— А планшет что, на память взял?
— Лётчик-истребитель я. Самолёт немцы подбили. Теперь безлошадный. Отступаю вместе со всеми. Сел на бесхозный трактор, чтобы пешком не идти…
Взял тогда парня майор Кущ в свой полк. Посылали тогда парня из штаба полка с разными поручениями на ПО-2: то донесение отвезти в дивизию, а то слетать за арбузами в освобожденный колхоз для пополнения витаминами суточного рациона личного состава полка.
Парень так вот и дошел вместе с полком до Кубани.
Сначала летал и за воздушного извозчика, и за интенданта, а потом взмолился:
— Отпустите назад в истребители.
— Давайте документы, отпустим.
А документов нет, утеряны при отступлении. Тогда майор Кущ все же настоял чтобы комсомольцу Саше Маркову дали провозные на Ил-2 и допустили к полётам на боевые задания.
Проверили Сашу в воздухе на Иле. Летать может. Определили постоянно в нашу эскадрилью. Полк нес большие потери, очень были нужны лётчики на новые машины.
Потренировался Саша немного и полетел вместе со всеми на боевое задание. Слетал не хуже остальных один раз, другой, третий. И прижился в эскадрилье. Все было вроде нормально. На нашем участке фронта наступило короткое затишье. Из дивизии команда:
Проверить технику пилотирования у всех лётчиков. Для нас, 'старичков', такие проверки не были в новинку. Их время от времени проводили, чтобы знать качество подготовки нового пополнения и держать под контролем опытный лётный состав авиасоединения. Мы не обижались: порядок есть порядок.
Стали проверять технику пилотирования новичков и в нашей эскадрилье. Полетел я в зону с Сашей Марковым. Когда он делал мелкие виражи и летел по прямой, то ещё ничего. Но как только вошел в глубокий вираж, так я прямо за голову схватился: координации никакой и высота теряется, аж свист вокруг кабины!
Говорю ему:
— Давай попробуем вместе.
Показал, как выполняется глубокий вираж.
Попробовал он сам, получилось уже лучше, но все же не так, как было нужно. Другой, третий раз и все — не то.
Садимся. Говорю ему:
— Как же вы летаете, старший сержант? Вы же совсем не владеете пилотажем.
Он молчит, а потом в оправдание:
— Голова у меня раскалывается от боли…
— Сходите в санчасть.
Санчасть — санчастью, а пилотаж — пилотажем. Доложил я командиру эскадрильи капитану Ивану Карабуту.
— А где же я других лётчиков возьму? — сказал тот в ответ. — Самая лучшая школа это боевые полёты. Захочет, научится…
На этом все кончилось. Наступила лётная погода, а с ней и новые боевые вылеты. По нескольку вылетов в день. О технике пилотирования Саши Маркова просто-напросто забыли в боевой горячке фронтовых будней. Летал он столько же, сколько и все, когда требовала фронтовая обстановка. Боевые задания выполнял успешно и в конце концов действительно научился летать не хуже других. А когда он стал младшим лейтенантом, командиром звена первой эскадрильи, то удивил однажды весь полк своим необычным желанием. Связано оно было с его награждением.
О наградах тогда мы как-то не задумывались это было заботой командования. Самой большой наградой для нас было остаться живым. В минуту задумчивого отдыха вдруг кто-то неожиданно для самого себя произнесет вслух:
— Все-таки, ребята, чертовски интересно было бы дожить до конца войны!
А Саша Марков тем и удивил всех, что однажды он проявил небывалый интерес к своей награде.
Обязанностью командования было представлять к наградам тех, кто уже достаточно сделал много успешных боевых вылетов или проявил образцы трудового героизма, обслуживая боевую технику на земле.
Подоспело время подготовки наградных документов и на младшего лейтенанта Маркова. Заниматься этим пришлось Саше Иванову. Он опытный штурман и снайпер бомбометания на самолёте СУ-2. В полку с момента его организации Саша адъютант первой эскадрильи. На самые сложные задания он летает на ведущем самолёте вместо воздушного стрелка. И вот теперь перед ним встала нелегкая задача. Недолго думая, Саша шутливо спрашивает у Маркова:
— Как ты смотришь на орден Отечественной войны 1 степени?
— Не-не-не…
— Разве это невзрачный орден?
— Хороший орден, но мне по душе другой…
— Какой-же?
— Орден Славы…
— Почему?
— Пока я ещё младший лейтенант, имею право получить этот орден. А вдруг лейтенанта дадут, тогда уже не получишь. А с остальными орденами ещё успеется…
Саша Иванов обратился к гвардии подполковнику Зубу. Тот улыбнулся про себя и спросил:
— Как летает этот Марков?
— Ничего…
— Пусть сделает ещё несколько боевых вылетов, тогда посмотрим.
Через месяц наградили младшего лейтенанта Семёна Маркова орденом Славы. (При объявлении приказа мы узнали, что настоящее имя Маркова — Семён. Он, как и Семён Локаткин, тоже не любил почему-то своего имени. Маркова однополчане до сих пор называют Сашей. Что это все Семёны не любят своих имён?. )
Награждение орденом Славы, оказывается, давало одновременно право на повышение в воинском звании. Стал бывший тракторист, истребитель Саша Марков кавалером ордена Славы, лейтенантом и неплохим лётчиком-штурмовиком. И все это, пожалуй, благодаря майору Кущу и своему боевому опыту, который Саша в довольно короткий срок пробрел на 'Голубой линии'.
Судьба военных дрог свела нас с капитаном Токарем ещё в Донбассе. Был этот чернявый, плотный, очень рассудительный человек штурманом полка. К своим служебным обязанностям относился честно, серьезно и творчески. Районы предстоящих полётов требовал от лётчиков изучать досконально, всегда обеспечивал нормальное самолётовождение и штурманскую подготовку лётчиков в полку.
Перелет из Куйбышева он обеспечил блестяще, разработал его по своей штурманской линии в мельчайших деталях. Все лётчики довели в сохранности самолёты до конечного пункта, где базировался полк.
Летал он много. Водил группы самолётов. Одно время был я у него ведомым. Это ещё когда в Донбассе летали. Ничего особенного за своим ведущим как-то не примечал. Но однажды…
Капитан Токарь вел группу на очередное задание. Перед вылетом он приказал:
— Держитесь покучнее.
Пристроился я вплотную к его самолёту. Летим крыло в крыло. Настолько близко, что отчетливо вижу его лицо. Он ведет группу на цель. Меня поразило и испугало выражение его лица. Оно было искажено, словно судорогой, гримасой страха.
Задание группа под его руководством успешно выполнила. Все лётчики вернулись домой. После полёта я поделился своими впечатлениями с Иваном Карабутом. Он мне сказал:
— Все знают, что капитан Токарь боится огня, тяжело переживает каждый вылет. Но все же летает, выполняет задания и свой воинский долг. А ты думаешь, что я не побаиваюсь в полёте?
Удивленный и обескураженный неожиданным сообщением Ивана я молчал. А он в раздумье продолжал:
