Аксючиц.
- И какой же ты делаешь из этого вывод? - неожиданно спокойно ответил Верховный. - Русские ленивы, бездарны и плохо работают? Так?
- Я этого не говорил, - отступил Виктор.
- Но ты подумал. А такие, как Ламберт, это ещё и говорят вслух. Но это ложь, причём сознательная ложь, рассчитанная на наивность обывателя. Ну-ка, скажи - в чём измеряется производительность труда? - речь старика опять стала жёсткой и ясной.
- Количеством продукции, произведённой работником в единицу времени, - напрягшись, ответил Аксючиц.
- И как же мы будем сравнивать производительность труда по производству мочалок и по производству самолётов? - поинтересовался Мосюк. - Ты же коммерсант, должен знать такие вещи... Так вот: количество произведённой продукции - это отраслевой показатель. Общеэкономический же измеряется в деньгах. В марках, например. Теперь второй вопрос: от чего зависит производительность труда? Так я тебе скажу: от эффективности использования капитала. Если у тебя есть автомобиль, ты на нём наездишь больше километров, чем я на лошади за то же время, не так ли?
- Допустим, но какое это имеет отношение к теме?.. - Аксючиц попытался было выпутаться из неинтересного поворота разговора.
- Самое прямое. Русские работают не хуже дойчей. Но они работают на морально устаревшем оборудовании. И кроме того - целый ряд самых выгодных отраслей хозяйства практически монополизированы Германией. Иногда под разными надуманными предлогами, иногда вообще без них.
- По Смоленскому договору, насколько я помню, России запрещено производить только военную технику, - напомнил Виктор. - Взамен вы получаете прямые поставки лучшего в мире германского вооружения.
- Да-да, - неприятно улыбнулся Мосюк. - Если только не учитывать того, что именно военные разработки во всём мире являются источником инноваций. Всё новое производится сначала для армии, по военным заказам. И уже только потом идёт в гражданский сектор. В результате мы обречены сидеть на обочине прогресса и ждать, пока Фатерлянд не осчастливит нас прямыми поставками новеньких винтовок и обмундирования. За это нас лишили, например, авиапрома. И всех новых штучек, которые разрабатываются для неба. Мы едва отстояли свой автопром - и то лишь потому, что мой предшественник... светлая ему память... запретил российским государственным организациям покупать дойчские автомобили! Помните, какой был скандал? А если бы не этот запрет, у нас не было бы наших полицейских броников... Но как объяснить это господину Клаусу Ламберту и его единомышленникам? Ведь так приятно порассуждать о русской лени и неспособности к творчеству. Забрав себе всё вкусное и оставив нам полуобглоданные кости.
- Почему же тогда Япония, которой тоже запрещено военное производство, стала ведущей технологической державой? - Аксючиц понимал, что старик умело уводит его от темы, но решил дослушать до конца.
- О, хороший пример! - Мосюк ухмыльнулся. - Японцы запустили национальные программы фундаментальных исследований. Основанные на национальной же системе образования. А в России вся образовательная система находится в руках... вы знаете, в чьих руках. О нет, я не говорю, что это плохо! Фольки - полезнейшие граждане. Однако, все талантливые русские студенты почему-то перебираются в Берлин или в Ляйпциг... Это проблема, решения которой я пока не вижу. А господин Ламберт и его ястребки...
- Вы умудрились произнести пламенную антигерманскую речь, всего лишь споря с воображаемым господином Ламбертом, - Виктор, наконец, осмелился прервать желчный монолог старика.
