и четко сказал ей:
— Вот что, Лидия, забудь, что я есть такой. Потому женюсь я скоро. Вот так.
Не взглянул на Лидку, не увидел, как сжалась она, маленькая, худенькая, в комочек, будто озябший воробей на дороге, ни слова не сказала, даже не заплакала, не кинулась ему на грудь. Ушла — тихо, неслышно.
Пожал он плечами, когда узнал, что рассчиталась Лидка Адамова, в другой поселок уехала. Не тронуло его печальное известие.
— Из-за тебя, Пазников, ушла, — зло проговорила сменщица ее, которой одной на свете поверяла свои девичьи нехитрые секреты покорная Лидка Адамова. — Гад же ты, Пазников, — ругнулась она да еще сплюнула ему под ноги. — На месте Лиды я бы тебе все глаза повыцарапала...
— Ну, ты, — нахмурился Пазников. — Ты не особенно выражайся... Что я ей сделал?.. Как была девочкой — так и осталась. А в выборе каждый свободен... И ты у меня разными словами не раскидывайся. Ишь, нашлась адвокат... Вот так, поняла?
— Чего уж не понять...
Пазников быстро забыл об этом разговоре. Его другое больше волновало в эти дни. Познакомила его Ирина с родителями, и будущий тесть Сергей Акимович, уже после того как раскрылся ему Пазников, сказал:
— Мягкой ты, Федор, ой, мягкой... Нет в тебе жилки хозяйской, на поводу у людей идешь. Так-то не проживешь, обтрепешься, — и, будто в шутку, добавил: — Я-то еще погляжу, стоит ли мне девку нашу за рохлю такого отдавать... Она ведь у нас дочь единственная.
Вот тогда и посмотрел на себя со стороны Федор и согласился: верно, рохля он, на поводу идет: то у матери, то у сестер, а на работе то у бригадира, то у горного мастера. Безотказный, послушный. «На таком только воду возить», — вспомнилась колкость Сергея Акимовича. А может, он вовсе и не шутит, как-никак отец родной, по всему видно: слушается его Ирина. Испугался, быстро сказал:
— Не такой я... Мало знаете...
— Дай-то бог, — улыбнулся загадочно Сергей Акимович.
И если была еще жива мысль вернуться в бригаду, то после той встречи с будущим тестем твердо решил: останется он в взрывниках. Должность обособленная, сам себе хозяин.
Но не мог забыть Федор своей прежней должности, ничего не получалось. Как встретит кого из знакомых ребят, так не выдержит — спросит. Только Ушакова не останавливал, избегал. По этой причине и на свадьбу не пригласил. Думал: обидится школьный дружок и обиду ему свою выскажет. Но Ушаков при случайных встречах вел себя так же, как прежде. О здоровье спрашивал, о том, как работается, вот и все. В последнее время Пазников и ребят стал избегать. Хотел верить: пройдет месяц, другой — и забудет, что работал он когда-то в бригаде Ушакова машинистом комбайна.
Но вот пришел к нему Ушаков и растревожил. «Пойдешь ко мне, Федор, на лаву новую, машинистом?» И опять неспокойно на душе у Федора, хоть бери расчет и беги, как Лидка Адамова от него, в другой поселок на другую шахту.
5
Пазников ждал, когда к нему во второй раз придет Ушаков. Он был уверен, что бывший товарищ его, как в школьные годы, не отступится, будет настойчив, упрям.
«На этот раз у него ничего не выйдет, ничего», — уговаривал он себя, но на каждый стук двери оборачивался, выжидательно замирал.
— Ты чего? — спросила как-то Ирина. — Ждешь кого?
— Нет, — ответил Пазников машинально и сам был не рад, что так ответил.
— Я же вижу, что ты кого-то ждешь.
— Сказал, нет, значит, нет, — сердито проговорил Пазников.
— Вот уже и секреты, — надула губы Ирина и, поджав под себя ноги, отодвинулась в угол дивана.
— Ну, Ирина, — Пазников потянулся к ней.
— Не прикасайся, не хочу! — и отшатнулась, будто его прикосновение могло причинить ей боль.
Пазников неприятно поморщился:
— Зачем, Ирина?
В это время кто-то стукнул в дверь. Сам того не ожидая, Пазников вздрогнул и оглянулся.
— Иди, открывай, — язвительно процедила Ирина. — Чего медлишь?
Стук повторился. Пазников, оглядываясь на жену, направился в прихожую. Ирина уткнулась в журнал, накинув на ноги плед.
«Ну, погоди, Ушаков, сейчас ты узнаешь, что я давно уже не мальчик», — распалял себя Пазников. Он рывком распахнул дверь. На пороге стояла соседка.
— Извините, пожалуйста, если я не вовремя, — быстро, взахлеб заговорила та, разводя руками, по локоть испачканными в муке. — Тесто я тут завела, а мучки, как на грех, не хватило. А куда на ночь бежать?
