– Вернемся к передачам. У Майте Жуаньи были конкретные идеи?
– Да, всегда.
– Тебе не хотелось самому предложить ей какие-то темы?
– Нет. Хозяйкой была она.
– А передача о кибернетике?
– Последняя. Так что?
– Она вдохновила тебя больше, чем остальные.
– Не совсем так. Я позвонил от лица потенциального слушателя, как делал обычно.
–Нет, на этот раз все было серьезнее.
– Может быть. Люди, которые надеются, что будущее будет интереснее, чем то время, в котором мы живем, вообще более масштабны.
– Объяснись, Кассиди, – сказал Шеффер. Что это значит по– простому?
– Это мечтатели. По-моему, они трогательные.
– А ты тоже мечтаешь? – продолжал Шеффер.
– У меня нет времени, инспектор. В моей профессии восемьдесят процентов безработных.
– Ну так вот, Кассиди, у меня есть подходящая роль для тебя, – сказал Шеффер, протягивая ему лист бумаги. – Продекламируй-ка это с выражением, а?
Кассиди взял бумагу и прочел про себя текст, не выказав никаких эмоций. Брюсу пришла в голову одна мысль. Он подошел к столу и нажал на клавишу «пуск».
– Зачем вы меня записываете?
– Да так, есть идея, – ответил Брюс. Кассиди открыто взглянул в лицо Дельмону и начал читать, обращаясь к нему как к партнеру. Брюсу показалось, что голос актера заполняет все пространство кабинета. Он уже не был ни Дэном Роджерсом, ни Жюльеном Кассиди:
– «Вспомни о „Дип Блю“./ Все взаимосвязано./ Мы можем создавать своих богов./ Мы можем стать богами./ Мы строим то, что будет управлять нами./ Это затишье перед бурей./ Ум должен лишь обрести совесть./ Мы проживаем последние часы человечества./ Животное– это машина./ Звезды– это машины./ Вселенная – это машина».
– Еще раз, – приказал Дельмон.
Кассиди бросил на него удивленный взгляд, но послушно начал сначала. Закончив, он помешкал, словно ожидая, что его попросят повторить в третий раз, но, поскольку все молчали, положил листок на стол. Прошла целая минута, потом Кассиди спросил:
– А что это за текст?
– А по-твоему? – ответил вопросом Шеффер.
– Какое-то стихотворение, переведенное с английского?
– Почему с английского?
– Звучит, как стихи, но не рифмуется. Я и подумал, что это, наверное, перевод.
– По-английски это тоже не рифмуется, – сказал Брюс. – Я пробовал. Ты любишь стихи?
– Конечно. И вообще все хорошие тексты. И, честно говоря, даже маленькие диалоги в сериалах. Главное – это работать. Нельзя плевать в колодец.
– Но ты вроде бы согласился с коллегой-азиатом, когда тот сказал, что диалоги паршивые.
– Я не сильно спорил, да и в любом случае это входит в игру. Те, кто дублируют, часто говорят между собой, как трудно вложить смысл в дурацкие диалоги. А раз трудно, значит, это стоит денег. Профессионалам не надо стесняться продавать себя подороже.
– А если ты профессионал, то почему скрыл от нас, что работаешь на дубляже? – спросил Шеффер.
– Мне было очень трудно проникнуть в закрытый мир дубляжа, но тем не менее я этим не хвастаюсь.
– Ну, мы не регулируем распределение работы! – засмеялся Шеффер. – Уличное движение иногда, это мы можем, но не более того.
Кассиди улыбнулся, как человек вежливый, но разочарованный плоской шуткой.
Мартина Левин приехала к семи вечера. Брюс сообщил, что им хватило нескольких телефонных звонков, чтобы найти студию, осуществлявшую Дубляж «Тротуаров Лос-Анджелеса». Они обсудили последний допрос Кассиди, который завел их в новый тупик, несмотря на ритуал «вызова на ковер» и вмешательство Дельмона. Левин рассказала, как прошло ее сегодняшнее общение со средствами массовой информации: «Канал +», «Франс-3», «РТЛ». Уточнила, что по собственной инициативе отклонила проект передачи о себе, предложенный Фредериком Геджем для «Франс-2». По ее мнению, получался какой-то фарс: он хотел снимать ее в квартире, во время утренней пробежки, в магазине, и даже сымитировать сцену задержания преступника. Брюс спросил ее, не думала ли она о том, чтобы посоветоваться с Саньяком, и Левин ответила, что предпочла действовать своим умом. Виктор Шеффер сказал, что она заработала еще одно очко в табеле, который по секрету ведет майор Брюс, а последний предложил пойти выпить по кружечке в пивной Дюгеклен. Расслабившись, Шеффер рассказал, что после телевизионного выступления Левин число звонков по поводу дела Вокса удвоилось. Пришлось выделить двух сотрудников, которые в течение всего рабочего дня отвечали на вопросы и отсортировывали интересные сообщения. К сожалению, таковых было мало. Брюс настоял на том, чтобы заплатить за всех, после чего все трое направились на стоянку перед зданием судебной полиции и там расстались. Брюс, правда, задержался, чтобы посмотреть,