- Вот именно, - Мосюк снова сменил регистр разговора: на этот раз его речь покатилась мерно и ровно, с чётким выдением ключевых слов. - Я люблю Германию, я люблю эту великую страну и её великую культуру. Германия дала нам всё - начиная от освобождения и кончая покоем и безопасностью. Но какой-то ничтожный господин Ламберт заставил меня думать не о том, что Германия дала моей стране, а о том, что она у неё взяла и в чём помешала... Получается, что партия болтунов намерена поссорить Россию с Германией, а меня лично - и с имперским руководством, и с собственным народом. В России и без того хватает дураков, которые с удовольствием вцепятся в лакомую косточку, которую намерен бросить им этот ваш главный ястреб. Я и так постоянно слышу и читаю обвинения в том, что я с потрохами продался nemtzam, - последнее слово лауреат премии Гёте проговорил с демонстративной неловкостью. - Вот только я своих болтунов взял к ногтю, а имперское руководство - нет, - резко закончил он.
Аксючиц кивнул. В откровенном заигрывании с русским национализмом Мосюк и вправду замечен не был. Отчасти потому, что русские националисты позволяли себе затрагивать тему происхождения и деталей биографии Верховного. Более того, когда в ПНВ начало проклёвываться 'право-патриотическое крыло', его неформальный лидер Игорь Сухоносов был уличён в преступлении против нравственности и выслан во Францию. Само же 'патриотическое крыло' было раздавлено тихо и без шума - в отличие от длинной и запутанной истории борьбы с остатками 'конструктивного крыла'. Борьбы, очень похожей на сложную многоходовую операцию с неясными целями...
- Допустим, так. Но есть и разница. Ламберт - отнюдь не нацист в хитлеровском смысле этого слова. Он империалист. Хитлеровцы и им подобные требуют оградить Райх от того, что они называют славянскими окраинами. Круги, близкие к Ламберту, требуют прямо противоположного: прочнее привязать окраины к имперскому центру...
- Россия - не коза, чтобы её привязывали к забору! - вспылил Мосюк, и тут же опять сменил тон на прежний, мерный и ровный. - Поймите: такая постановка вопроса унижает и Россию и Райх. Подлинная привязанность не терпит никаких привязей и заборов...
- Да при чём тут заборы, - Аксючиц не выдержал нового наплыва демагогии. - Скажите честно: вы и в самом деле хотели бы распада сложившейся системы отношений с Райхом? Положа руку на сердце - хотели бы?
- Нет, - жёстко сказал Сергей Альфредович. - Внутренние игры - это одно. Но только пока они внутренние. Райхсраум имеет множество недостатков, но это жизнеспособный организм. Я могу играть с Империей, выторговывая себе поблажки и привилегии. Но я никогда - слышите, никогда! - её не предавал. Именно поэтому я не допущу визита безответственного болтуна и провокатора, который позволяет себе угрожать распадом Райхсраума. Ламберт - безответственный демагог, играющий с огнём. Я не понимаю, почему Управление не отдаёт себе отчёт...
- Хорошо, я понял вашу точку зрения, - невежливо перебил Аксючиц. - Но я должен сказать кое-что ещё. Ситуация в Райхе гораздо хуже, чем вы, может быть, думаете. Референдум двенадцатого мая...
- Референдум - глупость, бессмысленная глупость, - ощерился Мосюк. - Нельзя было соглашаться на него. Теперь при любом раскладе сил уже создан прецедент. Даже если эта дрянь соберёт десять процентов голосов...
- Всё гораздо хуже. По некоторым данным, на восточных территориях Райха наши противники могут получить от тридцати до шестидесяти процентов голосов.
- Невозможно, - скривился Мосюк. - Они же не идиоты.
- Вы сами всё объяснили. Поляки считают себя оскорблёнными... западным украинцам досадно... ну и так далее. При этом никто не думает о том, что последует за разрушением Райха. Они воспринимают это как... как... - гость замялся, потом всё же подобрал нужное слово, - как способ досадить дойчам. Они совершенно не думают о том, что у референдума будут очень конкретные последствия.
- Они всё равно не выиграют референдум на территории всего Райха, - Мосюк немного успокоился.
- Достаточно проигрыша на Востоке, - отрезал Аксючиц. - В момент, когда будут оглашены результаты, будет подожжён фитиль бомбы, которая когда- нибудь взорвёт всю систему. Первыми, однако, пострадают страны-сателлиты и их правительства. По нашим данным, в России хватает политиков, готовых воспользоваться моментом.
