Наши друзья Человеки

Рауль занимает место прокурора:

– Спасибо, господин председатель. В качестве прокурора я обвиняю человечество в предумышленном убийстве, совершенном над… самим собой. В качестве наказания требую его уничтожения и удаления из космоса.

– Спасибо, мэтр, – говорит Рауль, занимая место судьи. – Кто выскажется в защиту?

– Я, э-э… что надо говорить? Рауль склоняется в ее сторону и шепчет:

– Невиновно.

– Вот-вот, невиновно.

Рауль возвращается на место прокурора:

– Я, как прокурор, утверждаю, что конец Земли пла-че-вен. Нашу планету погубил небольшой конфликт, который человечество не смогло уладить.

– Не стоит обвинять все народы в том, что между двумя из них возник конфликт.

– Это могли быть какие угодно народы. Люди воюют между собой столетия. Они все время испытывают потребность в захватах, покорениях, грабеже, убийствах, насилии.

– Не все одинаковы. Всегда находились разумные люди, противостоявшие завоевателям, – отвечает Саманта.

– Я вызываю свидетеля обвинения. Господин Рауль Мельес, историк, историк-любитель, по крайней мере.

Рауль делает вид, что входит, становится лицом к стеклу и поднимает правую руку.

– Я клянусь говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды.

Он снимает очки, покусывает дужку уголком рта, как заправский историк.

– История человечества знает много примеров насилия. Взять хотя бы индоевропейцев. Они умели обрабатывать железо и приручать лошадей, у них была сословная организация общества, и благодаря этому они в течение пяти тысячелетий держали в повиновении живущие рядом с ними народы, навязывая им свое преклонение перед военной силой и мужеством на поле брани.

– Возражаю! – перебила его Саманта. – Народы, отрицающие насилие, тоже были.

– Это правда. В это же время финикийцы, евреи, карфагеняне развернули торговлю, открыли первые банки, проложили шелковый путь, освоили другие пути, по которым везли чай и пряности. У них не было мощной армии, они предлагали альтернативу военным завоеваниям: сотрудничество и обмен товарами между народами. Чтобы совершать морские путешествия, они изобрели компас, карты, парус. Итог: карфагеняне были покорены римлянами, финикийцы были вырезаны, евреи постоянно преследовались.

– Их идеи не погибли.

– Гибель Земли подтверждает: стремление к конфронтации оказалось сильнее, чем стремление к сотрудничеству. Звон оружия всегда заглушал призывы к любви. Мы все соревнуемся и соперничаем друг с другом. Потому что такова наша истинная природа… Мой вывод как свидетеля таков… человек человеку – волк.

– Спасибо за выступление, господин историк. (Рауль занимает место судьи.) Слово защите.

– Вы словно забыли о том, что мы способны ухаживать за больными и защищать слабых, немощных и старых.

– Мы прославляем молодость. Мы прославляем власть. Мы восхищаемся силой и воинами. А слабых, отличных от нас или чуждых нам, мы постоянно преследуем.

– У нас есть школы, больницы, дома престарелых. Мы способны на взаимопомощь. Мы добрые и благородные существа.

Рауль, с места прокурора:

– Вздор!

Возвращается на место судьи и стучит ногой:

– Тишина, или я удалю всех из зала заседания! А вас, мэтр, я попросил бы взвешивать ваши слова. Слово защите. Свидетель может покинуть зал, если у вас, мэтр, нет к нему вопросов.

– У меня нет вопросов к свидетелю. Но у меня есть заявление. Я обращаюсь к вам, господин прокурор, и к вам, господин судья.

Рауль возвращается на место прокурора. Саманта встает напротив него.

– Э-э, здравствуйте, господин председатель, здравствуйте, господин прокурор, и здравствуй я сама, защита, короче… И публика в зале суда, наверное… (Она поворачивается к стеклу.) Я клянусь говорить истинную правду и все такое. Зуб даю.

Показывает на свой зуб.

– Так что я хочу сказать, – продолжает она с горячностью, – мы, люди, – это самый чудесный опыт жизни во Вселенной!

– Вы в этом уверены?

– Ну, конечно, человек не похож на других зверей. Это великое творение Господа. Это священное животное.

– Священное? Священно-глупое! Чем же это человек лучше кита, хомяка, пчелы или даже лягушки?