находился не в добром здравии. Его поддерживал рыжеголовый товарищ.
Была и девица. Невысокая и тонкая, с двумя длинными, золотистыми, но растрепанными косами, в каком-то мальчишеском наряде. Она, в самом деле, стояла перед воротами и швыряла в них булыжники, которые подбирала здесь же – на краю дороги.
– Именем император-ра Исидор-ра! – рычала наглая девица таким голосом, будто кавалерией командовала. – Открывайте! – и ба-бах! – камнем в тяжелые створки.
– Оочень интересно, – зевнул Флокур и повернулся к сержанту и солдатам, которые оставили свои посты и прибежали глянуть на ранних гостей. – Как думаешь, Боссен, что бы это значило?
– Происки врагов? – предположил тот.
– Я леди Аврора! – истошно завопила девица, и комендант глаза выпучил. – Дочь императора! Открывайте! Мне нужна помощь!
– Происки врагов! – уже уверенно сказал Боссен.
Сэр Флокур правой рукой взялся чесать бороду, а левой – темя. Через секунду проговорил:
– Ставь лучников на галерею, чтоб двор под прицелом держали. И поднимайте ворота. Там разберемся. Тимер, – оборотился он к долговязому и прыщавому юноше – к своему оруженосцу, – неси мой шлем и кольчугу.
Тот, будучи предупредительным и расторопным слугой, обернулся в две минуты.
К тому времени, как заскрипели, открываясь, ворота форта, комендант в блистающей кольчуге и высоком шлеме возглавил отряд лучников, засевших на центральной галерее, и приготовился командовать.
Ворота растворились и на двор заехали все три лошади с тремя же седоками. Девица с косами тут же затребовала, ничуть не смущаясь:
– Кто тут главный? Позовите главного!
– Сэр, она вас требует, – сообщил коменданту ближайший лучник.
– Слышу я, – зашипел на него Флокур. – Она, похоже, ненормальная. Эй! Закрыть ворота!
Команда была исполнена, и после этого комендант спустился с галереи к пришельцам.
– Кто вы и что вам надо? – спросил он, подходя ближе к девушке, и тут же отметил «Какая красавица! Молоденькая, светленькая. Фея просто…»
– Вы тут главный? – опять спросила золотоволоска, властно блистая голубыми глазами. – Я уже сказала: я леди Аврора, дочь лорда Исидора, императора Твердых земель. Меня похитили и держали в плену какие-то разбойники. Мой рыцарь освободил меня, но был тяжело ранен. Нам нужен лекарь. И быстро!
– Императорская дочь? Очень интересно, – хмыкнул комендант. – И как докажете, что вы – императорская дочь?
– Легко, – уверенно тряхнула головой Аврора. – Я умею читать и писать, знаю наизусть дюжину стихов великого поэта Лемирона, играю на арфе и лютне (будь они трижды прокляты), еще – потрясающе пою баллады о героях последней войны. Вот! И пишу я, кстати, особым почерком – королевским. Мои завитушки ни с чем не спутаешь, а повторить – не всякий сможет. Если надо, я по каждому пункту представлю доказательства. Но давайте позже, благородный сэр, – и Аврора перешла на умоляющий тон, скосив глаза на белого, как смерть Корта. – Сперва, прошу: позовите лекаря для моего рыцаря. Он защищал меня ценой своей жизни, но я не хочу, чтоб он с ней расстался.
– Хорошо, ваша милость, хорошо, – кивнул комендант форта, будучи впечатлен тем потрясающим перечнем достоинств Авроры, который она ему представила. – Эй, кто-нибудь! Зовите Эдеваса. Эдевас – наш лекарь, леди.
Наследница же вернулась к Корту. Он по-прежнему сидел на вороном и по-прежнему находился в хвором забытьи. Майя все так же была рядом и вытирала полотенцем его лоб, на котором проступали крупные капли пота. Раненого мучил жар.
– Еще немного потерпите. Немного, – пробормотала Аврора.
– Ему совсем плохо. Я чувствую, как его сердце затихает, – дрожащим голосом шепнула Майя. – А если он умрет? Если он умрет? – застонала вдруг она, перекосив лицо и закрыла глаза рукой.
– Никто не умрет, – твердо сказала наследница. – Брось эти сопли!
Рыжая даже икнула от неожиданности и посмотрела на девушку с изумлением.
– Наши лекари тоже умеют врачевать. И они спасут Корта, – уверенно промолвила наследница.
* * *
Аврора вновь скучала. Впервые с того дня, как она покинула Синий дворец. Сидела у окна в комнате супруги коменданта форта Гедеон, смотрела на голубей, которых гонял на крыше западной башни какой-то долговязый мальчишка, слушала нескончаемую болтовню леди Флокур, посвященную каким-то незначительным происшествиям в крепости, и иногда морщилась от звуков ее высокого и часто срывающегося в писк голоса.
На крепость и соседний лес наползали с запада серые дождевые тучи. Что-то подобное творилось и в душе Авроры. Похоже, ее приключение закончилось. Это не радовало, хотя многое из того, что произошло, девушка вспоминала с содроганием. Однако, ведь было что вспомнить! Драки с Майей, бегство из замка князя Трифора – эти памятки обещали нескоро поблекнуть.
