– Мои ребята – там, – говорил он Авроре, указывая рукою на темнеющую полосу приближавшегося войска, которое медленно вливалось в белую от первых снегопадов долину, будто некая темная, вязкая жидкость. – Тринадцать тысяч бойцов. К вечеру станут лагерем рядом с шатрами Алой армии.
– Замечательно, – тряхнула головой девушка. – Мы объединимся. Что потом?
– Разведка донесла, что пока мы шли в долину, пафарийцы захватили почти весь хребет Эпин, – отозвался лорд Паттеус. – Их силы велики. Сколько точно, сказать трудно. Пафарийцы воюют по-особому – небольшими отрядами. Между собой они общаются с помощью особых дудок. Поэтому, когда надо, быстро объединяются и наносят мощный удар. Так они заняли пограничные форты Марвал, Белотуру и Куп. Но на Белотуре и Купе пафарийцы потеряли много воинов и остановили наступление. Крепости при долине Ворс – Крипень и Смоляна – тоже их сдерживают. Однако враг собирается взять их в кольцо и уже хозяйничает в окрестностях. Мы можем выслать на подмогу крепостям часть нашей кавалерии. Выиграем время, подтянем к Эпин основные силы и опрокинем врага за хребет. А то и дальше.
– Думаете: надо начать вторжение в Пафарию? – спросил Корт, почему-то рассматривая пальцы своей правой руки. – Не лучше ли, преподав урок пафарийцам, оставить им их угол, чтоб там они могли зализать раны…
– И через какое-то время вновь посягнуть на наши земли? – закончил фразу Шипа лорд Вант. – Ваше величество, – обратился он к Авроре, – ваш покойный батюшка не остановился бы, выбив врага из Твердых земель. Он бы пошел дальше, на их территорию. Наши силы позволяют это сделать.
– А зачем нам Пафария? – спросила девушка, глядя не на Ванта, а на Корта, который, нахмурившись, вновь заинтересовался своим кулаком. – Не вижу смысла съедать этот малосъедобный пирожок. Чего нам не хватает? Их непроходимых лесов? Наше дело – защита собственных территорий. И еще – я не мой батюшка и кое-что буду делать по-своему!
– Как скажете, моя госпожа, – лорд Вант послушно склонил голову…
В последние дни Аврору кое-что начало раздражать.
Корт был рядом, но девушке чудилось, что он где-то далеко. Шип как-то странно смотрел на все, что его окружало, молчал больше обычного (хоть это и казалось невозможным) и постоянно то сжимал, то разжимал пальцы рук, рассматривая собственные кулаки. По мнению Авроры, Корт уделял им слишком много внимания, намного больше, чем ей.
Вечером, после того, как капитаны подтянувшейся Черной армии покинули ее шатер, куда приходили доложить, что в их подразделениях полный порядок, императрица решила серьезно поговорить со своим первым рыцарем.
Для начала нужно было его найти.
Аврора кликнула Меку и Шенн, которые отправились с ней в поход, и вышла из палатки. В нос тут же ударили запахи колбасы и чеснока – где-то неподалеку кто-то готовил себе неслабый вечерний перекус. Императрица хоть и отужинала, а почувствовала, как засосало под ложечкой.
– Да что я, в самом деле! – нахмурилась девушка.
Она непонятно для чего поправила вполне исправную застежку плаща, набросила на светловолосую голову капюшон и двинулась к шатру Корта.
Оруженосец Лют сидел у костра, возле палатки господина и что-то сосредоточенно штопал, поэтому Аврора незаметно шмыгнула мимо парня и просочилась в шатер.
Каково же было ее изумление, когда она увидела Корта сидящим на ковре и машущим руками в сторону деревянного ведра. То стояло напротив, на толстом полене, и слегка подрагивало, расплескивая воду.
– Что с тобой происходит? – забыв сказать «добрый вечер», спросила девушка, выпучив глаза.
Молодой человек вздрогнул и обернулся. Вид у него был озабоченный.
– Я учусь управлять своими новыми способностями, – просто ответил он и вновь махнул рукой на ведро, так, будто хотел его толкнуть.
Ведро вновь дернулось, и это удивило Аврору еще больше:
– Ты что? Колдуешь?
Корт покачал головой и вновь воззрился на свою ладонь:
– Я бы сказал по-другому.
– Ну, так скажи, – теряя терпение, потребовала девушка. – В последнее время ты ведешь себя так, будто находишься не среди людей, а в пустыне какой-нибудь. И совершенно один. Объяснитесь, сэр! Чем я заслужила ваше равнодушие? – Аврора возвысила тон и топнула при этом ногой.
– Прости, лапа, но я учусь бросаться светом, – пробормотал молодой человек, оставляя без внимания резкость голоса девушки.
– Как-как? – Аврора даже прижмурилась, услыхав такие сказки.
