подошвами. Над левым карманчиком блузы поблескивал орден Красной Звезды.
Степан Кузьмич сказал приветственную речь сдержанно и умно.
Немного погодя Степан Кузьмич снова оказался в центре внимания. Гиви попросил его рассказать, за что получил он «Красную Звезду». Одноглазый ветеран поведал о боях за сопку Заозерную, где был ранен: искалечен глаз, пулевое ранение в колено. Но он сполна расквитался с самураями. И товарищи его воевали замечательно.
Заговорили о международном положении. Оно было сложным, тревожным. В мае позапрошлого года самураи вновь затеяли «необъявленную войну», на этот раз в Монголии, в районе реки Хал-Хин-Гол — озеро Буир-Нур — гора Банн-Цаган. До конца августа 1939 года гремели ожесточенные бои. В воздушных сражениях с обеих сторон участвовали сотни самолетов... 30 августа 6-я японская армия, вторгшаяся в пределы союзной нам Монгольской Народной Республики, была наконец полностью уничтожена. А на другой день, первого сентября, Гитлер бросил свои бронированные полчища на Польшу!
В конце того же года вспыхнула кровопролитная война с белофиннами. 12 марта 1940 года наши войска штурмом взяли город Выборг. На советских границах наступило обманчивое затишье. А в Европе бушевала война. Пала Норвегия, раздавленная гитлеровскими десантниками, капитулировали Дания, Голландия, рухнула под кованые сапоги фашистских оккупантов Франция! А вчера, 6 апреля 1941 года, гитлеровские полчища вторглись в Югославию! Война подбиралась, подползала к нашим границам.
...Толстяк администратор, тот, который первый приметил Ирину и предложил ей попробовать свои силы в кино, все время молчал. I.го смущало близкое соседство с Гиви, и вообще он понял, что вел себя там, возле скамейки, не лучшим образом. Но сейчас он не выдержал:
— Э! Что надо этим фашистам? Живем мирно. Нэт, воевать хотят.
— У нас с Германией пакт о ненападении,— успокоил толстяка
режиссер, хотя и сам в душе сомневался насчет прочности этого пакта.
— Зачем так говорите?—огорчился толстяк.— Для фашистов любой пакт, договор — всего лишь бумажка.
— Это верно,— согласился седовласый.— Но коли что... сумеем постоять за себя! Мы хотя люди и не военные, мирные. Но если понадобится... Я уже не говорю о Степане Кузьмиче. Герой боев на Хасане, тяжелораненый, он показал нам пример...
И тут вдруг раздался страшный возглас:
— Хватайте его... Степана Кузьмича! Это фашистский диверсант!
Все замерли, онемели, окаменели. Замер и одноглазый.
— Хватайте его!— это кричал Эркин. Он бросился вперед. Одноглазый вскочил, опрокинул стол и, перемахнув через перила веран ды, скрылся в темноте. Никто ничего не мог понять. Только Леша с Гогой смекнули, в чем дело. Но самый факт бегства одноглазой; говорил за себя. «Хромой» помчался как заправский спринтер! Все бросились в погоню. Раздались крики:
— Он по склону горы побежал!..
— В сторону церкви, где могила Грибоедова!..
— Нет, он вот сюда шмыгнул!..
Всех охватил охотничий азарт. Даже толстяк старший адм!ь нистратор, вооружившись кочергой, метался из стороны в сторону, не зная, куда же надо бежать. Седовласый режиссер оказался недурным стратегом. Распорядился:
— Искать в разных направлениях!— И указал кому — куда. «Три мушкетера» с Гиви и Ириной побежали по склону, к могиле Грибоедова. Но в сумерках разве найдешь беглеца? Все равно, что иголку в стоге сена отыскать. И все же розыски продолжались. Седовласый хлопнул себя по лбу.
— Он схитрил! Зачем ему к церкви? Он к нашим автомобилям побежал!.. Скорее! Угонит!
ПОГОНЯ
Кшюстудипские «эмка» и длинный голубой автобус «ЗИС» стояли левее станции фуникулера, там, где начинается асфальтовая дорога, петляющая с горы в город. Преследователи бросились к машинам. Впереди бежали шофера, также участвовавшие в пиршестве. Только пили они освежающие напитки великого Лагидзс. Потому они и бежали быстрее. Но их вскоре обогнали «Три мушкетера» и Гиви. Длинноногий Дарбайсели мчался быстрее лани. Ира отстала, но упрямо бежала за товарищами.