Комендантша, рассказав о том, как месяц назад какие-то гадкие букашки испортили ее любимое лимонное дерево, в который раз принялась охать и ахать над леденящей кровь историей наследницы престола. На взгляд Авроры, с проявлением сочувствия дама явно перебарщивала. Прошло уже четыре дня, как девушка рассказала ей и её супругу тщательно продуманную версию своих похождений, а леди Флокур продолжала время от времени вздыхать и приговаривать: «Ваша милость столько натерпелись! Ах, какой это был ужас! Ах, я бы умерла от страха!»
«Опять раскудахталась», – вздохнула Аврора, беря с серебряного блюда яблоко. Взять взяла, покрутила его, повертела, рассмотрела со всех сторон и положила обратно. Ничего ей не хотелось. Ни яблок, ни замечательных пирожков комендантши, ни морсу, ни сидру. Хотелось увидеть Корта.
Этого не позволял лекарь форта, мастер Эдевас, из-за высокого роста и широких плеч выглядевший довольно странно для своей должности. Он больше походил на бравого гвардейца, чем на знатока мазей, порошков и отваров.
– Ваш спаситель очень плох, – так сказал Эдевас Авроре, первый раз осмотрев Корта. – Я приложу все усилия, все свои знания использую для поправки его здоровья, но в этом деле помех не потерплю. Ему и мне нужен полный покой.
Ни Авроре, ни Майе такие слова доктора не понравились. Но комендант Флокур лично поручился за то, что Эдевас – мастер своего дела, особенно когда ему никто не мешает.
– Знаете, – доверительно сказал он юной леди и рыжей Майе, – эти люди науки – они отличаются от других людей. Очень плохо воспринимают нажим, понукание. Зато когда им вольная воля, они чудеса творят…
Авроре пришлось поверить и довериться.
Однако Майя не сдалась так легко. Она предложила Эдевасу свою помощь, сказавшись близким другом Корта и вовсю расхвалив собственные врачевательские способности, и лекарь не отказался от услуг бойкой девушки.
Комендант обещал раненому рыцарю наследницы самые лучшие условия. Корта определили в одну из комнат в западной башне, где обитал и лекарь. Туда же с победным видом отправилась и Майя.
Авроре оставалось только это – сидеть в комендантских покоях у окна, глядя на башню, в недрах которой хворал Корт, получать очень краткие и бессодержательные ответы на свои вопросы касательно раненого, и считать дни, оставшиеся до приезда в форт ее отца.
Потому что сэр Флокур был покорным слугой его величества и поспешил через голубиную почту оповестить его величество о том, что во вверенном его заботам форте Гедеон появилась ее высочество, целая, невредимая и как никогда прекрасная.
Отца Аврора знала, поэтому могла легко спорить на сто, а то и две сотни золотых, что он сам примчится в Гедеон, чтоб ее увидеть и забрать домой.
В какое другое время это здорово обеспокоило бы девушку. Но не теперь. Теперь она боялась лишь одного: что однажды утром мастер Эдевас придет к ней с лицом, подозрительно скорбным, и скажет голосом тихим и упавшим что-то вроде: «Сэра Корта нет больше с нами».
Такие мысли настойчиво лезли Авроре в голову вечерами, когда скука донимала больше всего, и от них реветь хотелось. Она и ревела – в постели, беззвучно, в подушку. Утром будить девушку приходила леди Флокур (супруга коменданта считала своей святой обязанностью исполнять роль служанки при наследнице престола). От нее не ускользали ни распухшее лицо Авроры, ни мокрая наволочка на пуховой подушке. Но тут справиться с объяснениями было легче легкого.
– По папе, по дому скучаю, – говорила, тяжко вздыхая, наследница и делала бровки скорбным домиком.
Комендантша сама еле сдерживала слезы, несмело гладила Аврору по золотистой голове (несмело потому, что сомневалась, позволительно ли ей это – касание головы царственной особы) и приносила таз и кувшин с теплой, душистой водой для умывания.
На пятый день Аврора проснулась в ужасном настроении. Ей приснилось, что отец приехал в форт и первым делом наорал на нее и ударил по щеке. Злоба, вспыхнувшая из-за этого в Авроре, никуда не делась, когда сон закончился. Она осталась и принудила наследницу к решительным действиям.
– Я больше никогда не позволю ему бить меня, – ожесточенно пробормотала девушка и, оставив постель, прыгнула к сундуку, в который после стирки и сушки сложили одежду, что была на ней по приезде в форт – штаны, рубаху и куртку с капюшоном – все простое, домотканое, но очень подходящее для одного важного дела.
Аврора решила тренироваться.
После умывания и довольно легкого завтрака (она не позволила себе наедаться перед задуманным, хотя гренки с вареньем были великолепны и сами просились в рот), наследница пропустив мимо ушей замечание комендантши «Как можно вашей милости в таком виде разгуливать среди солдат и прислуги?», дернула во двор. Быстро пересекла его, направляясь к западной башне и по пути отвечая легкими кивками на земные поклоны дворни и воинов. На ступенях башни очень некстати натолкнулась на Майю.
– Куда поспешаем с таким воинственным видом? – мило улыбнувшись, спросила рыжая.
– Как дела у Корта? – сходу поинтересовалась Аврора, не отвечая ни на улыбку, ни на вопрос.
– Ему лучше, – кивнула Майя, улыбаясь еще шире. – Этот мастер Эдевас действительно хорошо врачует. Он победил лихорадку и воспаление. Он очень много знает о травах и кореньях… Теперь осталось ждать, когда рана затянется и Корт наберется сил, – тут она чуть скривила губы и добавила. – Когда он