– Я не только вижу свет, тот, который не видят другие. Я могу им бросаться, – попробовал объяснить Корт. – Я и сам толком не понимаю, что это такое. И, к сожалению, никто мне рассказать про это не может. Но одно я понял: этот свет может быть полезен в бою, – и Шип опять махнул рукой в сторону ведра, но на этот раз мах был больше похож на удар – ведро опрокинулось с полена, и вода хлынула на землю.
– Ни-че-го себе! – выдохнула Аврора, прыгая в сторону, чтоб спасти от намокания свои замшевые сапожки.
– Сперва я свалил пустое ведро, – весьма довольным тоном заметил Корт, поднимаясь с ковра. – Теперь мне поддалось полное. Кто знает, может завтра я буду способен опрокинуть лошадь с всадником?
– А послезавтра – целую армию?! – восторженно пискнула императрица, захлопав в ладоши.
– Армию? – Корт даже на месте подпрыгнул, а брови его изумленно метнулись вверх. – О таком я не думал…
* * *
– Как ты это делаешь? Со светом? Покажи! – Аврора подергала Корта за воротник куртки.
– Ты этого не увидишь, лапа, – отозвался молодой человек и крепче сжал императрицу в своих объятиях. – Никто не видит. Только я. Наверное…
Они захватили с собой плащи из теплой овчины, пару ячменных лепешек, фляжку со сладким вином, которое имело замечательное свойство согревать в холодную пору, и незаметно ускользнули от всех тех, кто считал своим долгом быть рядом с ними, чтоб посидеть вдвоем на склоне Оленьего холма и посмотреть на луну и звезды. Как самая обыкновенная влюбленная пара.
Корт постелил на землю плащ, сложенный вдвое, сел сам, а Аврору принял на колени. Сверху – на плечи – набросил второй плащ, ведь ноябрьские вечера и ночи были по-зимнему холодны.
Так они и сидели, согревая друг друга, любовались звездным небом и мерцающими огнями огромного лагеря. Снизу, из стана, несся ворох всевозможных звуков: ржали лошади, лаяли собаки, перекрикивались дозорные, кто-то бранился, кто-то смеялся. Но это все не мешало. Наоборот, было необычайно приятно сидеть, почти не двигаясь, вдали от суеты и ощущать себя частью древнего холма и бездонного ночного неба…
– Не можешь показать, так расскажи, – шепнула девушка и вновь потянула воротник Корта.
– Не могу я рассказывать про то, в чем сам не разбираюсь, – ответил Шип.
– За-ну-да, – улыбаясь, выдохнула по слогам Аврора и высунула нос из-под плаща, затихла, замерла, пораженная тем, какими большими, яркими и разноцветными стали звезды.
– В кого ты веришь, Корт? В каких Богов? – спросила вдруг девушка.
– В одного.
– Одного? Разве Бог может быть один? Разве может один всем повелевать: и жизнью, и смертью, и дождями, и ветрами?
Корт пожал плечами:
– Один очень сильный Бог все может.
Аврора на минуту задумалась, потом пробормотала:
– Наверно, ты прав. Даже один человек многое может сделать, а Бог – и подавно… А как зовут твоего Бога?
– Отец Разума.
– У нас такого Бога нет, – вздохнула девушка. – Есть Бог жизни и неба, Бог земли, Бог грома, Бог смерти, Бог воды…
– Кто из них главный?
– Мой отец почитал Громового Бога, потому что он – покровитель воинов. А я чаще всего молюсь Небесному Богу жизни. Я ведь женщина. Во мне когда-нибудь появиться новая жизнь, твой ребенок…
Корт еще крепче обнял ее:
– Ты замечательная. Замечательная лапа. Это чудо, что я тебя встретил. Самое большое чудо, какое только могло случиться. За него я буду вечно благодарить своего Бога, – и поцеловал девушку в щеку, потом – в губы.
Аврора ответила на поцелуй, обвила его шею руками, прижалась к парню крепко-крепко, желая целовать еще и еще. Они в миг забыли обо всем, им стало жарко. Так жарко, будто рядом с десяток костров разожгли.
– Тса! – громко фыркнули рядом, и девушка даже взвизгнула от испуга, а Корт громко выдохнул «о!»
На них из тьмы смотрели горящие глаза хулигана Или.
– Лютотьма! Ты что это вытворяешь? Зачем пугаешь?! – зашипела на зверя Аврора и тут же, до трех не считая, вырвала из мерзлой земли большой пук травы и с особым чувством швырнула его в кошака.
Или прижал голову к лапам и что-то обиженно заворчал.
В какое другое время девушка была бы рада увидать мохнатую и полосатую морду, которую давненько не встречала, но уж точно – не сейчас.
– Не сердись на него, – шепнул Авроре Корт, возвращая любимую в свои объятия. – Он вовремя. Мы увлеклись. А этого пока нельзя. Ты в трауре. Мы пока не супруги.
– Да, конечно, – заворчала императрица, – все эти обычаи. Их надо соблюдать. Вот досада…
– Конечно, их надо соблюдать, – кивнул Шип. – Ведь, если все на свете разом откажутся соблюдать обычаи, представляешь, какой беспорядок начнется?
– Наверное, страшный.
