— Ты не любишь делиться?
— Знаю я это «делиться». «Я только попробую…» И это будет продолжаться до тех пор, пока сладкое не закончится.
Кэтрин положила подбородок на скрещенные пальцы и улыбнулась.
— Так ты сластена?
— Возможно. — И взгляд Джека снова вернулся к ее губам.
Кэтрин медленно и осторожно провела пальцами по ножке бокала — вверх, потом вниз, и еще раз в том же порядке.
— И какие же сладости ты любишь?
Джек тяжело сглотнул и выдавил:
— Малиновый.., пай.
— О, тогда тебе должен понравиться мой коктейль. Хочешь попробовать?
Они оба посмотрели на ее наполовину полный бокал, на то, что творили с ним ее пальцы с длинными накрашенными ногтями. Потом Джек протянул руку и прижал, успокоил эти длинные пальцы.
Кэтрин ощутила, как от этого пожатия вверх по ее обнаженной руке побежало тепло. Это была всего лишь шутка — эта игра с ножкой бокала.
Она видела такое по телевизору. Молодая женщина пыталась опробовать все, что видела, слышала и могла придумать, чтобы узнать, что же будет действовать. До сих пор действовало все.
И не только на Джека.
Ей становилось все труднее помнить о том, что он только делает одолжение. Конечно, она пообещала ему шикарный проспект, но он показал тот, что был выпущен год назад. И ей пришлось признать, что проспект вполне соответствует стандартам. Так что Джеку незачем стараться.
Кэтрин никак не могла понять, почему ее любительские попытки флирта срабатывали, но полагала, что Джек больше проявляет интерес к ней как к «проекту», а не как к женщине.
Она осторожно высвободила пальцы.
— Послушай, ты мог просто сказать, что хочешь попробовать. — Вспомнив, как Джек повернул свой бокал, чтобы выпить с того места, где остался след ее губ, Кэтрин чуть вздрогнула от волнения, но улыбнулась, решив, что пока флирта довольно.
Джек подозрительно взглянул в бокал, сделал крошечный глоток, будто боялся отравиться, и скривился.
— Но он же не сладкий.
— Конечно нет. — Она забрала бокал, небрежно отпила и снова посмотрела в меню. — Я возьму грудку цыпленка со свежим салатом и помидорами. Обожаю салат! А ты что любишь, кроме сладкого?
— Не знаю. Все. Самую обычную еду. — Джек снова принялся изучать меню.
Но воздерживаться от флирта не значит позволять, чтобы тебя игнорировали.
— Какую именно обычную еду? — продолжала настаивать Кэтрин.
— Съедобную.
— Ну а все же? Итальянскую? Китайскую?
Корейскую? Французскую? Мексиканскую? Вегетарианскую?
Появился официант, и Кэтрин заказала цыплячью грудку.
— Бифштекс. С кровью. Картофельный салат, — сказал Джек, не поднимая глаз от меню.
— Понятно, настоящая мужская еда, — протянула Кэтрин. — С кучей холестерина.
Джек откашлялся, отдал официанту меню, проигнорировал ее замечание и произнес:
— Так. Следующее правило. Теперь время для неспешной беседы. Ты знакомишься с ним. Он знакомится с тобой. Ты остроумная, забавная, заинтересованная, а он…
— Зануда?
— Кэтрин, ради Бога, пощади! Мне никогда раньше не приходилось анализировать свое поведение на свидании, да еще устанавливать правила.
— Отлично. А что, «флирт может считаться проявлением заинтересованности?
— Я имею в виду не твою заинтересованность в своем кавалере.
— А что именно?
Он бросил на нее испепеляющий взгляд.
— Кэтрин, забудь на время о флирте и сосредоточься на беседе. Вести разговор должна женщина. Знаю, это нечестно, но таковы уж правила игры.
— Это потому, что мужчина выпил слишком много мартини?
— Нет, потому что он озабочен мыслями о сексе. Удастся ли ему уложить спутницу в постель или нет, и если да, то как скоро. Поэтому он не в состоянии вести беседу.
— Ясно. — Кэтрин покончила со своим «Джазмартини» и поставила бокал на стол с большим стуком, чем намеревалась. — Значит, я прикидываюсь остроумной и забавной, пока он делает вид, что страшно увлечен мною.
Последовала довольно продолжительная пауза, пока Кэтрин пыталась придумать что-нибудь остроумное. Ей ужасно хотелось вернуться к легкому флирту, потому что это удавалось намного лучше. Наконец она спросила Джека о его хобби. Нет никаких. Какие фильмы любит?
