и по большому.
— Как его убили? — спросил Юрий.
— Удавили. Причем тот, кто это делал, мужик был сильный. Сын Сомова хоть и в него ростом пошел, но так мужик, чувствуется, крепкий, жилистый. Все руки изрезаны удавкой.
— Он когда прилетел? — спросила Ольга.
— Не знаю, еще не смотрел.
— Давай, поглядим, — предложил Юрий.
Они втроем сели в Уазик, включили свет, и Колодников, прищурившись, прочитал.
— Рейс Тюмень-Железногорск, прибытие 18–20 Москвы.
— Во сколько эти челноки обнаружили тело? — спросила Ольга.
— В пол-третьего.
— А до аэропорта, сколько у нас ехать? — все выпытывала она.
— Больше двух часов, — припомнил Андрей.
— Это, смотря как ехать. А так, даже больше, — вмешался водитель Уазика, — около трех. Я на своих «Жигулях» ездил, брата как-то встречал.
Астафьев задумался.
— Надо поискать свидетелей в аэропорту, — предложила Ольга.
— Да, это обязательно, — согласился Юрий. — Нужно обратиться к начальнику охраны, может, они записывали все на видео. Сейчас же везде стоят эти камеры наблюдения. Следы на обочине есть?
— Нет, — Колодников отрицательно замотал головой, — недавно тут насыпали щебенку, так что следов нет не только от машины, на которой его привезли, но и от автобуса с челноками.
— Надо выяснить, кто сообщил сыну Сомова про смерть отца, и кто еще мог знать об этом, — предложила Ольга.
— Логично, — согласился Юрий. — Пятая смерть вокруг этих чертовых «Дубков». Это уже, ребята, чересчур.
— Шестая, — поправил его Колодников. — Тот парнишка гаишник все-таки умер в больнице сегодня ночью.
— Не повезло парню, — решила Ольга.
— Но главное, что вот к этой смерти Зотов лично не причастен.
Это заявление Юрия вызвало у Ольги гримаску неудовольствия.
— Откуда ты это знаешь? Сам он да, сидит. Но, может, он нанял этих убийц?
— Откуда, из тюрьмы? — Юрий иронично улыбнулся. — О существовании сына Сомова мы все узнали за двое суток до этого убийства. Знаешь, как Император был тогда ошарашен? У меня его лицо вот сейчас стоит перед глазами. Кроме того, во сколько мы его вчера оставили? Где-то полшестого. И ты сама видела, во сколько он вчера получил передачку от жены. Мобильника него не было, так что договориться по сотовому с киллером он ни как не мог.
— Значит, и остальных убивал не он? — спросил Колодников.
Юрий пожал плечами.
— Кто знает, может, он и убил кого-то из тех четверых на базе, но то, что он убил всех — в это я не поверю никогда. Кто-то старательно переводит на него стрелки.
— Зачем? — спросила Ольга.
— Ну, одну причину я точно знаю. «Дубки». Ты сама слышала, что у Сомова другого имущества не было.
— Да, блин, — Андрей чуть не сказал другое слово, но успел сдержаться, — что, эти «Дубки» медом что ли, помазаны? Ну, база как база, у меня вон вся морда до сих пор от комаров чешется. Видал я турбазы и получше. Стоит из-за этого хлама столько трупняка настрогать?
— Выходить, стоит, — Юрий глянул на часы. — Ну, мне надо на работу, а вы пашите тут. Оль, заберу я «шестерку», пусть отвезет меня, потом вернется?
— Бери, — согласилась Ольга.
Юрий уже подошел к «шестерке», когда Ольга крикнула ему вслед: — Астафьев, а ведь ты хотел еще и на труп полюбоваться? Что ж не подошел то даже?
— Не царское это дело. Вообще, нам, простым следакам, такие дела не доверяют.
ГЛАВА 14
Выговор со стороны начальства все же настиг Астафьева, правда, не такой силы, как он ожидал. Все же время, прошедшее после возвращения из «Дубков» сгладили эмоции Панкова. Гораздо больший разнос он получил за свое руководство следственным отделом.
— Как я вижу по этим данным, сначала ваше назначение сыграло положительную роль, — вещал Панков. — Процент доведения дел до логического конца поднялся чуть не в два раза. Но, в последние два месяца опять был спад. Как вы это объясните?
— Объясню простое — лето. Две трети отдела побывали в отпуске.
— А вот до меня доходят слухи о ваших, скажем так, чересчур интимных отношениях с сотрудницами.
— Вранье.
