— Артур, я очень устала, через четверть часа у меня урок Древнего наречия, что тебе надо?
— Ничего. Иди. Но не забывай, что я стион.
— Не забуду. Не буди Мастера, он поздно уснул.
Следующие две декады превратились для меня в кромешный ад. Мастер не просто болел. Почти все это время он балансировал между состояниями плохо, очень плохо и хуже некуда. В третьем состоянии он не узнавал ни меня, ни Артура, мог бредить на Древнем Наречии и очень часто кого-то звал. Кого? Наверное, того единственного человека, который был ему дорог. Возможно, это покажется странным, но болезнь Мастера вымотала меня и физически, и морально. Я практически не спала. После вечернего приема снадобий, Мастеру обычно становилось хуже. Он мог несколько часов метаться по постели, покрываясь испариной, стонал от боли, а иногда даже бредил. Только под утро он наконец-таки засыпал, а я немного дремала в кресле. Утром меня сменял Артур. Как всегда злой на весь белый свет, от чего мне, намучившейся за ночь, становилось нестерпимо плохо. После завтрака (на который по милости Артура я частенько не успевала), я шла на занятия. Магической практики у меня, конечно же, не было, но остальные занятие ведь никто не отменял. К тому же, если Древнее наречие и Древние законы давались мне легко, то о снадобьях и рунах этого сказать было нельзя. Даже тогда, когда Мастер не болел, на подготовку этих дисциплин я могла тратить три-четыре часа, теперь же, с поправкой на мое нынешнее состояние, все это давалось мне гораздо сложнее. Да и почти все Учителя не знали о болезни Мастера. Возможно, этот факт для многих показался бы странным, но не для доверенных лиц Мастера. Дело в том, что сама персона Мастера, даже в Замке, имела свой незримый авторитет. Мастера уважали и боялись, и я не могу сказать, чего было больше. Он был Магом, самым великим из всех живущих, но любая его болезнь, даже обычная простуда, могла разрушить весь его авторитет, словно тот факт, что Мастер обычный человек, мог ему навредить. Наверное, все думали, что Хозяин Таурмана не состоит из обычной плоти, а сам он настолько пропитан магией, что все человеческое ему чуждо. Так думали все, ну или почти все. Факт инвалидности скрывался на протяжении многих лет, даже если у Мастера болела голова или был насморк, он на несколько дней закрывался в своем кабинете и не допускал никого, кроме Артура, меня и Учителя Ориона. А его последняя болезнь была намного серьезнее простуды, поэтому и скрывалась еще более тщательно. На этот раз Мастер даже не допустил к себе Учителя Ориона. Он сам лечил себя, а страдала от этого почему-то только я. Даже от Артура он требовал меньше заботы, памятуя о том, что он стион. Наверное, это и было причиной того, что я вымоталась морально. Мне было тяжело ухаживать за этим человеком, который из Учителя вдруг превратился во вздорного старика, отказывающегося от микстур и лекарств, и мучившего своей болезнью всех близких. К тому же, если Учителя мне приходилось уважать, то к старику я не испытывала никаких добрых чувств, разве, что уважала его возраст и поэтому ухаживала. Однако иногда мне хотелось завыть, послать все, забраться в кровать и поспать несколько часов. Но чувство долга, как, оказалось, было прочно втолковано мне еще в младенческом возрасте.
Но самым тяжелым для меня было приходить к Учителю Ориону. Он был единственным из Учителей, который смог добиться от меня уважения. Хотя нет, он не добивался, просто этого человека было легко уважать. К тому же, он был мастером своего дела, а это я уважала всегда. Именно поэтому мне было трудно скрывать от него действительное положение вещей. Учитель Орион знал, что Мастер болен, предполагал, что очень серьезно, но без его разрешения не мог прийти к нему, что бы начать лечить. В отличие отпас, с Артуром, которые буквально не уходили из покоев Мастера. Вначале я опасалась, что Учитель будет расспрашивать меня о состоянии Мастера и мне придется молчать, но он ни разу за все время не спросил ничего. Вот только я видела, насколько он переживает, и как тяжело ему дается молчание. Но поверьте, это никоим образом не повлияло на наши с ним занятия.