Как, однако, стремительно ни летел Гиви, он опоздал. Слишком много времени было потеряно. На глазах Гиви Эрвин Гросс вскочил в «эмку». Взревел мотор, и автомобиль, виляя лучами фар, помчался вниз. Водитель «эмки» в отчаянии рухнул наземь, хрипло восклицая: «Нэгодяй! Нэгодяй!» Зато водитель автобуса, пожилой человек, которого на студии все называли почтительно «дядя Вано», словно барс кинулся к своему «ЗИС»у:
— Скорее, в погоню! Не уйдет!
С «тремя мушкетерами», Гиви и Ирой каким-то образом оказался толстяк с кочергой в руке. Шофер азартно приговаривал:
— Мой автобус, как быстроногая лань. Догоним! Перегоним!
— А вдруг у него пистолет?— осенило толстяка.
— Наверняка есть,— хладнокровно отвечал водитель.— Но нас ведь семеро. Не может быть, чтобы он всех нас уложил. Кто жив остался — хватай его!
Что и говорить, логика дяди Вано была железной. Но тут подал голос Эркин:
— Товарищ водитель, мы этого гада уже упускали. Потому что все сами хотели сделать. Хватит самодеятельности. Надо подключить товарищей из органов безопасности.
— Безопасности?—откликнулся дядя Вано, не спуская глаз с удирающей «эмки».— Пожалста! Безопасность — это хорошо. А как сделать? Надо сперва узнать, по какой дороге он спасаться собирается.
К счастью, за ними погнался милицейский мотоцикл. Превышение скорости! Милиционеры сигналили, мол, остановись! Но дядя Вано гнал, гнал, а левой рукой подзывал преследователей. Тяжелый мотоцикл приблизился, шофер вкратце прокричал в чем дело. И заключил:
— Если надо, штраф заплачу. Но сперва жмите за мастерами погони. И скажите, что преступник вырвался на дорогу...—Он назвал дорогу.— И он имеет запас бензина на триста километров. У него машина — наша киностудийская машина. У нас всегда запас горючего. У меня тоже на триста километров. Нэ уйдет от меня!
Милицейский мотоцикл отвалил, помчался в город, а автобус продолжал преследование.
— Слушайте, ребята,— сказал наконец Гиви,—растолкуйте, что произошло. Кричат: «Диверсант! Ловите!» А у него орден на груди, глаз у Хасана потерял... Да, в самом де...
Он не договорил. Автобус, сделав стремительный поворот на горном вираже, вдруг завыл тормозами. Но — поздно! Негодяй Гросс сразу же за поворотом поставил «эмку» поперек дороги, автобусу некуда было отвернуть, и он, правда, значительно сбросив скорость, врезался в «эмку». Раздался треск, всех бросило вперед, послышались крики, и тут же обе машины вспыхнули. Гиви с огромной шишкой на лбу вытаскивал из автобуса Иру, «три мушкетера» — дядю Ва'п, сильно ударившегося грудью о баранку руля.
Подлетели «ЗИС»ы с чекистами. Двое держали на поводках овчарок. Старший группы, стремительный п движениях брюнет, взволнованно спросил:
— Он не погиб, да?!
Казалось, что старший чекист спрашивает о близком человеке и очень волнуется, здоров ли его родственник. На самом же деле ему очень, очень хотелось схватить диверсанта живьем. От мертвого врага проку нет. А живой враг — разговорчивый, он много знает и знаниями своими обязательно поделится. А мертвый враг, кому он нужен!
Потерпевшие аварию все еще не могли прийти в себя. Вдруг дядя Вано, корчась от боли в груди, показал пальцем вперед.
— Вон он, нэгодяй!
За пылающим!! машинами, примерно в двухстах метрах, через пропасть был переброшен хлипкий подвесной мостик, и по нему перебирался на противоположную сторону ущелья человечек.
— За мной!—скомандовал старший группы. За ним устремились его товарищи, «три мушкетера» с Thru.
