Песок, забивающий воздух, был невыносим. Они взялись за руки и прыгнули. Удар о воду получился таким же, как о твердую поверхность. На мгновение Валентайн прижался к Карабелле, но, когда они коснулись воды, ее оторвало от него. Валентайн почувствовал, как погружается в воду пока его всего не засосало, потом он оттолкнулся и выбрался наверх. Он звал Карабеллу, Элидата, Слита, но не видел никого, и даже здесь, внизу нельзя было укрыться от песка, который падал, словно какой-то отягощенный дождь. И забивал реку дьявольской мутью.
Можно было, наверное, и пешком до берега дойти, подумалось Валентайну.
Он разглядел огромный, силуэт плавуна, слева от себя, медленно скользящий в воду: в нем все еще было достаточно воздуха, чтобы придать ему какую-то плавучесть, и странная кашеобразная консистенция покрытой песком реки обеспечивала некоторую сопротивляемость его погруженью, тем не менее плавун неудержимо тонул, и Валентайн знал, что когда аппарат полностью скроется в воде, то создаст поблизости опасный водоворот, поэтому поспешил отплыть подальше, оглядываясь по пути, ища глазами своих спутников.
Плавун исчез. Большая волна поднялась и обрушилась на Валентайна. Он скрылся под ней, быстро вынырнул, и тут вторая волна догнала его, и подводный вихрь засосал ноги. Валентайн чувствовал, как его понесло подводным течением.
Его легкие казались охваченными огнем: полные песка или полные воды? Апатия, накатившая на борту злосчастного плавуна, теперь совершенно ушла из него; он изо всей силы работал руками, боролся, извивался, делал все, чтобы всплыть. Он столкнулся с кем-то в темноте, ухватился за него, сорвался, снова ушел под воду. Приступ морской болезни подавил его, и он уже считал, что никогда не выберется наверх, но тут почувствовал, как сильные руки подхватили и потащили его. Он не сопротивлялся, поскольку понял, что борьба с рекой отняла все силы.
Валентайну дышать стало легче и легче перемещаться. Спаситель отпустил его и исчезнул в ночи. Валентайн видел теперь, что он совсем рядом с одним из речных берегов. Ошеломленный, усталый, он поплыл вперед, пока не почувствовал, как его раскисшие от воды сапоги коснулись дна. Медленно, будто пробирался по реке с сиропом, он потащился по отмели, вылез на илистый берег и упал лицом вниз. Ему хотелось закопаться в сырую землю и спрятаться, пока не пройдет буря.
Через некоторое время, когда дыхание восстановилось, Валентайн сел и осмотрелся. Воздух все еще был насыщен песком, но не настолько сильно, чтобы требовалось прикрывать лицо, и ветер определенно начинал стихать. В нескольких десятках ярдов от него, ниже по течению, лежал один из плавунов, прибившийся к берегу, двух других видно не было. Три или четыре фигуры виднелись поблизости: живые или мертвые — трудно сказать. Голоса, слабые и смутные, прозвучали в отдалении. Валентайн был не в состоянии определить, находится ли он на Пиурифаинском берету реки, или в Джихорне, хотя и подозревал, что это была все-таки Пиуриуфаина, поскольку, чудилось, стена непроницаемой листвы поднималась прямо позади него.
Валентайн поднялся на ноги.
— Ваша светлость! Ваша светлость!
— Слит? Ты здесь!
Невысокая фигура Слита возникла из темноты. Рядом — Карабелла, а немного позади — Тунигорн. Валентайн торжественно обнял каждого из них. Карабелла безудержно дрожала от холода, хотя ночь была теплой и накапливала влагу, унесенную иссушающим ветром. Валентайн прижал ее к себе и попытался смести частички сырого песка, прилипшего к ее одежде.
— Милорд, два плавуна пропали и, мне кажется, вместе с большей частью пассажиров,— сказал Слит.
Валентайн мрачно кивнул.
— Боюсь, что так. Но, надеюсь, не все погибли!
