погладить гулебщикам дорожку, доканчивал на площади недопитое винцо...
Вдали замирал многой песни гул...
24
Плыли.
25
Суров Урал в кряжах лесов.
С тяжким стоном и ревом метались речки, сдавленные горами. Водопад висел над кипящей пучиною. В горах паслись племена мирных озер, в камень закованных. По утрам на тихой воде озера солнце прядало будто саженное серебряное веретено на [95/96] синем блюде. До облак взлетала широкогрудая, обросшая мхом скала. С утесов шумные свергались потоки...
Тайга темна
берега пусты
места немы.
Чусовая металась в камнях, как щука в сетке. По реке рубцом вилась струя толщиною в руку. Клубилась и шумела мутная вода на каменных переборах.
Плыли, претерпевая многие трудности и боря их, – не в обычае было от затей своих отступаться.
Жили дружной артелью: не мимо говорит пословица – «Нужда и кошку с собакой дружит».
Без конца дивовались и смеялись над строгановскими людьми. Сядут лапотники сообща щи варить – хлёбово заодно, а свой кусок мяса каждый спускал в котел на своем лычке да, мало уварив, сам и съедал. Зипуны на них были столь толсты, что когда намокали от дождя, то под тяжестью их
