«Он все видит. Он всех видит», – яркой искрой пронеслось в голове Авроры, и девушка сделала шаг назад. Для нее там не было места…
Там была Бия. И Корт ее видел. Улыбался ей. Он протянул руку и переплел свои пальцы с ее тонкими и полупрозрачными пальцами, притянул Бию к себе и обнял, чувствуя, как пахнут чабрецом ее мягкие волосы, как приветливо для него ее изящное тело…
А потом открыл глаза, чтоб увидеть: все воспоминания, видения опадают в высокую, шелковистую траву, как увядшие листья со старых корявых яблонь и вишен. Нежная Бия, теплая Лилея выскользнули из его рук, рассыпались на безумное количество искр. И искры эти погасли, все-все, одна за другой. Прошлое, прилетевшее с ветром, полным знакомых запахов, так же быстро унеслось куда-то в небо, темнеющее от крадущихся дождевых облаков. Унеслось, словно пух с одуванчиков…
И Корт закрыл лицо руками. Не потому, что решил заплакать. Он захотел тьмы. Абсолютной, непроницаемой. Хотя бы на мгновение. Для того чтоб загасить полыхнувшую в груди и голове боль. Разве она исчезла? Разве исчезнет когда-нибудь? Никогда. Ведь он никогда ничего не забывает. Так и счастье свое, в светлом доме, с Бией и Лилеей не забудет. До конца дней своих…
Аврора окаменела. Что-либо говорить или делать в этот миг она не смела…
Молодой человек вдруг дернулся, обернулся к ней – глаза его горели хищными огнями. Неуловимым движением он выхватил рубцы из заплечных ножен и прыгнул к девушке. Та от неожиданности прянула назад, оступилась, упала на бок…
* * *
Корт махнул левым мечом – обломки стрелы, что летела в Аврору, упали на землю.
– Труби тревогу, – сказал Шип девушке и точными короткими ударами отбил еще две стрелы – только щепки полетели, а потом кинулся в бой с выскочившими на поляну пафарийцами.
Их было шестеро, но через мгновение осталось лишь трое – двух первых Корт свалил на землю двумя же точными ударами своих сияющих мечей.
Пока Аврора подносила рог к губам, третий из вражеских разведчиков благодаря Шипу лишился правой руки и, заорав, покатился по заиндевевшей траве, оставляя кровавый след.
Трое последних благоразумно и прытко вернулись в те заросли, из которых выпрыгнули, чтоб напасть на Аврору и Корта, и дали стрекача в лес.
Молодой человек вернул рубцы за спину, выдернул из перевязи два малька и, не теряя ни секунды, кинулся в погоню.
Оставшаяся в полном одиночестве Аврора наконец-то смогла подуть в рог (у нее на пару минут от волнения дыхание перебилось) и попыталась встать на ноги – не вышло – из них вся сила куда-то девалась. Поэтому, вернув рог за пояс, девушка на четвереньках поползла под древний тис: ей казалось, что это – то безопасное место, где можно спокойно ждать помощи.
Очень скоро на поляну, звеня и гикая, явились на разгоряченных лошадях гвардейцы. Их капитан спешился, подбежал к Авроре и помог ей встать.
– Что случилось? Вы не ранены? – принялся спрашивать он.
– Нет, нет. Просто испугалась, – призналась девушка. – На нас напали. Пафарийцы…
– Вижу, вижу, – нахмурился капитан, глядя на окровавленные тела, что лежали на подернутой инеем траве. – Вот, выпейте из моей фляжки – полегчает.
– Это не все. Трое бежали. Корт кинулся за ними, – сказала Аврора, с удовольствием угощаясь сладким и терпким вином. – Туда, – махнула рукой в сторону кустов. Догоните, помогите ему.
– Обязательно, – кивнул капитан и махнул рукой гвардейцам. – Пятеро – спешились и за мной. Остальным – охранять государыню!…
Корт мчался за беглецами и невольно радовался этой погоне. Давно он не носился по лесу, по родному лесу. Тело слушало быстрые приказы головы так же молниеносно, как мелькали мысли: перелет через поваленное дерево, нырок под поникшую рябину, прыжок над оврагом, зацеп руками за ветку дуба, перелет через огромный валун – и хоп! – Корт свалил ударом обеих ног в плечи одного из убегавших.
Они покатились по густому мху, ломая сухой ягодный кустарник.
Теперь выиграет тот, кто первым встанет на ноги.
Оба оказались ловкими и быстрыми и замерли друг против друга с оружием в руках.
Корт метнул ножик, целя врагу в шею.
Пафариец, сверкнув в зверином оскале белыми зубами, пригнулся – стальное жало свистнуло над его головой и исчезло в ветках молодой ирги.
Шип метнул второй нож, желая разбить противнику колено, но темнокожий враг кувырнулся в сторону и опять спасся, а малек Корта по рукоять ушел в мягкий мох.
Пафариец, видя, что метатель разоружился, вновь оскалился и, взмахнув своей короткой саблей, кинулся в ближний бой.