Он по-прежнему учил меня готовить разнообразные снадобья, с использованием магии и без. Даже устраивал небольшие экзамены. Обычно это проходило примерно так. Учитель раскладывал на столе разнообразные травы и просил отыскать среди них ту или иную. Почти всегда мне удавалось с этим справляться, потом задания стали усложняться.
— Здесь двадцать три травы. Три из них ты не знаешь. Попробуй найти. — Он улыбнулся. Боги, ну почему абсолютно всем учителям нравиться ставить меня в нелепое положение. Я подошла к столу и начала свои исследования. Часть трав я откинула почти сразу: серебристый василек, жирей, лесной папоротник, болиголов, липу, цветки камели, дитриск, трилистник, ромашку, ноготки, болотянку, белладонну я уже знала очень хорошо, во всех видах, они входили в состав почти всех снадобий, которые меня уже научили готовить. Хуже пришлось с теми травками, которые я встречала лишь пару раз ангеликум, кленовик, кисличник, триполос, но, отмежевав их, я поняла, что осталось еще семь трав, которые я легко могу отнести к неизвестным. Но надо-то было выделить всего три. Пришлось идти от обратного. Я начинала вспоминать, какую из трав точно не могла видеть в кабинете у Учителя Ориона. Две я выделила успешно, но вот с третьей пришлось повозиться. Все оставшиеся пять трав казались мне в какой-то степени знакомыми, но все же в конечном итоге я выделила небольшой засушенный кустик, имеющий серебристый цвет и длинные, как иголки листики.
— Эти три — протянула я их Учителю.
— Правильно. Вот это — он показал на темно-зеленую ветку — базилис, сам по себе он безвреден, но в составе с серебристым васильком и полынью является сильным желчегонным средством, но применяется крайне редко, так как нужно очень точно рассчитать каждую часть снадобья, в противном случае можно больше навредить, чем помочь. Вот это — душистый горошек. Вещь почти бесполезная, но если заварить его в воде, от пара станет легче дышать. Но это только при легкой простуде, уже при сильном кашле он не поможет. Вот это, то, что у тебя вызвало больше всего сомнений — тирадил.
— Я действительно его не встречала? Мне его запах показался таким знакомым…
— Исключено. Он не растет в городе. Тирадил вообще растет только в прибрежных районах, недалеко от моря, на прибрежных скалах, а здесь я не мог тебе его показывать. Ни в каком виде. Я вообще не использовал его очень давно.
— Он такой бесполезный?
— Нет, он слишком спорный. С одной стороны, он помогает очистить организм практически от любой отравы, и в составе с различными другими травами и экстрактами является отличнейшим противоядием. Но в этом действии как-то нет необходимости. Когда-то давно, когда был Император, существовали элитарины, и был старый порядок жизни, в подобного рода веществе нуждались практически все, кто хоть как-то относился к свите Императора. Но теперь, даже я не слишком хорошо представляю, что твориться в городе. Но с другой стороны, лет двадцать назад тирадил входил в состав одного общеукрепляющего зелья, которое было очень популярным. Почти все люди старше сорока употребляли его, чуть ли не каждый день, а потом, через несколько месяцев почти все они заболели, некоторые далее умерли, тогда впервые была выдвинута теория о том, что тирадил ядовит. Спустя лет пять я лично в этом убедился. Как говориться, на собственном опыте. С тех пор, я практически его не использую. Но пока хватит. Противоядия мы с тобой начнем учить месяца через три, если ты усвоишь положенный материал.
— Учитель Орион, а можно спросить?
— Спрашивай.
