– Что именно?
– Нервы. Она постоянно кричала и плакала.
– Видимо, испугалась. Что тут необычного?
– У меня двое сыновей. Случалось, они тоже пугались. Даже приходили в ужас. Они и сейчас в ужасе. Обнаружить, что отец совершил самоубийство, – это что-то да значит. Но там было нечто иное. Девочка боялась темноты, боялась света – боялась всего. Что-то с ней было не так – не знаю только что. Помнится, Майлзу пришлось встать среди ночи и идти ее успокаивать.
– Удалось?
– Не знаю. Наутро он повез ее знакомить с новыми родителями. Вот и все. У нее были красивые глаза. Я до сих пор их помню.
– Ну что ж… – Полу вдруг очень сильно, можно сказать, отчаянно, захотелось закончить разговор. – Вам надо хорошенько выспаться. Обращайтесь, если что-то потребуется. Всегда готов вам помочь.
Рейчел не потрудилась сказать ему «до свидания».
Глава 41
Он не слышал слонов.
И львов тоже.
А лам – тем более.
Он слышал, как гудит мощный кондиционер, как звякают металлические подносы сервировочного столика на колесиках. Как работает система внутренней связи, внезапно взрывающаяся помехами. Раздался стук – это подросток в банном халате настойчиво колотил во внутреннее окошко и требовал, чтобы ему сейчас же, немедленно, дали его пистоны.
Голоса звучали у Пола в голове – слишком много голосов, которые старались перекричать друг друга.
Вот раздался голос Джулиуса – паренька из тех времен, когда Майлз занимался делами несовершеннолетних.
«Попал в зверинец в пятнадцать лет. Мы называли его зверинцем, потому что он стоял напротив зоопарка в Бронксе».
И голос Галины. Привет, Галина!
«Она видела такие вещи, которых не должен видеть ребенок. И у нее начались кошмары».
Затем свой голос в общий хор добавила Рейчел:
«Девочка боялась темноты, боялась света – боялась всего. С ней что-то было не так, только я не могу понять что».
И наконец последний голос, который звучал громче остальных. Голос из письма, которое Пол приписал сыну Майлза, но, оказывается, это был совершенно иной человек.
«Дорогой папа, папочка, папуля! Помнишь, как ты отвел меня в зоопарк и там оставил?»
Но вот Пол услышал и свой собственный голос, который звучал наяву:
– Да, вы правильно поняли, я из страховой компании. – Он говорил это грузной женщине, которая сидела за конторкой в приемной. Женщине, которая встречала посетителей в психиатрической больнице «Гора Арарат» – здании из красного кирпича с зарешеченными окнами и линолеумом на полу, стоявшем напротив зоосада в Бронксе. Два зоопарка рядом: человеческий и звериный.
Женщина смотрела на визитную карточку Пола так, словно это был лотерейный билет, по которому она крупно проиграла. А Пол подумал, что, наверное, и Джулиус в свои пятнадцать лет видел то же самое лицо.
А эта женщина – лицо Джулиуса.
– Как ее фамилия?
– Фамилия?
– Фамилия дочери вашего клиента?
Пол колебался всего одну секунду.
– Рут, – ответил он. – Рут Гольдштейн.
Это был выстрел вслепую, в потемках… Хотя нет – скорее в сумерках, когда еще можно разглядеть название томика: «Книга Руфь».
«Что-то на „Р“», – сказала ему Рейчел.
– М-м… – протянула женщина и оживила экран компьютера, который долго-долго не хотел просыпаться. Ей даже пришлось крепко шлепнуть мясистой рукой по мыши. – Чертова система, – буркнула она, имея в виду все вообще, а не только свой компьютер. Например, систему, благодаря которой человеку лучше находиться в сумасшедшем доме, чем в тюрьме для несовершеннолетних. Систему, которая определила детей в психбольницу, где их держат взаперти и пичкают лекарствами, пока им не исполнится восемнадцать лет.
Да, нечего сказать, система в самом деле не из лучших.
Компьютер наконец проснулся – испугался то ли немилосердного обращения с мышью, то ли крепкого словца – и надсадно загудел. Последовало несколько более гуманных похлопываний по мыши, и на экране открылось окно запроса информации.