Корт хмыкнул и дернул из ножен рубцы. Той секунды, пока противник несся на него, вполне хватило, чтоб отяжелить руки мечами.
Их клинки запели, сшибаясь, и от стального звона взвилась откуда-то из зарослей на ближайшую сосну всполошенная птица.
Шип отбил мощный удар, которым пафариец попытался достать его левое плечо. Отбил и резким вращательным движением меча вывернул руку противника. Тот охнул и разжал пальцы – сабля покинула его ладонь и стремительно улетела туда, куда недавно отправился малек Корта – в заросли ирги.
Пафариец не успел больше ничего сделать – первый рыцарь императрицы времени не терял. Обезоружив врага, он ударил другим мечом и почти по рукоять вогнал клинок в живот воина, пробив кожаный набрюшник.
Корт выдернул рубец из тела противника – тот, хватаясь за рану, из которой уже полезли внутренности, упал на колени, хрипя и исходя кровью.
– Больно? – спросил Корт. – Прости, – и, ступив ближе, одним ударом снес пафарийцу голову.
Через секунду вновь махнул мечом – чтоб отбить стрелы, летящие из молодого темного ельника в его грудь.
* * *
Корт отступил на два шага и уперся спиной в тот самый валун, через который недавно перемахнул, чтоб настигнуть беглецов.
Отступил потому, что из ельника вышли те, кто в него стрелял – около двух десятков пафарийцев, вооруженных луками, короткими копьями, саблями и небольшими овальными щитами.
Они пока не нападали. Они с интересом рассматривали Корта, понимая, что первым в атаку против такого большого количества врагов он не бросится – будет ждать их выступления.
Вперед вышел их вожак – высокий плечистый воин, черный, как головешка, большеглазый и большеротый, в черных кожаных доспехах, утяжеленных стальными кольцами на груди и плечах.
– Со мной попробуй, – ухмыльнулся пафариец, сверкая крупными белыми зубами, и показал Корту свое оружие – большую широкую саблю особой формы – с раздвоенным острием и несколькими кольцами, что крепились на лезвии с тупой стороны.
Шип напряг руки, ноги, готовясь к нешуточной схватке, и чуть прищурил глаза – ему тут же открылся свет врага – ровное голубоватое сияние. «Не прошибаем, как скала, – мелькнула мысль, – но здесь, – молодой человек увидал пульсирующее зеленоватым огнем пятно на щеке чернокожего великана, – здесь слабое место. – Он плохо защищает голову…»
Больше поразмышлять не получилось – пафариец с грозным ревом бросился на Корта и обрушил на его голову свой страшный, звенящий кольцами и горящий темно-алым пламенем, клинок.
Шип не стал отбивать – попросту увернулся, отпрыгнув в сторону. Но противник хоть и был велик и тяжел, а в ловкости не уступал – вывернул руку с саблей и опять рубанул. Снизу вверх, наискось, желая взрезать Корту правое подреберье. Молодой человек успел поймать смертоносную сталь в перекрестье рубцов и спасти свой бок, но от мощного удара парня отбросило в сторону – в колючие заросли терновника.
Товарищи пафарийца что-то одобрительно закричали, призывая вожака кончать с врагом.
Тот, зловеще ухмыляясь, уже занес саблю над барахтающимся в кустах Кортом, но тут кто-то с оглушительным девичьим визгом обрушился на пафарийца с древнего валуна и вонзил сталь тонкого и короткого меча ему в шею.
Вожак, хрипло зарычав, крутнулся вокруг своей оси и рухнул на землю.
– Чего разлегся? – сквозь зубы прошипела Корту Майя и протянула ему руку. – Подъем! Еще много работы!
Пафарийцы, увидав смерть своего вожака, гневно заревели и кинулись на Шипов, потрясая саблями и копьями.
– Но-но! – проорала Майя. – По очереди!
– Аха! – отозвался, выпрыгивая из-за того же камня, кошак Или.
Он бросился в атаку, устрашающе рыча на весь лес.
Тут Корт кое-что вспомнил и встряхнул руками, отправляя в налетающих врагов шары из света. Они ударили двух первых воинов в грудь и вошли в их тела. Пафарийцы запнулись и остановились, изумленно раскрыв глаза. Потом вдруг выронили оружие из рук, схватились за сердце, захрипели и повалились в мох.
Корт, довольно выкрикнув «ага!», послал в нападающих еще с дюжину световых шаров. Это было так легко делать – сложил по-особому пальцы, чтоб на их концах собралось достаточно пламени, и пульнул в человека. Шары влетали кому – в грудь, кому – в голову. И исправно валили недругов с ног. Майе и Или почти ничего делать не пришлось.
– Волшба! Волшба! – заорали перепуганные пафарийцы и кинулись прочь от места битвы, с треском ломая по пути мелколесье.
Или кинулся вдогонку.
– За ними! – рявкнул Корт и сорвался за кошаком, но через минуту вдруг обнаружил, что ноги его странно ослабли… как и руки… как и все тело.
Молодой человек упал на колени, уперся руками в землю. Но тут и руки подогнулись в локтях, и он повалился на бок. Голова стала неимоверно тяжелой
