фантастическим.
В воздухе висели хрустальные шары. Их было много, вероятно, даже посчитать это было невозможно. Хрустальные шары хаотично плавали в воздухе, изредка сталкивались, рождая фонтаны разноцветных слепящих искр. В пространстве между хрустальными шарами висели многочисленные короткие радуги, и сами шары переливались различными цветами. Одни были пронзительно голубыми, другие отливали серебром, третьи сверкали розовым влажным перламутром, но окраска шаров не была постоянной, она изменялась с движением гибких деревьев, которые пропускали к земле солнечные лучи или, наоборот, преграждали им путь.
Дронов даже забыл о головной боли. Завороженно он наблюдал за полным сказочных красок рассветом. Хрустальные шары медленно спускались к земле, касаясь деревьев, шары лопались, делая зелень стволов и листвы глянцевой и влажной. Стояла звенящая тишина. Дронов даже забеспокоился, что он оглох. Но это только казалось ему, просто мир еще не проснулся, не очнулся после хрустальной и полной опасностей ночи, а те, кто всю ночь не спал, сейчас, наоборот, устраивались на ночлег в своих подземных убежищах, берлогах, зарослях — там, где можно было надежнее всего отсидеться до следующей ночи.
Левее открывалась небольшая ложбина, заполненная такими же шарами, только неосвещенными и потому серыми. Изредка шары лопались, выплескивая в мир миллионы водяных искр. Земля в ложбине потемнела от влаги и медленно шевелилась, словно планета пыталась глотнуть или сделать глубокий вдох.
Вставало солнце. Огромное зарево ало нависало над лесом, по земле бежали юркие опасные тени. Нельзя было понять, принадлежат ли они безопасным ветвям или застывшим в засаде живым существам. Дронов, близоруко щурясь, шарил глазами вокруг себя, потом решил, что не стоит рисковать, безопаснее отсидеться в убежище, пока день окончательно не вступит в свои права. С одной стороны, все живые существа придут в себя после ночного оцепенения, и это сулило новые опасности, но с другой стороны — самые хищные твари обязательно расползутся по темным местам, нечисть обожает тьму.
Он торопливо сорвал огромный мохнатый лист с ближайшего куста, свернул из него некое подобие кулька и поймал этим кульком несколько висящих в воздухе шаров. Кулек наполнился прозрачной холодной водой.
Дронов вернулся в пещеру, осторожно сел, чтобы не расплескать воду, и принялся поить Симонова, облизывая пересохшие губы и жадно наблюдая, как Симонов глотает.
Симонов открыл глаза.
— Хорошо, — сипло прошептал он. — Где мы?
— В лауне, — сказал Дронов. — Мы крепко влипли, Паша. Что ты помнишь? Я нашел тебя в лауне, но вокруг не было никаких следов от падения вертолета. Ты не видел Новикова?
Он жадно допил остатки волн.
Симонов с трудом сел. Дмитрий с тревогой отметил, что нога его не слушается, видимо, жало веспа зацепило нерв. Оставалось только надеяться, что это временно и организм пересилит действие яда хищника.
— Ни черта не помню, морща лоб, сказал Симонов. — Удар, а потом темнота. Потом ты дал мне воду. И Новикова я больше не видел. Наверное, меня выбросило, а он остался в вертолете. Надо же, как не повезло! — На небритом лице Симонова мелькнула обида. — Кажется, меня прихватило. Со мной ты не выберешься из лауна.
— Ладно, — остановил товарища Дмитрий. — Не будем торопиться со словами. Давай отдыхай. Потом будет видно, что делать дальше.
Сквозь узкие расщелины в стенах пробивался рассеянный свет, высвещая обширную и неровную внутренность пещеры, Дмитрий прошелся по пещере, надергал пучок сухого мягкого мха и сделал из него подобие подушки для раненого товарища. Симонов снова бредил.
Дронов не торопясь обошел обширную пещеру, аккуратно выжигая активную флору лучом импульсника. То, что не было сделано вчера, надо было обязательно сделать сегодня. Осмотр пещеры Дмитрий проводил тщательно, оставлять за собой ничего нельзя, не успеешь опомниться, как пропущенные ростки размножатся вновь или тебя покроет белая плесень или скользкий грибок эспарагус. Дважды он обнаруживал в складках пещеры кладки полупрозрачных яиц размером с человеческую голову, эти яйца он выжигал особо старательно, это уже была не флора, вряд ли яйца в пещере принадлежали травоядному. Специалистом Дронов, конечно, не был, но хорошо знал, какие беды иной раз случаются от неопознанных яиц, оставленных по небрежности или невнимательности.
Орудуя импульсником, он добрался до глубокой расщелины, которая косо уходила под стену пещеры. Некоторое время Дронов внимательно вглядывался в густую тьму, но ничего подозрительного не заметил. Внизу было тихо и темно, из расщелины несло сыростью и землей.
