понимаю, что все это значит.
— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.
— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.
— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.
Таисия взяла второй бокал и налила вина.
— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!
И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили.
Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.
— Здравствуй, Ира.
— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?
— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.
— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.
— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.
— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.
— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.
— Кто не пришел? — не поняла Ирина.
— Виктор.
— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:
— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.
Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:
— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.
Ирина посмотрела на сестру испытующе:
— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?
— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?
— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.
— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.
— Бред, — не согласилась Ирина.
— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.
— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!
— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.
— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!
— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.
— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.
Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.
— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.
— Не поняла… — протянула Ирина.
— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.
Сестра встала и гордо выпрямилась.
— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…
Полина вскочила:
— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…
— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.
Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.
— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.
— Все в порядке, мама, не волнуйся. Просто мне что-то холодно, согреться никак не могу, — ответил сын.
Полина заботливо подоткнула ему одеяло:
— Может, принести тебе горячего чаю?
— Это было бы здорово. С абрикосовым вареньем, — попросил Алеша.
— Конечно, сынок, сейчас сделаю. Ты уверен, что с тобой все нормально? — обеспокоенно уточнила мать.
— Мы, наверное, перегуляли сегодня с Машей… Слишком много свежего воздуха за один раз, — предположил Алеша.
— Ну, хорошо, дорогой, сейчас принесу тебе чай. Отдыхай, сынок.
— Спасибо, мама.
Но когда Полина вернулась, Леша уже лежал в беспамятстве, бисеринки пота выступили на его лбу, он тяжело дышал и весь горел. Перепуганная Полина бросилась вызывать врача.
А Леше становилось все хуже. Мечась от жара по кровати в горячечном бреду, он видел странный сон. Ему снилась Маша в необычной старинной одежде, в странных украшениях атлантов.
В бреду Леша шептал пересохшими губами:
— Марметиль… Марметиль…
Врач не заставил себя долго ждать. Когда он закончил осмотр Алеши, Полина в панике спросила: „
— Что с ним, доктор?
— Боюсь, что все очень серьезно, у него высокая температура. Это похоже на воспаление легких, — серьезно ответил врач. — Он очень сильно простужен. Как это могло произойти, ведь он, наверное, все время дома?
— Ну почему все время? Он выходит на прогулки, — возразила Полина. — Ведь сегодня тепло, они с Машей Никитенко гуляли в парке.
— С Никитенко? Да, с ней он не мог нигде простудиться. Когда она работала у нас в больнице, она показалась мне очень добросовестной и грамотной, — вспомнил врач.
— Что же делать? Неужели его придется везти обратно в больницу? — тревожно уточнила Полина.
— Боюсь, что стационарное лечение было бы лучше, — ответил врач.
— Но ведь он только что оттуда. Ему дома стало намного лучше, я ума не приложу, как могло такое случиться. Может, все-таки необязательно в больницу? — уговаривала Полина.
— Ну что ж, давайте пока подождем. Я ему сейчас сделаю укол, снизим температуру, а утром посмотрим.
