Маша судорожно сжалась в своем укрытии. Однако луч фонарика скользнул в сторону. Смотритель, закончив осмотр, развернулся и ушел в противоположную от Маши сторону.
Только после этого Маша с облегчением перевела дух. Она еще не знала, что волею Судьбы наткнулась в катакомбах на логово контрабандистов.
Катя, стоя перед зеркалом, старалась с помощью косметики скрыть красноту заплаканных глаз. В этот момент в комнату вошел отец.
— Катя, я был у Самойловых… — начал он.
— Я больше ничего не хочу слышать о Самойловых. Никогда. Ни о ком из них. Ни-че-го! — твердо сказала Катя.
— Но ведь ты же ничего не знаешь об Алешке! — остановил дочь Буравин.
— Знаю! Он мне все подробно объяснил: видеть он меня не хочет, жениться передумал… И вообще — разлюбил! Информация исчерпывающая. Разве нет? — в голосе Кати звучала ирония.
— Дочка, я не хочу тебя ни к чему принуждать. Просто прошу выслушать меня.
— Не надо, папа! Или ты хочешь, чтобы я снова разревелась? — жалобно сказала Катя.
— Я понимаю, тебе сейчас непросто. И мы с мамой очень виноваты перед тобой, что не сказали тебе этого сразу…
— Чего не сказали? — уже прислушиваясь к отцу, спросила Катя.
— Понимаешь, дочка, врач сказал Алеше, что не смог вылечить его, и Алеша на всю жизнь останется инвалидом.
Катя оторопело смотрела на отца.
— Как это?!… — только и вымолвила она.
— Вот поэтому он и отказал тебе. Понимаешь, он был подавлен этой новостью. Но главное… — Буравин посмотрел на 'Катю, которая с нетерпением ждала его слов. — После этого он собрался покончить с собой!
Потрясенная Катя молча смотрела на отца. Потом она спросила:
— Он жив?!
— Да, его успели оттащить от окна. Сейчас он уже у себя дома. Катя, теперь ты видишь, что он отказался от тебя ради тебя же самой!
— Ты так считаешь? — задумчиво спросила дочь.
— Уверен! Он не хотел обременять тебя своей инвалидностью и потому отказался от свадьбы.
— Но почему он сделал это так жестоко? В присутствии чужих людей, ничего мне не объяснив? — в Кате все еще говорила обида.
— Катя, добровольно отказаться от любимой девушки очень тяжело. Наверное, Алеша боялся, что наедине у него не хватит духу отказать тебе, — объяснил Буравин.
Катя тяжело вздохнула.
— Так поступить мог только благородный человек, — продолжал отец. — Тот, кто никогда не предаст и не изменит. На такого можно положиться всегда и во всем. Катя, ты должна простить Лешу. Я не принуждаю тебя выходить за него замуж. Этот выбор можешь сделать только ты… Тем более что его болезнь многое осложняет. А вот просто поговорить с Алексеем необходимо.
Скажи ему, что ты все понимаешь и не держишь на него зла.
Катя медленно подняла взгляд на отца.
— Папа, давай отложим этот разговор до утра. У меня был тяжелый день. Я хочу все спокойно обдумать.
Буравин согласно кивнул:
— Хорошо, дочка. Давай дождемся утра.
Толик и Жора сидели в подвале. Толик был как на иголках. Жора пытался его успокоить:
— Не боись, братан! Если отец берется за дело — все будет в лучшем виде!
И тут же из катакомб вышел смотритель. Толик бросился ему навстречу:
— Папа, ну что? Где Маша?
— Да все в порядке с твоей Машей.
— Ты ее нашел?
— Нет.
— Почему?! — И Толик бросился ко входу в катакомбы.
— Потому что нельзя найти черную кошку в темной комнате. Особенно если ее там нет, — задержал его отец.
— Не понял…
— Твоя Маша — прямо юный следопыт, сама выход нашла. Похоже, сильно ее Жорка напугал! Пулей выскочила, — сообщил смотритель.
Толик облегченно вздохнул:
— Правда?! А говорят: катакомбы — гиблое место. Типа, куча народу там сгинула…
— Видно, ангел-хранитель у Машки заботливый. Дорогу подсказал. А ты как будто не рад? — хмуро сказал смотритель.
— Рад, еще как рад! Я прямо сейчас к ней побегу… — И Толик собрался бежать к выходу из подвала, но отец остановил его жестким окриком:
— Куда?! Я тебе побегу! Сказал — сиди дома.
— Папа, пойми, я должен объясниться с Машей. Она ведь теперь про меня черт знает что думает, — стал объяснять Толик.
— Понимаю. Но пороть горячку не советую. Посиди, все обдумай, слова подбери. У тебя ведь с этим проблемы… — напомнил отец. — Договорились?
— Договорились, — буркнул Толик нехотя.
— Ну, а мы с Жоркой мешать тебе не будем. Пойдем, сынок, — обратился отец к Жоре.
Недоумевая, Жора последовал за отцом, а Толик остался наедине со своими грустными мыслями. Печально глядя на цветы и конфеты, которые он так старательно готовил для Маши, Толик сетовал на свою судьбу:
— А как все хорошо начиналось… Да что же я такой невезучий?! Решил приятный сюрприз Маше устроить — а получилось опять все с ног на голову!
Тяжело вздохнув, он еще раз оглядел подвал и, почувствовав, что ему неприятно находиться в этом помещении, вышел.
Жора внимательно посмотрел на отца:
— Пап, я ничего не понимаю. Как Машка умудрилась из катакомб выйти? Это же нереально! — удивился он.
— Тебя на самом деле так беспокоит ее судьба? — хмуро поинтересовался отец.
— Ну, в общем, да. Все-таки из-за меня она туда сбежала.
— А вот меня эта сторона вопроса совсем не интересует. Сейчас важно другое!
Смотритель показал Машину босоножку и спросил:
— Это ее босоножка?
— Кажется, ее, — рассмотрев обувь, сказал Жора. — А где взял?
— Там, в катакомбах, возле схрона, — многозначительно ответил отец.
— Там, где ты прячешь наши деньги?! — понял Жора.
— Мои деньги! — веско поправил его отец.
— Между прочим, мы все вместе зарабатывали — и ты, и я, и Толик. Это наше состояние, а не только твое, — стал возражать Жора.
— Да вы без меня нос подтереть не можете, а туда же: «наши деньги»! — Смотритель помолчал и добавил успокаивающе: — Придет время, отсыплю я тебе твою долю. А пока и думать забудь!
— Когда же придет это время? — спросил Жора.
— Когда ты перестанешь делать глупости. От тебя же только сплошные неприятности. А ты за них еще и денег хочешь?! — возмутился отец.
— Слушай, пап! Но ведь Маша, если выйдет из катакомб, может рассказать о схроне! Нужно его
