С этими словами она оставила Олю одну и плюхнулась в бассейн. Второго РС в доме не было, поэтому она наслаждалась водой и солнцем, ожидая, когда же ее призовут на помощь. Ждать пришлось около часа, пока не появилась Оля.
– Ты посмотришь, что у меня получилось? – любезно спросила она.
А получилось у нее не совсем то, что задумывалось. Эммануэль еще раз разъяснила свое видение пространства и то, что требуется сделать для его организации, и опять направилась к бассейну.
– Я с тобой так не поступала, – с обидой бросила ей вслед Оля. – Я всегда помогала до конца доделывать твои работы.
– Доделывала техническую часть. А креативную часть я делала сама. Но если это – твоя работа, то креативную часть ты тоже должна сделать сама.
«А вот на это, подруга, ты сама не способна».
Не дожидаясь ответа, она вышла и опять погрузилась в прохладу бассейна. Она плескалась, уставала и лежала под тентом, затем опять ныряла в голубую воду. Они с Олей с первого дня перестали обращать внимание на окна соседних вилл и не утруждали себя излишней одеждой.
Хотя она и пыталась чувствовать себя беззаботной, но это не удавалось. Из головы не выходила мысль о том, что аукцион приближался, а ее работы не были готовы. Кроме того, складывались непростые отношения с Олей, а жить с ней вместе предстояло почти неделю.
Наконец появилась Оля и спросила как ни в чем не бывало, не голодна ли она, и предложила подкрепиться чем-либо из холодильника. Они прошли на кухню, весело щебеча о том о сем. Каждая ожидала, кто сделает первый ход. Сделала его Оля, и это был сигнал к примирению.
– Я умираю, хочу курнуть, чтобы успокоиться. Мой проект отнял у меня все силы.
И она направилась в спальню.
«Так. Трубка мира. Разумно. Что же касается проекта, то он больше мой, чем твой».
Договорились они быстро. Она добилась обещания, что Оля, чего бы ей это ни стоило, завершит работу для Эммануэль, а затем они вместе приступят к проекту по организации пространства для Оли.
«Ей придется работать всю ночь. А я хотя бы посплю спокойно».
Она уже стала уставать от сексуальных аппетитов своей подруги.
Вечером она обнаружила на своем сотовом два не отвеченных звонка. Это была мать. Перед отъездом она ей специально позвонила и сказала, что уезжает отдыхать к друзьям на Клязьминское водохранилище под Москвой. Запершись в комнате, чтобы не было посторонних звуков, она соединилась с Москвой.
– Дорогуша! Ты хорошо отдыхаешь?
Мать была сама любезность, и это настораживало.
– Когда ты вернешься? Нам нужно переговорить.
Это уже был совсем плохой знак.
– О чем, мама?
Она тоже пыталась быть как можно любезнее.
– Это – не по телефону.
«Теперь до конца отдыха мне придется гадать, что там тебе пришло в голову!»
Но приходилось выглядеть послушной и соглашаться. У матери не должно быть никаких подозрений, чтобы она не заявилась к ней домой в ее отсутствие. Там она может увидеть такое, чего не забудет до конца своих дней.
Дальше мать пустилась в объяснения, как подорожала гимназия, но Эммануэль прикинула, сколько ей будет стоить этот телефонный разговор, и пресекла дальнейшие рассуждения, сославшись на то, что ее ждут друзья. Разговор с матерью напомнил ей о неприятной перспективе – 1 сентября, что будет означать, что лето закончилось. Начнется гимназия.
«А в другой жизни всегда лето».
Потом начались непонятные переговоры за закрытыми дверями у Оли. По всему было видно, что она обеспокоена, но вслух ничего не говорила. Она была скрытной девочкой. Несмотря на нервную обстановку, она выполнила свое обещание, и работы Эммануэль ушли к Максимусу и в Vogue. Работа над собственным проектом у Оли не клеилась. Она была слишком взвинчена. Не помогали ни пляж, ни бассейн. Она стала налегать на ОМ.
– Родители требуют, чтобы я осталась на вилле и не ехала в Москву, – наконец выпалила она, когда они передавали друг другу косячок перед сном.
Это было не просто неприятной новостью. Это уже было катастрофой. Даже в сладком дурмане Эммануэль осознала, что работать, находясь так далеко друг от друга, едва ли будет возможно.
– Насколько?
– Надолго. Даже продолжать учебу здесь.
«Вот оно. На самом взлете жизнь влепила мне пулю. Этот мир – не мой мир. Он меня достанет».
– Значит, ты остаешься.
Это был уже не вопрос, а констатация факта.
– Нет. Как же я могу тебя бросить? – и Оля обняла ее, уткнувшись в грудь.
Она плакала и мотала головой. Травка наконец торкнула, и ее повело.
– Мы уедем с тобой вместе. Как-нибудь устроимся. Будем работать.
Она еще что-то говорила, но ее трудно было понять из-за всхлипываний.
«Да пошло оно все на хер! Я устала бороться с этим миром».
И Эммануэль провалилась в пучину сна.
Но Оля боролась и выторговала у родителей, чтобы они сняли для нее квартиру в Москве на несколько месяцев и перевезли туда ее вещи. В их собственную квартиру возвращаться было рискованно. «Финансовая яма» – вспомнила она заключение, сделанное Максимусом в то время, когда он еще был простым и разбитным парнем Максом.
– Ты должна жить со мной! – категорично заявила ей Оля перед отъездом. – Я уверена, что родители сняли для меня хорошую квартиру. Мы будем вместе работать и помогать друг другу. А ребята пусть живут у тебя, – решила она.
Глаза у Оли горели, и настроена она была воинственно. Перед отъездом в аэропорт она вдохнула в себя все остатки кокса. Эммануэль не принимала ОМ, так как опасалась, чтобы не стало плохо в самолете.
– Я просто боюсь находиться в квартире одна, – между тем продолжала Оля.
«Да. Финансы – это занятие опасное».
Она стояла и молча обдумывала, как бы выбраться из этой запутанной ситуации. Оля полностью теряла всякий контроль над собой.
– Сделаем так. Из аэропорта я поеду с тобой, а завтра мы решим, что делать.
Но назавтра что-то решить оказалось еще сложнее. Оля поехала вместе с Эммануэль на ее квартиру и не отходила от нее ни на шаг. А там предстояло сделать многое. Мать отказалась встретиться с ней где- нибудь в кафе и настояла, что приедет домой. Поэтому ребята стали срочно собирать столы и убирать компьютеры и прочую технику. Складировать их в квартире было негде, поэтому они просто вытащили их во двор и уселись вокруг сторожить, пока она встречалась с матерью.
Эммануэль не узнавала мать. После ахов и охов, как хорошо дочка загорела на Клязьминском водохранилище, мать скромно присела на диван и начала, потупившись:
– Доченька! Я выхожу замуж.
У нее отлегло от сердца. Чего только она не перебрала в голове за эти дни!
– Это у тебя который? Третий или пятый?
– Ну что ты говоришь! – воскликнула мать, но на вопрос так и не ответила.
«Наверное, сама не помнит».
– Когда?
– В эту субботу.
«В день аукциона!»
– Мой жених – успешный бизнесмен, и мы будем теперь работать вместе, – между тем продолжала мать.
«А при чем тут я?»
Эммануэль никак не могла взять в толк цель ее визита.
