Шайн покачал головой.
— Пистолет заряжен, — сказал он. — Взводишь курок, сдвигаешь крышку полки, жмешь на спуск. У тебя будет время только на два выстрела.
Я с недоумением посмотрел на официанта. Интересно, он имеет в виду то, о чем я подумал?
— Дом Драйва находится там.
Шайн показал пальцем в сторону развалин, за которыми на фоне луны торчала какая-то труба… Сразу вспомнилась другая труба, выходящая из крыши так называемого «семь тысяч первого помещения» третьего энергоблока Чернобыльской АЭС, вплотную примыкавшего к печально известному четвертому… И воспоминания хлестнули было через плотину, которую я искусственно возвел в своей памяти…[2]
Стоп! Не время распускать сопли, воин. Прошлое осталось в прошлом. А в настоящем имеются дела важные и неотложные.
— Ты хочешь сказать…
— Что наши интересы совпадают, — кивнул мутант.
— Ну да, ну да… — протянул я, вертя в руке двуствольную игрушку, чем-то похожую на маленького динозаврика. Я все еще не мог привыкнуть к мысли, что пройдет несколько десятков лет, и, вполне возможно, люди начнут одеваться в шкуры и разжигать огонь трением. Кстати, не факт, что кое-кто и сейчас этого не делает. Взять тех же нео…
— Я убиваю Драйва, охрана Драйва убивает меня, роботы разбегаются, база маркитантов становится уязвимой. И кто-то очень умный, подстроивший всё это, дает притаившимся снаружи мохнатеньким воинам сигнал к атаке. Что это будет, шайн? Воздушный змей? Или сигнальная ракета в ночи?
Шайн недобро прищурился:
— Ты неглуп, хомо. Неглуп и при этом удачлив. Потому совсем необязательно, что охрана нейроманта убьет тебя. Но по-другому тебе не выйти. Боевые роботы слишком хорошо охраняют периметр, а маркитанты не выпустят тебя отсюда. К тому же вечером прошел слух, что какой-то хомо убил в переходе двоюродного брата начальника внутренней охраны рынка. Парень был слегка тронутым и любил ради шутки попугать новичков. Но кто-то шутки не понял и надел его затылком на арматурину. На утро назначена большая облава, прочесывать будут всё, даже канализацию, в которую уже много лет никто не заглядывал.
— А ты хорошо обставился, шайн, — улыбнулся я. — Не боишься, что я тебя за такой комплекс услуг грохну и закопаю в помойке?
— Нет, — покачал головой маленький официант. — Кто боится смерти, тот боится жить — и все равно умирает. Так зачем бояться? Главное, чтобы в жизни был смысл. Ради него и умирать не страшно.
— Угу, — кивнул я, засовывая пистолет в карман. — Мир может погибнуть, но восточные замуты будут жить вечно. И что самое странное в них: я думаю точно так же. Бывай, шайн. Глядишь, я еще загляну в ваш шпионский шалман, когда база маркитантов станет караван-сараем твоего народа.
— Хорошим клиентам у нас всегда рады, — склонился в поклоне шайн. — Удачи на Пути Воина, хомо.
— И тебе не кашлять, — проворчал я, ныряя в чернильный омут теней, отбрасываемых останками разрушенных зданий. Кто бы мог подумать! Я иду выполнять программу, заложенную в меня мелким мутантиком, абсолютно неопасным с виду. Хотя по рисунку многоходовки даже хитроумным осмам до него далеко. Н-да… Если люди не поднапрягутся, то совсем скоро обожженной планетой будут владеть совершенно другие существа с переразвитым IQ, в совершенстве умеющие таскать каштаны из огня чужими руками…
Я нырнул в узкий проход, образованный двумя полуразвалившимися стенами зданий, между которыми было от силы метра три. Направление, указанное шайном, я запомнил хорошо. Теперь главное — не сломать шею среди куч битого кирпича, слежавшегося мусора и сухого дерьма. Лунный свет едва пробивался в этот проулок, и идти приходилось, в основном полагаясь на интуицию и удачу…
Но, похоже, на сегодня лимит везения был исчерпан.