Астафьев заявил это таким невозмутимым тоном, что Панков не решился дальше муссировать эту тему. Они расстались, один с выговором, другой с недовольным лицом и досадой на этого невозмутимого красавца. Полковник, как и все люди с невзрачной внешностью, очень не любил таких вот щеголеватых парней.
'Еще пару раз так же проколется, и уволю к чертовой матери совсем', — решил он. — 'Тоже мне, Ален Делон кривовский'.
Первую половину дня Астафьев провел в отделе, накручивая своим подчиненным то место, в зависимости от пола, что должно было придать им больше бодрости и темпа в работе. При этом подчиненные его были настроены несколько странно. Немногочисленные мужчины старались подмигнуть ему, а девушки воспринимали нагоняи без должного трепета. Последней в его кабинете появилась Элла Зеленковская, высокая блондинка с лицом Мерелин Монро и фигурой молодой Нонны Мордюковой. Вот как раз с ней Астафьев имел кое, какие интимные отношения, хотя дама была замужем, но это никогда не служило препятствием ни для него, ни для нее. Высказав все, что он думает об ее работе, Юрий ожидал, что та начнет оправдываться, но Элла была настроена совсем не по рабочему.
— Что, Юрий Андреевич, карьеру начинаете делать? — спросила она, взгромоздившись своими дивными формами на стол начальника. Эта была ее обычная манера действия, и Юрий в свое время долго, дня три с ней боролся, но потом понял, что это бесполезно.
— Какую карьеру? — не понял Юрий.
— Ну, как какую. На Малиновской женитесь. Я вчера лично видела ваши пылкие объятия около ГОВД. Поздравляю.
Юрий не успел ничего ответить, потому что открылась дверь, и на пороге появилась сам объект обсуждения, Ольга Малиновская. То, что она увидела в кабинете Астафьева, ей очень не понравилось. На столе начальника следственного отдела в фривольной позе разместилась роскошная блондинка. Еще больше не понравилось ей то, с каким лицом эта сучка мимо нее выплыла из кабинета. Такой ядовитой ухмылки Ольга давно уже не видела в свой адрес.
— Ты уже освободилась? — Юрий взглянул на часы, и поразился. Оказывается, время подбиралось к обеду.
— Да, и хотела предложить тебе пообедать вместе. Но, я чувствую, ты занят. Что, уже потянуло на сторону, а, капитан Астафьев?
— А в чем дело, младший советник юстиции Малиновская?
— Ни в чем. Я думала, что ты более чистоплотный, а оказалось, что нет.
И, развернувшись, она вышла из кабинета. Бежать вслед, извиняться, что-то объяснять, Юрий не стал. Это было не в его правилах. Достав сигарету, он закурил, и подумал: 'Боже, какие они все одинаковые! Стоит чуть больше приблизить к себе, как уже думают, что имеют на меня какие-то права. Как это все надоело'.
В это же самое время Андрей Колодников был в самом эпицентре будущих похорон хозяина турбазы. Заправляла этим всем хаосом невысокая, худощавая женщина лет семидесяти. Это была соседка, а по совместительству, экономка, так называли эту должность раньше, Мария Васильевна. С тех пор, как три года назад умерла жена Сомова, она занималась хозяйственным руководством его квартиры. Именно она вызвала из Тюмени загадочного сына Пал Палыча.
— Еще позавчера позвонила ему, — подтвердила она, — как только мне самой позвонили, сказали, что Палыч в морге, я и позвонила ему.
— Он сказал, когда прилетит?
— Нет, просто сказал, что ближайшим рейсом вылетает.
— А кто-то при этом был?
— Как это был? — не поняла старушка.
— Ну, кто-нибудь из посторонних присутствовал при этом вашем разговоре с ним?
— Нет, я одна была. Мне еще оттуда, с базы, позвонил Семен Константинович, я после этого и позвонили Ване.
— Семен, это кто? — не понял сразу Колодников.
— Это Соленов, Семен Константинович, давний приятель Пал Палыча. Большая шишка в нашей мэрии.
— А он говорил, чтобы вы вызвали этого Суконина?
— Да, как же, так и сказал. Я бы так, может быть, и расстраивалась бы весь вечер, а тут делов сразу навалилось, и Ване позвонить нужно было, и насчет могилки позаботиться. Но, Семен Константинович помог, машину выделил из мэрии, меня так хорошо провезли, я все так быстро сделала. Когда я пять лет назад своего мужика хоронила, это ж, сколько я пешком то набегала! И Загс, и в больницу, и в похоронное бюро, и на кладбище. А тут так хорошо…
