– Эй! – крикнул кто-то. – Твой партнер по танцам у нас. Ему без тебя одиноко!
Значит, они поймали одного из этих, в рубашках. Но только одного. А другой был пока на свободе. Наверное, как и они, лежал и притворялся иголкой.
Звуки погони то усиливались, то затихали, как нестойкая радиоволна. Был момент, когда в десяти футах от головы Пола мелькнула красная кроссовка «пума». Ожидая пули в спину, он закрыл глаза. А когда открыл, кроссовка исчезла.
И Пол вернулся к вопросам, которые обычно решал за своим письменным столом. Процент риска следовало сформулировать, категоризировать и выделить в применении к определенному потенциально опасному действию.
Полет на самолете. Путешествие.
Управление автомобилем.
Строительные работы.
Лежание в траве, в то время как за тобой гонятся убийцы.
– Слушай, bollo! – крикнул один из преследователей. – Мы можем договориться! Если вылезешь сейчас, мы тебя не убьем.
Bollo. Слово, которому старшеклассники учили друг друга на переменках.
Хорошо, думал Пол. Но почему они обращаются только к удравшему в траву торговцу наркотиками? Может быть, тогда, на поляне, их с Майлзом вообще не заметили? Возможно такое или нет?
За Пола на этот вопрос ответил Майлз:
– Пакет у него. Им нужен кокаин.
Человек в полосатой рубашке с ленивым взглядом. Это он выхватил у Пола пакет перед тем, как началась стрельба.
Преследователь требовал, чтобы он вышел, обзывая bollo, abadesa, culo и другими непристойными словами. Повторял свое требование: выйди, отдай наркотик и можешь уносить с болота ноги подобру- поздорову. Честное слово!
Однако ответа не было.
Пол понял, что человек в полосатой рубашке не верил ни единому слову.
Его уже подстрелили в шею. И если ему не выпала судьба скопытиться от лихорадки, он мог запросто погибнуть от пули.
– Ну хорошо! – крикнул один из преследователей. – Давай не дергайся. Подумай хорошенько, а пока послушай музыку. Тебе понравится. – Он вернулся к джипу и включил си-ди-проигрыватель. Или, может быть, это было обыкновенное радио? Над зарослями тимофеевки вспорхнула латиноамериканская самба. Пронзительно взвизгнула труба, ударник отбил ритм. Музыка – это, конечно, хорошо. Только с этой музыкой было что-то не так. Что-то в ней слишком сильно выбивалось из общей тональности.
Пол не сразу понял, в чем дело.
Оказалось, визжал товарищ того, кому предлагали отдать пакет. Сначала Пол решил, что ему мерещится, что густые заросли травы и сгустившаяся жара обманывают слух. Но тут же отказался от этой мысли.
Стрелки пытали пленника в такт мелодии.
Чтобы заглушить крик. Ради смеха. Или потому, что просто любили самбу.
Раз, два, три… визг.
Так продолжалось, пока не кончилась песня – самая долгая в мире.
«Американский пирог» длится девятнадцать с половиной минут. А эта оказалась еще длиннее.
Наконец все стихло.
– Понравилось? – крикнул стрелок. – Селия Круз. Mi Mami.[32] Скажи, неплохо подтягивает?
Пол повернулся к Майлзу.
– Кто они такие?
Когда джипы ворвались в заросли травы, из них выскочили вооруженные люди и открыли огонь, он решил, что это полиция. Отдел по борьбе с наркотиками.
Но теперь ясно было: это не так.
Майлз не ответил. Может быть, потому, что заткнул ладонями уши и закрыл глаза, словно не хотел видеть ничего вокруг. Его лоб пересекала кровавая ссадина. Он оказал Полу услугу сверх всякого долга и теперь рисковал погибнуть.
– Хулио! – раздался чей-то тонкий, шепелявый голос. – Хулио-о-о…
В нем чувствовалось нечто очень жалостливое.
– Хулио, мне сломали пальцы! Хулио, мне сломали всю руку… Мою руку. Ты меня слышишь? Я не выдержу. Выходи! Им нужен порошок, вот и все. Выходи, мать твою!
Но товарищ пытаемого оказался глух к его мольбам, и зеленовато-голубая рубашка продолжала вести свою партию.
– У меня все пальцы сломаны. Все до единого. Хулио, отдай им дурь! Иначе они меня убьют!
