— Готовь признать свою вину, внести хоть какой выкуп, хоть какие контрибуции. Чего желает ваша светлость?
Была у них такая игра, в княгиню и его верного слугу.
— Желаю, чтобы ты меня сегодня охранял, здесь, в замке, этой ночью.
— Слушаюсь, ваша светлость! Всю ночь буду лежать под вашей дверью с мушкетом в руке!
— Лучше без мушкета, и у меня в постели.
Юрий развел руки.
— Ну, что ж, мушкет оставлю дома.
— Не забудь что-нибудь другое, — игриво заметила Ленка, прижимаясь к нему всем телом.
— Постараюсь не оставить на работе, — согласился Юрий. — Но надо записать, а то запру по привычке в сейф.
Ленка давилась от смеха. Он чмокнул свою невозможную любовницу в щечку, и побежал вниз.
ГЛАВА 26
Пчельника взяли на его автостанции, где он, не взирая на выходной день, во всю руководил процессом перевозки каких-то больших груд металла. Один КамАЗ, с верхом загруженный остатками безнадежно погибших автомобилей выезжал со двора автосервиса, а второй как раз грузился. Увидев вылезших из уазика Колодникова и Зудова, Пчельник явно дернулся всем телом, по лицу пробежала судорога злости, но пока оба милиционера не торопясь, шли к нему, бывший гаишник успел снова надеть маску доброжелательного, радушного человека.
— О, какие люди! Я тебя Андрюха, уже с год не видел. Так, иногда только из окна машины, — сказал он, протягивая майору руку.
— Да? А по мне, так лучше бы совсем тебя не видеть, — ответил Колодников, не подавая ему руку в ответ, да и на лице его тоже не было заметно бурной радости. — Пошли, с нами поедешь.
У Леонида на лице появилось изображение деланного недоумения.
— Ну, что ж это так грубо-то, Андрей? Что за дела? Сегодня только звонил, денег просил, а сейчас хамишь, выеживаешься? Завтра же снова прибежишь за деньгами.
— Пошли, — оборвал его Андрей.
— Куда? Куда это мне еще с вам ехать? Зачем?
— Ну ладно, придурятся, будто не знаешь! — взорвался Андрей. — Пошли, нам надо задать тебе много вопросов.
— А ордер на арест? А адвокат?
— Мы тебя еще не арестовываем, а задерживаем на сорок восемь часов. Вот после сорока восьми часов будет и суд, и ордер, и адвокат. Пошли.
Пчельник торопливо вытащил из кармана мобильник, но воспользоваться им не сумел. Паша Зудов положил свою громадную ладонь на его руку, потом сжал так, что владелец сотового вскрикнул от боли, а когда смог разжать затекшую ладонь, тот крутой мобильник представлял из себя кучку пластмассы и электронного мусора.
— Ты что, сдурел?! — взорвался Пчельник. — Ты за это мне заплатишь погонами! Эта мобила двенадцать тонн стоит! Я же порезался!
— А кто, что видел? — спросил Андрей. — Это ты сам свой сотовый сломал.
Павел был более лаконичен.
— Поговори мне еще, я тебе вообще голову за Юрку откручу, — пообещал Павел.
Пчельник же торопливо бинтовал носовым платком порез на ладони.
— Пошли, — поторопил Андрей, — и не вздумай еще выеживаться. Я тебя пристрелю, как собаку, и все.
Пчельник нехотя повернулся в сторону милицейского бобика. При этом он окинул взглядом свой обширный двор автосервиса. К его досаде, никого из тех, кому он доверял все тонкости его тайного промысла, из них тут никого не было. А все эти людишки были просто пешками, они не знали, куда, и кому нужно звонить. Потом он что-то вспомнил, обернулся, и крикнул одному из своих подчиненных.
— Николай, съезди на приемный пункт, забери деньги.
Всю дорогу до отделения он молчал, уже на входе бросил взгляд в сторону обезьянника, и, увидев за решеткой Мороза и его команду, даже глазом не моргнул. В кабинете Колодникова он устроился как у себя дома, сразу закурил, закинул ногу за ногу.
— Ну, что, Леня, плохи твои дела. Идешь ты паровозом в зону по сто пятьдесят шестой. Показания на тебя уже есть, — Колодников постучал пальцем по папке скоросшивателя. — Не желаешь оформить явку с повинной?
— Нет.
— А жаль, скостил бы себе срок лет на пять.
Пчельник усмехнулся.
— Андрюш, не надо мне мозги парить. Я ведь всю эту кухню прекрасно знаю. Ты меня на понт не бери, я буду отрицать все, чтобы на меня не показали.