На поясе у него в специальном пенале находилось несколько термитных гранат, которые, конечно же, следовало поберечь для более серьезных ситуаций. Поколебавшись немного, Дмитрий расстегнул пенал, достал одну гранату и, повернув запал, швырнул его в расщелину. Снопы разлетающихся в стороны искр на мгновение разогнали темноту, высветив в глубине расщелины массивное и длинное сегментное тело. В глубине что-то. противно заскрежетало, потом послышалось клокочущее скворчание и донесся запах горелой плоти, а из расщелины вдруг поползли извилистые тонкие белые нити щупальцев, которые, яростно извиваясь, принялись ощупывать пространство рядом с расщелиной, обрывая куски влажного мха с неровных стен, но Дронов предусмотрительно отошел в сторону. Термитная граната сделала свое дело, щупальца бессильно опали, заскользили обратно в сгущающуюся тьму, а потом замерли, потеряв живую упругость,
Нет, экономить на безопасности не следовало! Дронову стало не по себе, хозяин пещеры мог появиться в тот момент, когда он был снаружи, и, вернувшись, Дмитрий рисковал не обнаружить товарища. А еще этот обитатель пещеры мог выбраться ночью, когда они лежали в беспамятстве, и тогда бы их мучения уже закончились.
В глубине пещеры слышалось тихое журчание. Дмитрий с удовлетворением отметил, что в одном месте по стене бегут тонкие, но сильные струйки воды. Все-таки им повезло немного больше, чем Робинзону Крузо, скорее, они оказались на положении героев романа иного и не менее известного писателя, написавшего «Таинственный остров». У них было оружие, они случайно обнаружили пригодную для жилья пещеру, и еще они были вооружены знаниями, какими не обладали колонисты острова Линкольн. Если бы еще все происходило на любом земном острове, а не в лауне!
Он вернулся и лег рядом с тяжело дышащим Симоновым. Кажется, все тот же выкарабкивался. И это было удивительным, возможно, что Паше просто повезло и весп, напавший на него, уже растратил часть своего яда ранее или его кто-то отвлек в момент нападения. Но это Дронова не особо радовало, ведь задача, вставшая перед ними, четкого и ясного решения не имела. Одно дело любоваться лауном с борта вертолета, совсем иное — оказаться внутри его, особенно если идти придется почти наугад, ориентируясь на память. Некоторое время он прикидывал маршрут. Но это удавалось плохо, следовало определиться на местности, а как раз с утра в лаун соваться не стоило, надежнее дождаться полуденного зноя, когда от жары все обитатели лауна становились медлительными, а хищники уже насытились. Правда, на последнее обстоятельство надеяться не стоило, метаболизм у обитателей лауна был таков, что они могли жрать весь день. И все-таки после полудня выбираться наружу было спокойнее.
И еще надо было позаботиться о еде для раненого Симонова. Вспомнив об этом, Дронов понял, что сам проголодался. Линии доставки в пещере не было, о продовольствии надо было думать самому.
Он сел, некоторое время задумчиво смотрел на затихшего товарища, потом нащупал пульс на его руке. На удивление пульс. Хотя и несколько учащенно, но ровно.
Дронов поднялся и направился к выходу из пещеры.
Глава восьмая
Несколько часов спустя Дронов задумчиво сидел у костра и смотрел на бледный огонь, дрожащий под плоским камнем, на котором сушились съедобные корни. Раны Симонову он промыл и перевязал, потратив на это другой рукав своей рубашки. Старую тряпку он тоже выбрасывать не стал, а аккуратно простирал ее в холодной воде ручья и просушил под лучами солнца. Тряпка могла еще пригодиться, кто мог сказать, сколько им еще придется скитаться по лауну.
Конечно же, их искали. На это наверняка были задействованы большие силы, но найти потерявшихся в лауне Людей трудно, скорее всего поиск ничего не даст. Первые дни их будут искать интенсивно, потом группы поиска постепенно начнут уменьшаться, пока не останутся одни следопыты, которым сам Бог велел бродить в зарослях. Но и следопыты не гарантия удачи, в таком поиске все больше зависит от случая, а фортуна при этом могла стать к поисковикам как угодно, не обязательно лицом.
Съедобные корни, которые он принес, были не слишком питательной едой для раненого, тем не менее Симонов съел два мучнистых, отдающих болотом корня, заставляя себя перемалывать вязкую упругую массу в кашицу. Сейчас он отдыхал, даже еда для него была трудной, едва поддающейся работой.
Дмитрий размышлял.
Варианта было два. По первому варианту следовало оставаться в пещере й ждать, когда на них наткнутся спасатели. Правда, когда они наткнутся, было неизвестным со многими вариантами ответа. Это могло произойти сегодня, через неделю, но с таким же успехом их могли вообще не найти. Шансов на то, что следопыты из СБ наткнутся на пещеру, были ничтожными.
Второй вариант предполагал, что они станут добираться до любого из Поселков самостоятельно. Вот только доберутся ли? С плохо слушающейся ногой Симонову передвигаться было трудно, в дороге он становился неизбежной обузой, а в случае нападения хищника, которых в лауне хватало, Симонов становился отвлекающим фактором, лишающим Дронова способности к сопротивлению.
Третий вариант — оставить Симонова в пещере и уйти за спасателями — Дронов вообще не рассматривал. Он не был уверен, что дойдет благополучно, не был уверен, найдет ли впоследствии пещеру в лауне, а главное — выбрав третий вариант, он утратил бы всякое уважение к себе, это было не в духе Поселка, где царил принцип пионеров прошлого «Сделай — или умри!».
Он вздохнул и принялся очищать подсохшие корни. От огня они стали сладковатыми и хорошо утоляли голод, но все-таки организм требовал чего-то более весомого.
Оставалось одно — прожить в пещере некоторое время, дождаться, когда раны Симонова заживут, а нога станет слушаться, и только потом продолжить движение к Поселку. Но и в этом скрывался определенный риск, у Симонова могли случиться осложнения, тогда еще неизвестно, как все
