— Смотри, — сказала Карабелла, — там Залзан Кавол.
Валентайн взглянул. Скандар стоял у поручней, сложив руки, и хмурился.
Похоже, песня ему не нравилась. Что это с ним?
Валентайн засмеялся и хлопнул в ладоши. Залзан Кавол, негодуя, стремительно подошел к нему.
— Милорд, как ты терпишь такое непочтительное…
— Потише с «милордом», — сказал ему Валентайн. — А почему непочтительное?
— Неуважение к страшной трагедии! Неуважение к покойному Коронованному!
— Залзан Кавол, — мягко возразил Валентайн, — неужто ты такой почитатель респектабельности?
— Я знаю, что правильно и что неправильно, милорд. Насмехаться над смертью лорда Молибора — это…
— Полегче, дружище!
Валентайн положил руку на локоть скандара.
— Лорд Молибор давно умер, теперь ему все равно. А я с удовольствием послушал песню. Если я не оскорблен, что же тогда с тобой?
Но Залзан Кавол продолжал ворчать:
— Позволь мне сказать, милорд, ты еще не вполне освоился со своим положением. На твоем месте я запретил бы рыбакам петь эти песни в твоем присутствии.
Валентайн широко улыбнулся.
— А какое им дело до моего присутствия? Я всего лишь пассажир. Выскажи я что-либо подобное, меня тут же выкинут за борт, на корм драконам. Подумай об этом, Залзан, и успокойся, друг. Глупая матросская песня, только и всего.
— Но…, — прошептал Залзан Кавол.
Он отошел.
— Он все принимает всерьез.
Карабелла засмеялась.
— Да, — согласился Валентайн. — Милая, окажи мне услугу: когда моряки закончат работу, отведи в сторону одного — вон хоть того, рыжебородого, пусть он научит тебя словам этой песни. А потом научишь меня. Может быть, Залзан Кавол улыбнется, если я сам спою ее?
Прошла неделя, прежде чем они снова увидели драконов. За это время песенку выучили не только Валентайн и Карабелла, и Лизамона Халтин с удовольствием распевала ее своим хриплым баритоном. Но Залзан Кавол по-прежнему хмурился и недовольно фыркал, слыша ее.
Второй косяк драконов был больше первого, и Гарцвел разрешил взять примерно две дюжины маленьких, одного среднего и одного большого футов на сто тридцать. Так что в следующие несколько дней работали не покладая рук. Палуба стала пурпурной от крови, по всему кораблю сложены груды костей и крыльев, пока команда не рассортировала все это по размерам и не унесла вниз.
На капитанский стол были поданы деликатесы из самых таинственных частей дракона, и Гарцвел выставил бочонок отличного вина, кто бы мог предположить, что у капитана, находившегося на грани банкротства, такие запасы.
— Пилиплокское золотое, — сказал он, наливая щедрой рукой. — Я хранил его для особого случая, а сейчас, без сомнения, он настал. Вы принесли мне большую удачу.
— Твои товарищи — капитаны не обрадуются, услышав это, — возразил Валентайн. — Как бы они за нас ухватились, если бы знали, что мы приносим счастье.
— Они потеряли — мы выиграли. За ваше паломничество, друзья! — крикнул капитан.
Теперь они шли в более спокойных водах. Жаркий ветер с Сувраеля здесь, вблизи тропиков, затих, подул более приятный, более влажный бриз с юго-запада, с далекого Мыса Стоенцар на Альханроеле.
Вода была глубокого зеленого оттенка, летало множество морских птиц, под самой поверхностью воды мелькали яркоокрашенные рыбы — пища драконов. Родмент — архипелаг был уже недалеко. Гарцвел предложил закончить лов: «Бренгалин» мог вместить еще несколько драконов, пару средних и штук сорок маленьких.
Он решил высадить пассажиров и вернуться в Пилиплок, чтобы распродать добычу.
Разговор прервал крик дозорного:
— Драконы!
Это был громадный косяк, в несколько сот драконов. Повсюду из воды высовывались горбатые спины. Два дня «Бренгалин» шел среди них и поработал на славу. На горизонте виднелись другие корабли, но они держались далеко, потому что правила запрещали вторгаться на чужую территорию.
Гарцвел прямо сиял от успехов плавания. Он сам часто подсоблял команде лодочников, что Валентайну казалось необычным, а однажды даже вошел в купол поработать с гарпуном.
Корабль под грузом драконьего мяса осел ниже ватерлинии. На третий день драконы все еще были здесь: резня их не тревожила, и они не спешили уходить.
— Еще одного большого, — сказал Гарцвел, — и идем к островам.
Последней мишенью он выбрал восьмидесятифутового дракона.
Валентайн устал, чрезмерно устал от этой резни, и когда гарпунер приготовился к третьему удару, он отвернулся и пошел в дальний конец палубы. Там стоял Слит. Они подошли к поручням и поглядели на восток.
— Как думаешь, можно отсюда увидеть архипелаг? — спросил Валентайн. — Я уже соскучился по твердой земле, и мне опротивел запах крови.
— У меня хорошее зрение, милорд, но до островов еще два дня пути. Даже моими глазами не разглядеть.