Колодников пожал плечами.
— Ну, смотри. Наше дело предложить. А то ведь сведем на очной ставке, не отвертишься.
Он все-таки продолжил свои попытки уломать бывшего гаишника, но тот был непреклонен. А тут еще к нему в кабинет зашел Астафьев. Увидев его, Пчельник изменился в лице, но потом снова надел на него маску непреклонности.
— Сыгранули, значит? Ну-ну, артисты, — только и процедил он сквозь зубы.
Юрий поставил стул перед задержанным, сел на него.
— Ну, и зачем ты хотел меня убить, а, Леньчик? — спросил Юрий. — Это не для протокола, это просто для ясности.
— Никого я убивать не хотел, это раз. А во-вторых, господин лейтенант, в этой жизни и в наше время не надо вести себя так борзо.
— Это ты про тот разговор в моем кабинете? — понял Юрий. — Ну, во-первых, если ты есть вор, то уже веди себя как вор, а то изображаешь из себя английского лорда. Ты уже не мент в законе, и еще не вор, в законе. Так что твои понты тебе дорого будут стоить.
— Ну, мы это еще посмотрим, кто из нас больше понтует. Ты по сравнению со мной салажонок, и еще не знаешь, что такое — большие деньги. Они сейчас, в наше время, решают все. Скоро я выйду отсюда, а вот тебе я не завидую. Один раз ты проскочил мимо костлявой, но второй раз можешь не увернуться. Я не угрожаю, я предупреждаю.
— Ну, посмотрим, кто от чего не увернется, — Юрий встал, и уже в дверях, добавил. — Кстати, а за лейтенанта я могу и в морду дать. Я уже два года как капитан. Так что, в следующий раз говори 'господин капитан'.
— Да что ты говоришь, большой чин! Хоть генерал, мне все это по х… — отрезал Пчельник.
Астафьев ушел, а Колодников отрицательно покачал головой.
— Хреново себя ведешь, Леня. Больно высоко ты что-то загнался. Падать больно будет. Говорить по делу будешь?
— Да, пошел ты!
— Ладно, не хочешь, не надо, — сдался Андрей.
Он вызвал дежурного и велел ему: — Отвезите его в горотдел, нехрен делать, чтобы они тут с Морозом и его выродками терлись в одной клетке. И скажи там дежурному, чтобы к телефону его не пускали, нехрен делать.
Когда Пчельника увели, Андрей прошел в кабинет к Зудову, и с досадой обратился к Юрию.
— Нет, ты зачем нарисовался, а? Можно было еще как-то сыграть на этом, на твоем мнимом убийстве, на показаниях Мороза. А теперь он знает, что ты жив, значит, статья за убийство на нем уже не висит.
— Да, идет он нахрен! — отмахнулся Астафьев. — Говорить он все равно не будет, подключит все свои бабки, свои связи, и будет гулять на свободе. А Мороза кто-нибудь за это время грохнет, за Ленчиком не заржавеет. Теперь он пойдет на все, его уже не остановишь.
— Да, Ленька по характеру поганый человек, — согласился Зудов. — Упрямый, злой. Он меня еще гаишников как-то оштрафовал за неправильный обгон. Я ему корочки в лицо сую, а он меня матом. Козел!
— Но, самое хреновое, что нам придется теперь тебя охранять, — подвел итог Андрей. — Он ведь выполнит свое обещание, наймет какого-то киллера, и все. Хана Юрке Астафьеву, бабьему угоднику.
— Ну, счас! — Юрий зло усмехнулся. — Так я ему и дамся. Пошли-ка к тебе в кабинет.
Они прошли в кабинет Колодникова.
— Где твоя записная книжка? — спросил Юрий.
— Ну, вот она, — Андрей выложил на стол потрепанный блокнот довольно солидных размеров. Юрий быстро нашел в нем один телефон, достал мобильник, и набрал на нем этот самый номер.
— Мне бы Бориса Викторовича услышать, — сказал он.
— Кто его спрашивает?
— Скажите, что из милиции города Кривова. Насчет его машины.
Через несколько секунд в трубке раздался совсем другой голос, более низкий, с хрипотцой.
— Да, слушаю. Что там насчет моей тачки? Нашли?
— Можем вас огорчить, Борис Викторович. Вашей «десятки» в природе больше не существует. Но, мы можем подсказать, кто, не взирая на то, что знал, чей это автомобиль, угнал и разобрал вашу машину.
— Ну, и что это за падла?
— Некто Пчельник, Леонид. Автосервис 'Три пятерки', улица Сазонова десять.