Впереди послышался шорох, и мне в лицо ударил сноп света. Я инстинктивно отпрянул в сторону, одновременно прикрывая глаза левой рукой, в то время как правая чисто на рефлексах потянулась за пистолетом. Хотя нет, выстрелы нужно поберечь на потом. Тем более что вряд ли они сейчас помогут.
Передо мной стоял серв, такой же точно, как и тот, которого я вырубил на помойке. Хотя нет. У этого отсутствовал левый манипулятор.
— Колян? Ты, что ли?!
Я ожидал услышать что-то типа: «Да, хозяин, хэллоу, я так давно тебя искать!» Но ничего подобного. Робот вновь направил на меня свой прожектор и ринулся в атаку, угрожающе щелкая стальной клешней.
Проклятие! Бегать от охотящегося робота по всему периметру не входило в мои планы. Тут хоть света от его прожектора снаружи не видать, стены прикрывают. Пусть тесно, но — преимущество. Придется решать все здесь и сейчас, один на один.
Я подхватил с земли обломок кирпича и метнул его, целя в фонарь. Робот довольно легко отклонился в сторону — просто качнулся влево на своих суставчатых ногах и, даже не сбавив хода, продолжал нестись в мою сторону.
Я поискал глазами вокруг. Ни черта хорошего, одни колотые кирпичи. Ну и ладно, как говорится, кирпич — оружие пролетариата. Или что-то в этом роде.
Схватив половинку кирпича, я бросился навстречу устрашающе щелкающему манипулятору. Под такое попадешь — конечность отстрижет вмиг. А мне все четыре дороги как память. Потому за пару метров до контакта со стальными кусачками я высоко подпрыгнул и кувырнулся в воздухе, обхватив руками колени. Сальто называется, в цирке акробатов на первом году учат выполнять этот несложный трюк.
Робот среагировал мгновенно — но все-таки недостаточно быстро. Манипулятор клацнул рядом с моим лицом, но я уже успел приземлиться, развернуться на сто восемьдесят и прыгнуть вперед, прямо на спину ходячему тазу.
Тот от неожиданности и внезапной прибавки веса слегка присел. И этого мгновения мне оказалось достаточно, чтобы со всей силы долбануть роботу кирпичом между глаз — в смысле между светодиодов, сильно напоминающих крабьи глаза.
Кирпич от удара рассыпался в моей ладони, но добавки не потребовалось. Ситуация повторилась один в один. Робот подергался немного — и добросовестно завис, только диоды бестолково мигали, да неопасно пощелкивал манипулятор, расслабленно упавший на землю. Эх, техника заграничная! Хороша до первого теста на прочность кирпичом да по микросхемам.
Я слез со стального краба. В отличие от самого робота, прожектор в его головной части не вырубился, так что свету в переулке хватало. Да, сомнений не было. Это был именно мой Колян-инвалид, только добросовестно зазомбированный нейромантом. И что теперь делать?
В электронике я, мягко говоря, не профи. Но бросать старого механического кореша в состоянии грогги тоже с моей стороны некрасиво. Даже если очнется, будет носиться на побегушках у стального босса до фатальной коррозии. По мне, так лучше сдохнуть. Думаю, будь Колян в здравом процессоре и твердой памяти, он бы со мной согласился.
Я присел на корточки и после недолгих поисков обнаружил какое-то подобие защелок на краю верхнего броневого листа. С усилием откинув слегка помятые фиксаторы, я обнаружил под ними две самые обычные кнопки. Ясно. Все просто на случай, если в боевых условиях надо будет срочно заменить сгоревшую плату. Другое дело, что запасных плат-то у меня и нет.
Тем не менее на кнопки я нажал, сильно надеясь, что завис всего устройства не повлиял на возможность добраться до его внутренностей.
Действительно, не повлиял. Бронелист, прикрывавший переднюю треть стального таза, медленно поднялся вверх, словно крышка навороченного японского унитаза, реагирующего на появление человека в санузле.
Внутри робота включилась мягкая подсветка, мол, вот оно всё, как на ладони. Но помогло это мало. Сказать, что я ни хрена не понял, что это такое, — это ничего не сказать.
Разве что вот этот куб из бронестекла, наверное, был процессором. А из стекла его сделали не иначе, чтобы всякие неучи типа меня сразу поняли, что не с их интеллектом соваться в такую сложную
