лучше». Осердился старшина татарский, однако – ничего, молчит. «Сильны и ловки у вас борцы, – говорит [104/105] Куземка Злычой, – а у нас на Волге сильнее». – «Того быть не может, – успоряет старшина татарский. – У нас такой силач есть: кулаком лошадь с ног валит». Раззадорился во хмелю Фока и кричит: «Давай своего борца! Я его на один кулак подниму, а другим ударю – и мокро будет». Выставили они своего силача, не так чтоб хорошего росту, но крепонек и жиловат. Схватился с ним Фока, прошел по кругу раз, прошел два, да, изловчившись, и шмякнул его об землю, – на том шкура лопнула, изо рта, из носу кровь хлынула... Нам бы тут схватиться да утекать, а Фока еще араки хлебнул и почал князей сибирских всяко лаять да атаманов своих донских выхвалять. Мы-де скоро придем и турнем вас из здешних мест... Татары сгребли нас, отвели в аул и поставили перед своим мурзой Карачею. Карача, обо всем татар дельно расспросив, велел нас пытать. «Сказывайте-де, что вы за люди есть?» Фоке бороду по клоку рвут – молчит. Мулгаю глаза выковыривают – молчит. Мне уши режут – молчу. А Куземка, чтоб ему ни на том, ни на этом свете добра не видать, с огненной пытки о всех наших тайностях
Вы читаете Гуляй Волга