Никакие. А телевизор? Не смотрит. Может, книги? Но и тут их интересы не совпадали.
Снова наступило довольно продолжительное молчание. Да, непринужденная ознакомительная беседа как-то не давалась обоим.
Джек вздохнул и спросил:
— А обычно ты о чем разговариваешь?
— О работе. Финансовые правонарушения, новые принципы учета, нарушения политики предприятия. Какие следующие заказы поступили. А раньше…
— Ясно, ясно, — перебил ее Джек. — Но, как правило, если встречаются не с коллегой, о работе никогда не говорят.
— Ну, может, тогда о моде? — Кэтрин похлопала накрашенными ресницами. Как насчет моды?
— О нет, только не это!
— Прекрасно. Я тоже в ней ничего не понимаю. О сексе мы уже поговорили, значит остается только политика.
— Нет, такие темы лучше оставлять на следующие свидания. Тут возможны не совпадения мнений и как следствие ссоры.
Кэтрин тяжело вздохнула.
— Все, у меня больше нет никаких идей.
— Попробуй поговорить о путешествиях.
— Это здорово. Только я пока еще не путешествовала.
— Поэтому ты и должна спросить своего спутника… А почему ты нигде не была? — поинтересовался Джек.
— Мне казалось, что вопросы задаю я.
— Но не все. На какие-то надо и отвечать.
Пока им подавали заказанные блюда, Кэтрин молча смотрела на Джека. Потом спросила:
— Ты собираешься добавить еще какие-то правила?
— Возможно. Так что насчет путешествий?
— Просто как-то не получалось. Да и компании не находилось, а в одиночку казалось невесело. А ты? Ты бывал где-нибудь?
— Несколько раз летал во Францию по делам, дважды был в Испании, потом еще в Индонезии.
Плюс круиз на теплоходе вокруг Скандинавии.
— Ого! А что тебе понравилось больше всего?
— Испания. Я буквально влюбился в эту страну.
— Расскажи поподробнее, — попросила Кэтрин с внезапно загоревшимися от интереса глазами.
И пока Джек рассказывал, буквально захлебываясь подробностями, она думала о том, что ей еще надо поучиться вести занимательный разговор. А для этого нужно больше бывать в разных местах, читать что-то, помимо профессиональной литературы. Ее основная проблема заключается в том, что она львиную долю времени проводит на работе, разговаривает только с коллегами и опять же только о работе. Даже по пути домой в электричке и то зачастую занимается работой. Может, это вообще ее единственная проблема. Ей следует больше общаться с миром за пределами «Эрнст и Брейди».
Но для мира за пределами фирмы она скучна, невыносимо скучна. Это ей было ясно. Стоит только взглянуть на Джека. Он просто воплощение неприкрытой скуки. Ей никак не удавалось заставить его разговориться.., пока она не спросила о «роллс-ройсе», И тут Джек загорелся, выложил массу интересных фактов и о фирме, и о ее создателях, и о технических подробностях внутреннего строения автомобиля и даже рассказал, с какими сложностями встретился на сегодняшний день. Вскоре Кэтрин уже потерялась во всех этих недоступных ей тонкостях, отвлеклась и рассеянно посматривала на Джека. Она восхищалась его изумительным лицом, тяжелой мужественной челюстью, прямым носом, поблескивающими от возбуждения глазами. Оглянувшись, Кэтрин заметила, что и другие дамы в зале не сводят глаз с ее собеседника.
И Кэтрин не упрекала их за это.
Только сейчас она поняла оборотную сторону этих уроков. Едва ли ей теперь захочется встречаться с мужчинами менее привлекательными, чем Джек. Он и его слегка старомодные, но такие мужественные правила испортили ее за один вечер.
Джек нравился ей, по-настоящему нравился. Какой же он молодец, что согласился вот так запросто давать ей эти глупые и ненужные для него уроки. И еще Кэтрин была вынуждена признать, что даже непродолжительный опыт общения с ним убедил ее, что Бобби Мастерсон просто надутый дурак. И что есть на этом свете мужчины — потрясающие, мужественные экземпляры, которые находят ее привлекательной, Кэтрин была необыкновенно довольна своим внезапным, импульсивным решением снять квартиру в Лондоне. И тем, что хозяйкой оказалась именно мадам Зельда, которая приняла в ней столь деятельное участие и привела в надлежащее состояние. Так что теперь «свой парень» сидит в ресторане, не уступающем пресловутым «Лилиям Темзы», с мужчиной,
