– Лиза, как это случилось?
– Он возвращался в монастырь с железнодорожной станции. По дороге на него напали, застрелили, а потом повесили на дереве.
– Застрелили? – растерялась Виктория. – Это что-то новенькое… Я хочу сказать, что в моем романе ничего подобного не было!
– Перед смертью, возможно, его еще и пытали, – будничным тоном добавила Лиза. – Но у меня пока не все сведения. Я видела вчера, как вы с ним говорили. Он ничего тебе не сказал?
Виктория задумалась.
– Нет. Он был уверен, что скоро умрет. Но говорить со мной об этом отказался.
Лиза промолчала.
– Ты еще не думала насчет Хорватии? – внезапно спросила она. – Говорят, сейчас там неплохо. Бархатный сезон!
– Ты советуешь мне бежать? – сердито спросила Виктория.
– Чисто по-дружески. Потому что уже ясно, что мы имеем дело с психом, у которого на тебя имеется зуб, так что… Я не исключаю того, что одной из следующих жертв будешь ты.
– Знаешь, Лиза, – выдохнула Виктория, – авторы детективов считают, что психа в преступники выбирают только очень ленивые писатели. Потому что в этом случае не надо придумывать никаких мотивировок.
– Ты это к чему?
– А к тому, что у всех четырех преступлений, будь они неладны, есть какая-то внутренняя логика. И если мы не можем ее понять, это не значит, что ее нет. Почему убили именно Катю, ее мужа, Гену и Диму? Почему не Славу Хабарова, не тебя и не Колю?
– Там нет никакой логики, – отрезала Лиза. – Жертвы связаны только частично. Трое из четырех – бывшие одноклассники, но четвертый с ними не учился. Двое мужчин были связаны с убитой близкими отношениями, но Гена никак с Катей не связан. Если бы между ними что-то было, думаешь, мы бы это упустили?
Виктория провела рукой по лицу.
– Тогда, может быть, – голос ее звучал глухо и безжизненно, – это вообще не одно дело, а несколько и каждый преступник преследует свою особенную цель?
– И каждый раз имитирует убийство из твоей книги? – насмешливо спросила Лиза.
– А почему бы и нет? Для них это как игра. Допустим, первый преступник ее начал, а второй подхватил, чтобы сбить нас с толку и создать видимость, что дело по-прежнему одно.
До Виктории донесся сдержанный вздох.
– В таком случае, – проговорила Лиза, – я не завидую следователю, который это дело ведет. Твоя версия ничуть не лучше, чем моя. Если убийца псих, искать его будут долго. Если убийц несколько, извини, но искать их будут еще дольше. Сколько там еще в твоей книге трупов?
– Не помню.
– Не помнишь? Это ответ автора?
– Для автора, – сердито ответила Виктория, – существует только та книга, над которой он работает в настоящий момент. Но, по-моему, по сюжету там должно быть еще три убийства.
– Да? И как убивают следующую жертву?
– В машине, там подстроили автокатастрофу.
– Надеюсь, это будет Вероника, – непринужденным тоном объявила Лиза. – Вчера, уезжая на своей тачке, она чуть не окатила меня грязной водой из лужи. – Где-то заверещал другой телефон, и она поспешно сказала: – Извини, мне пора.
– Я могу звонить тебе по этому номеру? – на всякий случай уточнила Виктория.
– Можешь. Но не злоупотребляй. Только если что-то важное, ясно?
…Виктория была уверена, что не заснет после этого разговора. Так оно и случилось. Устав ворочаться с боку на бок, она поднялась с кровати, зажгла свет и после недолгого колебания сняла с полки свою книгу. Ту самую, «Призраки забытого лета».
Наугад открыв ее, писательница с ходу наткнулась на следующую фразу, которую произносил ее герой, веселый обаятельный пьяница:
«Вся беда в том, что смысл игры остается скрытым, пока не доиграна партия. Потому и не стоит обольщаться: это именно игра, в которую убийца с нами играет. У меня только одна цель: поймать преступника. Но его цель может быть какой угодно. Если бы я знал его цель, мне было бы гораздо легче».
Так, подумала Виктория, докатилась. Ищу подсказки у героя собственного романа. Однако каким же может быть смысл затеянной игры?
Она вернулась к эпизоду с повешенным героем и принялась читать книгу дальше. На улице дворники уже вовсю скребли метлами тротуары, когда Виктория перевернула последнюю страницу.
По ходу дела она нашла несколько стилистических ошибок, небольшой ляп, который тем не менее вызвал у нее досаду, и заодно Виктория вспомнила свое состояние в момент, когда сочиняла этот роман. Тогда в жизни у нее был сложный период, отношения с одним мужчиной еще не завершились, а с другим, Кириллом, уже начались, и первый никак не хотел отойти в сторону и методично, старательно изводил ее, хотя до появления Кирилла не раз заявлял о своем желании уйти.
Но, в общем, сейчас следовало думать вовсе не о ее мужчинах, а о том, почему незримый убийца так упорно следует схеме именно этого ее романа, который сама Виктория теперь считала не то чтобы неудачным, но скорее проходным для своего творчества. Были у нее книги куда интереснее, а когда автор сам дает оценку своим произведениям, ему лучше не перечить.
Тут размышления Виктории прервал звонок в дверь – нетерпеливый, даже, можно сказать, нервный. И через минуту она уже впускала в квартиру Антона.
– Вам известно, что произошло?
Да, ей все известно, и она рада, что может предоставить ему алиби на момент двух последних убийств. Когда задушили Арсения Бородина, она была со знакомым в кафе, а когда произошло несчастье с Димой, беседовала с бывшей одноклассницей.
Антон хмуро кивнул, словно ожидал услышать нечто подобное, записал ее показания и сообщил, что обязательно допросит тех, с кем она была, но не сейчас.
– Вы что-нибудь нашли? – спросила Виктория, с надеждой глядя на него.
Вид у молодого следователя был уставший, и даже более того – измученный. Но ей все же хотелось думать, что Антон Помогай находится вовсе не в тупике, что ему удалось отыскать хоть какой-то след… ниточку… улику… хоть что-нибудь.
– Нам известно только то, что убийца – мужчина, – проговорил следователь, косясь на книжный шкаф напротив, в котором были аккуратно расставлены академические собрания сочинений советских времен. – Одна местная жительница послала шестилетнюю дочь на поиски пьяного папаши, который обычно валяется под кустами или в канаве. Ну и… в общем… Когда девочка проходила неподалеку от дороги – хотя, честно говоря, это никакая не дорога, а скорее аллея, – она услышала громкие голоса. Слов она не помнит, но тон ее напугал, и девочка убежала. Из-за деревьев она разглядела только две мужские фигуры – один был в монашеской рясе, а второй – не то в пальто, не то в плаще. – Антон развел руками. – В общем, судя по всему, это и был наш убийца.
– Какой он из себя? Молодой? Старый? А цвет волос она хотя бы заметила? А…
Виктория забросала Антона вопросами, но ни на один из них у него не было ответа.
– Послушайте, – сердито сказала писательница, – но ведь дети очень глазастые и любопытные! Не может быть, чтобы девочка совсем ничего не заметила! Какого цвета был плащ, или пальто, или что там было на том мерзавце?
Антон мрачно посмотрел на нее.
– Девочка – кстати, ее зовут Виктория, как и вас, – ничего не запомнила. Сказать вам, почему? Потому что ее очень напугал пистолет, который дядя в плаще держал в правой руке. А из фильмов она уже уяснила, что пистолеты вовсе не полезны для здоровья.
Виктория молчала.