- Либералы? Дерьмо. - Верховный презрительно выпятил нижнюю губу. - А со своими товарищами я уж как-нибудь разберусь. Они у меня все вот где, - старик поднял сжатый кулак, покрытый старческими коричневыми пятнами.
Настало время выложить главный козырь.
- Не все. По некоторым данным, Президент Российской Республики, господин Никита Михалков, во время лечения в Карлсбаде имел ряд неофициальных контактов с лидерами СЛС, - произнёс на одном дыхании Аксючиц, внимательно наблюдая за стариком.
- Никитка-то? Да пусть он хоть со скунсярами челомкается, - Мосюк хотел ещё что-то добавить, но осёкся.
'Этого он не знал', - понял Аксючиц.
Дальнейший ход мысли Дядюшки Лиса был более чем понятен.
Никита Михалков, как и все российские президенты, был безобидным болтуном, занимающим декоративный пост без каких бы то ни было реальных полномочий. Он был известен как театральный режиссёр, ушедший в кино, где и преуспел в качестве постановщика дорогих и помпезных фильмов о русской истории романовских времён. Внятных политических взглядов он не имел, хотя любил щегольнуть монархическими симпатиями - впрочем, совершенно абстрактными. Однако, страсть к политическим игрищам может внезапно настичь любого, кто почует хотя бы запах власти. Михалков достаточно бездарен и достаточно тщеславен, чтобы прельститься. Тем более, его формальное положение достаточно высокое. Правда, существует российская конституция, недвусмысленно предписывающая форму правления. Но в моменты великих потрясений... а если и в самом деле? Особенно на фоне событий в Фатерлянде.
Разумеется, до такой перспективе Михалкову ещё очень далеко. Даже если курортные разговоры имели место - это мелочь. Но самое главное - Мосюк не знал о вольностях, допущенных господином Президентом РР. Ему о них не доложили. И теперь он выслушивает эту новость от постороннего... Это означало очень серьёзное неблагополучие внутри построенной Сергеем Альфредовичем системы власти, жёстко замкнутой на нём лично...
- Но я готов согласиться с вами относительно Ламберта, - Виктор дал Мосюку время переварить информацию и вернулся к теме. - Заявления, подобные тем, которые он приготовил, прозвучали бы оскорбительно, и поставили бы российское руководство и вас лично в неловкое положение. Ну а что, если у него будет повод к жёстким пассажам?
Хомячья мордочка Мосюка неуловимо изменилась. Теперь он был похож на какого-то мелкого хищника - скорее даже не на лису, а на куницу.
- Допустим... пока только допустим... - Алксинс перешёл к самому деликатному, - что на жизнь Ламберта происходит покушение. Заказчик - Центр Визенталя. Разработчик операции и главный исполнитель - один из легендарных убийц Центра, некий Зайн. Разумеется, покушение оказывается неудачным: Клаус Ламберт жив. Возможно, он ранен или контужен. Прямо с больничной койки он произносит обращение к народам России и Германии. Жёсткое, да. Но оно завершится призывом к единству. Да, кстати: организаторы покушения найдены и уничтожены благодаря блестящей операции российских спецслужб. Разумеется, вина за происшедшее падает на германскую сторону и в особенности на Управление. Некоторые головы полетят.
Мосюк молчал две минуты.
- Русские не виноваты, но они тоже оказались не на высоте, - наконец, заявил он. - Теракт в Москве - это национальный позор. Всё руководство ДГБ уйдёт в отставку. Новое руководство Департамента назначу я сам. Без согласования, - тяжело добавил Верховный. - И в дальнейшем тоже.
Аксючиц мысленно поздравил себя с плохим, но всё же хоть отчасти приемлемым вариантом торга. Руководство любой спецслужбы любого государства Райхсраума назначалось только после неофициальных консультаций с Берлином. Это была ещё одна ниточка, скрепляющая единство Райхсраума. Правда, эта