— Сколько нужно принять тирадила, что бы отравиться.
— Зачем тебе это?
— Не знаю! Мне кажется, я где-то чувствовала его запах, возможно, даже в своей еде. Вы же знаете, как относятся ко мне остальные. — Отчаянно соврала я. Меня почему-то очень заинтересовала эта травка. Возможно, я видела ее у нашего монаха? Не думаю, что Учитель поверил моей выдумке. Скорее наоборот. Но он тоже доверял мне, хотя почему, я и не могла понять.
— Тирадил не действует от одного раза. Его действие должно накопиться в организме, только несколько месяцев приема могут вызвать отрицательное действие. К тому же, тирадил достаточно перестать принимать, поддержать организм общеукрепляющими снадобьями и все пройдет. Это не яд — хотя он и может причинит вред. Я удовлетворил твое любопытство?
— Да, Учитель. Спасибо.
— Теперь давай займемся делом. Я хочу, что бы ты приготовила обычное общеукрепляющее снадобье, две порции, сама. Так что начинай.
— Хорошо.
К концу занятия я приготовила нужное снадобье. Правда, получилось оно у меня несколько не таким, как положено, немного гуще и чуть-чуть другого оттенка. Учитель Орион долго смотрел на него, потом попробовал.
— Ириана, ты почти все сделала правильно. Вот только положила черничник на треть меры больше. Но это не так уж плохо. Вечером занесешь вторую порцию Мастеру, пусть он скажет свое веское слово.
— Да, Учитель — склонилась я в поклоне, а про себя подумала, что Мастеру сейчас явно не до моего общеукрепляющего снадобья.
— У тебя сегодня еще есть занятия?
— Нет. Учитель.
— Хорошо. Тогда на сегодня можешь быть свободна. К следующему занятию напиши мне доклад о душистом горошке.
— Да, Учитель.
Явышла из лаборатории Учителя и облегченно вздохнула. У меня было целых три часа свободного времени. Можно хоть немного поспать.
Вечером я принесла Мастеру снадобье. Мне казалось, что это не слишком хорошая идея, но спорить с Учителем Орионом не хотелось. Мастер выпил снадобья, принесенные Артуром, потом, когда тот ушел, я подошла креслу, в котором проводила ночи на протяжении почти двух декад и сказала:
— Мастер, сегодня я готовила общеукрепляющее снадобье.
— Что, Учитель Орион велел принести мне на пробу? — почти весело сказа Мастер. Я уже успела отвыкнуть от этого тона.
— Да.
— Ну, давай, посмотрю. — Я протянула снадобье Мастеру. Он откупорил крышку, недоверчиво поднес бутылочку к свету, поболтал, понюхал, потом спросил. — А Орион пробовал?
— Да, Мастер.
— Ну что ж, тогда рискнем. — Мастер сделал небольшой глоток, немного помолчал, а потом проглотил. — Черничника много. А так ничего. — Он осушил содержимое бутылочки до конца, потом добавил. — Завтра узнаем, насколько оно эффективно.
И снова началась ночь, которую я уже люто ненавидела. Вначале Мастер немного задремал, но потом ему стало хуже. Намного хуже. В эту ночь пот лил с него градом, был жар, но он не бредил, все время раздавал мне какие-то указания, а потом заснул, почти под утро, но зато очень крепко. Старик дышал очень ровно и даже начал храпеть.
— Хороша сиделка, — выронил он.
— Простите.
— Ничего. Ты устала. Я вижу. Сейчас можешь быть свободна. У тебя около часа до завтрака. И еще, твое общеукрепляющее не так плохо, как может показаться па первый взгляд. Но не так хорошо, как должно быть. Думаю, это просто от недостатка практики. Так что, я хочу, что бы ты варила его каждый день и приносила мне. Пока оно у тебя не получиться, я не могу дать разрешение Ориону на твое дальнейшее обучение. Поняла?
