знает, и это угнетало его до невозможности. Он не смел поднять глаза, убеждая себя, что стоящий рядом высокий светловолосый человек не Валентайн из записи, но понимал, что только обманывает себя. Пусть тот, черноволосый и темнокожий Валентайн был перенесен колдовством в это тело, но личность его осталась неизменной, и дерзкий писец подсматривал именно за ним, и эту правду не скроешь!
Хиссун подавленно молчал.
Что ж,— произнес Властитель Валентайн,— ты всегда был торопыгой. Кстати, Счетчик показал тебе то, что ты со временем увидел бы и сам.
— Он показал мне Ни-мою, господин,— еле слышно возразил Хиссун,— Сувраель, города Замка Горы, джунгли Нарабала…
— Места — да. Географию. В таких случаях Счетчик неоценим. Но географию души ты должен познавать сам. Да посмотри на меня, я не сержусь.
— Нет?
— К Счетчику Душ тебя допускали по моему приказу. Правда, не для того, чтобы ты глазел на Ни-мою или подсматривал за людьми. Я хотел, чтобы ты мог понять настоящую Маджипуру, охватить ее, впитать в себя. Это было твое обучение, Хиссун. Я прав?
— Да, господин, там было так много, что мне хотелось узнать…
— И ты узнал?
— Не все. Ничтожную часть.
— Очень жаль. Потому что больше ты к Счетчику не попадешь.
— Господин?.. Вы меня наказываете?
Венценосец загадочно улыбнулся.
— Наказываю? Как сказать. Ты покинешь Лабиринт и не вернешься сюда очень долго, даже после того, как я стану Понтификом, а день этот настанет еще не скоро. Я призываю тебя к себе на службу, Хиссун. Твое обучение закончилось, а у меня есть для тебя дело. Ты уже взрослый. — Венценосец помолчал.— Твоя семья здесь?
— Да, господин, мать и две сестры.
— Нуждаться они не будут. Попрощайся с ними, уложи вещи, мы уезжаем через три дня.
— Через три дня…
— Да, в Алэйсор. Предстоит еще одно шествие. Потом отправимся на Остров Снов, ну а после заглянем на Зимроель. Месяцев семь-восемь поездка продлится, я думаю. Ты будешь при мне, в свите двора.
Венценосец снова улыбнулся.
— Я пришлю за тобой завтра утром. Нам ведь нужно о многом поговорить.
Хиссун низко поклонился, а когда снова поднял голову, Властителя Валентайна в комнате уже не было.
Так сбылась несбыточная мечта.
Он вновь последовал за своим эскортом по длинным коридорам, ярко освещенным тоннелям, поднимаясь с уровня на уровень, пока его не доставили к Дому Записей.
Хиссун стоял, не зная, что делать. Идти сейчас домой он не мог. Слишком многое произошло за сегодняшний день. И многое нужно было обдумать.
Он повернулся и направился наверх, к далекому Устью Лезвий.
Была ночь. Долго-долго он стоял, не в силах ни думать, ни чувствовать.
Звезды начали меркнуть.
Я буду жить в Замке Горы, подумал он, я буду в свите Венценосца, и кто знает, что будет дальше? Больше он думать не мог.
Пришли первые лучи солнца, и могучий свет озарил небо, предвещая восход, и вся планета заполнилась им.
Он не двигался. Теплое солнце Маджипуры коснулось его лица.
Солнце… солнце… яркое, пылающее солнце, Мать Миров. Он протянул к нему руки. Он обнял его. Он смеялся и пел.
Затем повернулся и в последний раз вошел в Лабиринт.
Валентайн Понтифик
Коронованный
Валентайн покачнулся и ухватился свободной рукой за стол, чтобы не упасть и не пролить вино.
'Очень странно,— подумал он,— это головокружение, эта путаница. Слишком много вина… спертый воздух… возможно, тяготение здесь, глубоко под землей, сильнее…'
— Предложите тост, ваша светлость,— пробормотал Делиамбер.— Сначала за Понтифика, потом за его помощников, а потом…
— Да-да, я знаю.
Валентайн неуверенно огляделся, как загнанный зверь, окруженный копьями охотников.
— Друзья…— начал он.
— За Понтифика Тивераса! — отчетливо прошептал Делиамбер.
Друзья… Да, те, кто были самыми дорогими ему, все сидели рядом. Почти все, кроме Карабеллы и Элидата: она держала путь на запад для встречи с ним, а Элидат был занят повседневными заботами Правительства на Горе Замка в отсутствие Валентайна. Но другие были здесь: Слит, Делиамбер, Тунигорн, Шанамир, Лизамона и Эрманар, Тизана, скандар Залзан Кавол, хьерт Азенхарт… Да, все дорогие ему, все — опора его жизни и власти.
— Друзья,— сказал Валентайн,— поднимите ваши кубки с вином, присоединяйтесь к еще одному тосту. Вы знаете, что мне не было даровано Богом насладиться покоем на троне. Вам всем известны те невзгоды, которые свалились на меня: вызовы, которые надо было принять достойно; задачи, что стояли передо мной; проблемы, которые мне надо было разрешить…
— Я думаю, это не та речь,— произнес кто-то за его спиной.
Делиамбер снова забормотал:
— За его величество Понтифика! Вы должны предложить тост за его величество Понтифика!
Валентайн не обратил на них внимания. Слова, которые он произносил теперь, казалось, гармонировали с его внутренними ощущениями.
— Если я перенес эти трудности с определенной легкостью,— продолжал он,— это только потому, что у меня была поддержка, совет, любовь такого круга друзей, какие имели лишь немногие правители. Это с вашей помощью, добрые друзья, мы придем наконец к разрешению тех конфликтов и проблем, которые обрушились на Маджипуру, и войдем в эру верной дружбы, которую мы все желаем. Итак, поскольку мы готовимся двинуться завтра в наше королевство и горим нетерпением предпринять великий крестный ход, я предлагаю последний тост этого вечера, друзья мои, за вас — тех, кто поддерживал и обучал меня на протяжении всех этих лет и кто…
— Как странно он выглядит,— пробормотал Эрманар.— Он болен?
Спазм необыкновенной боли охватил Валентайна. В ушах возникло приглушенное жужжание, дыхание стало жарким, как огонь. Он почувствовал, что погружается в ночь, настолько ужасную, что она затмила весь свет и пронеслась в его душе, словно поток черной крови. Кубок выпал из его руки и разбился, и ему показалось, что весь мир разбился, разлетевшись на тысячи мелких осколков, в беспорядке заполнивших все уголки Вселенной. Головокружение стало нестерпимым. И темнота… эта абсолютная и всеобщая ночь,