— Да, кое-кто спасся. По дороге сюда я слышал их голоса. Некоторых разбросало вдоль обоих берегов. Но вы должны приготовиться, милорд, к потерям, Тунигорн и я видели несколько тел вдоль берега, и вполне вероятно, что другие, кого подхватило течением, утонули далеко отсюда. Когда наступит утро, мы будем знать больше.
— Действительно,— сказал Валентайн и на некоторое время замолчал.
Он сел на землю, скрестив ноги, больше похожий на портного, чем на короля, и погрузился в долгое раздумье, рассеянно проводя рукой по песку, который лежал слоем в несколько дюймов, словно это был какой-то необычный вид снега.
Тревожил Валентайна один вопрос, который он сейчас не смог задать, но через некоторое время он уже не смог бы держать его в себе. Он посмотрел на Слита и Тунигорна и с трудом, через силу спросил:
— Что известно об Элидате?
— Ничего, милорд — мягко сказал Слит.
— Ничего? Совсем ничего? Его не было видно или слышно?
— Он был рядом с нами в воде, Валентайн, прежде, чем наш плавун пошел ко дну,— сказала Карабелла.
— Да, я помню это. Но потом?
— Ничего,— сказал Тунигорн.
Валентайн посмотрел на него вопрошающе.
— Было ли найдено его тело или вы скрываете от меня?
— Клянусь Леди, Валентайн, вы знаете столько же, сколько и я, о том, что случилось с Элидатом! — выпалил Тунигорн.
— Да, да… Я верю тебе. Меня очень пугает, что мы ничего не знаем о нем. Ты ведь понимаешь, как много Элидат значил для меня, Тунигорн.
— Вы думаете, что мне надо напомнить об этом?
— Прости меня, старина,— печально улыбнулся Валентайн. — Эта ночь несколько расстроила мой рассудок, мне кажется.
Карабелла положила свою руку, холодную и влажную, на его, а он другой накрыл сверху ее руки и тихо еще раз сказал:
— Прости, Тунигорн. И ты, Слит, и ты, Карабелла.
— Простить тебя, милорд? — удивилась Карабелла.— За что?
— Оставим это, любимая,— покачал Валентайн головой.
— Ты обвиняешь себя в том, что случилось сегодня ночью?
— Я обвиняю себя во многом, — сказал Валентайн.— А то, что случилось сегодня ночью, лишь малая часть всего, хотя для меня и это огромная беда. Мир был отдан мне а управление, а я привел его к катастрофе.
— Нет, Валентайн! — воскликнула Карабелла.
— Милорд,— сказал Слит,— вы слишком строги к себе!
— Я строг? — засмеялся он.— Голод на половине территории Зимроеля, три или четыре Коронованных, провозглашающих сами себя, метаморфы, идущие собирать свои просроченные счета, а здесь мы сидим на краю Пиурифаины с песком в наших желудках, и половина наших людей утонула, и кто знает, какая страшная судьба постигнет другую половину… — Голос Валентайна задрожал. Усилием воли он овладел собой и сказал уже спокойнее: — Это была чудовищная ночь! Я очень устал и меня беспокоит, что Элидат не появился. Но я, конечно, не найду его с помощью одних только слов, не правда ли? Поэтому пойдемте, отдохнем чуть-чуть, а с рассветом возьмемся ремонтировать все, что еще можно починить.
— Верно, Валентайн,— поддержала Карабелла.
Но уснуть не удавалось. Он, Карабелла, Слит и Тунигорн лежали рядом друг с другом на песке и не могли полностью отдаться сну в хаосе лесных звуков, на который накладывался равномерный гул реки.
Рассвет постепенно прополз над ними со стороны Джихорны, и в этом раннем сером свете Валентайн увидел, какие ужасающие разрушения наделала буря. На берегу реки со стороны Джихорны и на небольшом расстоянии в Пиурифаине все деревья остались без листьев, словно ветер дышал огнем, оставляя только жалкие обнаженные стволы. Земля покрылась песком; в одних местах слой его был тонок, в других песчаные наметы возвышались небольшими дюнами. Плавун, в котором находились Тунигорн и Элидат, все еще торчал стоймя на берегу, но его металлическое покрытие, обшкуренное песком, стало тусклым и
