Черное стекло гермошлема стало прозрачным. Но не однотонно-серебристые внутренности летающей тарелки увидел Виктор.
Он увидел ангар. И сходящую с трапа Фрейю. Причем ощущение было странным и пугающим – словно трап был приставлен к его телу, принявшему форму летающей тарелки.
Он сам был самолетом Теслова. И видел одновременно и передний, и задний план ангара, и тяжелые плиты защитного люка, сомкнутые над верхним срезом шахты словно челюсти гигантской акулы. А еще он увидел, как содрогнулись от страшного удара ворота ангара.
– Они боятся, что «Циклон D» попадет в систему вентиляции, – сказала Фрейя. Ее голос прозвучал совсем рядом, словно она стояла на расстоянии вытянутой руки. – Ты уже освоился с управлением?
– Похоже, что да, – не очень уверенно ответил Виктор.
– Тогда взлетай быстрее. У нас мало времени.
– Но как???
– Ты летал в детстве во сне? Здесь то же самое.
…Он никогда не летал в своих детских снах.
В этих снах чаще всего был огонь, в котором снова и снова погибали те, кто был для него дороже жизни, – его родители. А еще в его снах были листья. Желтые листья с толстыми прожилками, наполненными свернувшейся кровью осени. Они летели свободно, гонимые ветром неизвестно куда, а он смотрел им вслед и мечтал, что когда-нибудь тоже сможет стать одним из них. Таким же мертвым. И таким же свободным…
Но сейчас он должен был жить. Ради той, кто стояла рядом с ним. И ради тех, кому он должен был передать послание бессмертного гения…
Виктор и сам не заметил, как взмыл вверх.
«Она сказала прилепиться к стене…»
Он еще не успел додумать мысль, как его тело, ставшее дисколетом, послушно спланировало к стене шахты и, встав на ребро, словно приклеилось к ней. При этом Виктор не ощутил ни малейшего признака работы двигателей – самолет Теслова игнорировал все известные законы физики. Известные человечеству – но не гению, сумевшему воплотить в жизнь наследие древней цивилизации.
Внизу, на круглой площадке ангара, замерла серебристая точка.
«Увеличить изображение».
Компьютер дисколета послушно выполнил приказ.
Фигурка Фрейи сейчас напоминала прекрасную статую. Ее голова была запрокинута вверх, широко открытые глаза цвета неба, возможно, видели что-то… Но это «что-то» было недоступно другим. Соприкасаясь в запястьях, кисти ее поднятых кверху рук образовывали подобие чаши, направленной в центр стального люка шахты. Подобие чаши… Или жерла орудия.
А сбоку от нее под страшными ударами прогибалась внутрь стальная плита ворот ангара, грозя с минуты на минуту грохнуться внутрь, погребя под собой хрупкое тело девушки.
Виктор начал что-то понимать…
– Нет… – прошептал он.
На мгновение ее глаза вернулись в этот мир.
– Люблю тебя… – прочитал Виктор по ее ожившим губам.
– Неет!!!..
…Столб ослепительного пламени ударил из того места, где только что стояла Фрейя. Виктор успел зажмуриться, но это не помогло. Бушующий океан огня тысячей солнц проник сквозь слабую защиту век, и, если бы не компьютер самолета, автоматически сбросивший на лицо пилота черные светофильтры, как знать, что стало бы с его глазами.
«Перегрев наружной брони, – сообщил женский голос. – Включены защитные экраны. Энергии экранов хватит на девять секунд. Восемь секунд. Семь. Шесть… Пять…»
«А надо оно? Теперь… Без нее…» – пришла мысль.
«Четыре… Три…»
«Она говорила о том, что любовь – это огонь изнутри. И какая теперь разница, выдержат ли экраны этот огонь?»
«Две секунды… Экраны отключены, – сообщил компьютер. – Температура внешней среды стабилизируется. Активировано принудительное охлаждение наружной брони. Включаю изображение».
Экраны выдержали.
Виктор открыл глаза.
Стены шахты пересекали глубокие дымящиеся трещины, из которых вниз сыпалось мелкое бетонное крошево. Одна из трещин на глазах Виктора увеличилась в размерах. От стены отвалился и ухнул вниз кусок бетона величиной в половину дисколета, легко разорвав удерживающую его паутину раскаленной арматуры.
Виктор проследил полет бетонной глыбы.
Она ударила в то место, где совсем недавно был пол ангара, – и рассыпалась в пыль.
А сам ангар исчез.
Вместо него была сверкающая воронка из расплавленного песчаника. На краю воронки бугрился ком оплавленного металла, смутно напоминающий стальную плиту ворот со впаянными в него остатками какой- то машины.
За воротами в беспорядке валялись несколько черных дымящихся куч плоти – все, что осталось от тех, кто посмел подойти к ангару слишком близко.
Виктор отвернулся и посмотрел вверх.
Над ним было небо.
Столб неистового огня разорвал стальные челюсти люка и расплавил остатки металла, мешающие свободному вылету дискообразного самолета Теслова.
«Без нее…»
Образ девушки с именем древней богини любви, пожертвовавшей собой ради него, стоял перед глазами Виктора.
«Без нее…»
«Без меня, – прошептала она. – Ты должен».
Виктор зажмурился. Видение было слишком явным, для того чтобы быть просто игрой воображения.
«Ты должен… Тебя там ждут…»
Он рискнул открыть глаза.
Видение пропало. Но остались слова, которые могла произнести только она на пути в свою страну Токоё.
Сидеть было неудобно, и он машинально поправил черный меч. Еще одну причину для того, чтобы покинуть это страшное место.
«Вперед…»
Против ожидания, его дискообразное тело медленно двинулось вверх, скользя вдоль стены словно большой серебристый паук.
«Обнаружен враг. Включен режим скрытного перемещения», – сообщил компьютер.
Дисколет аккуратно выполз из шахты – и, метнувшись в сторону, окутался экранами защитных полей.
Но было поздно.
Его ждали.
Четыре огромных боевых дисколета с черными крестами на днищах ударили одновременно. Защитное поле самолета Виктора лопнуло, словно яичная скорлупа, но сдержало удар.
«Внимание! Энергия экранов минимальна!!!»
Бортовой компьютер был в панике.
«Летные характеристики – девяносто процентов. Характер повреждений устанавливается. Аккумуляторы нуждаются в немедленной подзарядке!
Оставшееся время полета в выбранном режиме – семь минут!»
