— Потише, командир, не козыряй фамилией.
'Мороз, — узнал голос Юрий, — неужели удалось'?
— А, это ты. Ну, что скажешь хорошего?
— Запоминай, говорить буду один раз. Один братан на тебя сильно обиделся, из торгашей. Пахарь, Михаил.
— Все понял. Спасибо.
Отключив мобильник, Юрий записал имя и фамилию на бумажку, и, заперев кабинет, пошел вниз, в паспортно-визовый отдел.
ГЛАВА 28
Шаврин, входя в квартиру, что снимал Гриша Хилькевич, был предельно зол. Но, стоило ему было посмотреть на обстановку в комнате, на дергающегося пацана инвалида, на замученное лицо женщины, прорывающегося на плач младенца, и весь пыл его угас. А вот Рыжову, было все ни почем, он ходил по комнате, рассматривал все, что попадалось на глаза, и разговаривал с женщиной так, словно это не он два часа назад сообщил ей о смерти ее мужа.
— Так значит, он отбил тебя у мужа? — спросил он.
— Да. Тот был его тренером, но это Гришу не остановило. Я еще гораздо старше его.
— Потом что было?
— Виктор нанял бандитов, они прострелили ему легкое, Гриша чудом остался жить. Мы узнали, что мой бывший решил на этом не останавливаться, так что нам пришлось уехать из Витебска, в Минск. Но и там за ним началась охота, его сильно избили, так что мы совсем уехали в Россию, и постарались забраться в глубинку. Выступать после ранения он уже не мог. Профессии ни какой.
Шаврин попытался представить, какой эта женщина была пять лет назад, чем она так взяла парня, на десять лет моложе себя, но так и не смог этого понять. Разве что глаза были и сейчас, в сеточке морщин, такими глубокими, темными.
— Ну а дальше, что, Галина? — спросил Рыжов. Она молчала, и тогда участковый продолжил сам. — А потом сказка кончилась, он начал пить, бить тебя и детей. Правда, ведь?
Она молчала, и участковый, кивнул головой Шаврину.
— Давай, спрашивай, что тебе нужно.
— Галина Петровна, а где работал ваш муж? — поинтересовался Алексей.
— В магазине, грузчиком.
— В каком магазине?
— «Апельсин».
— 'Апельсин'? — удивился Шаврин. — Это где у нас такой?
— В Цыганском поселке, там, халупкка такая, бывшая подстанция, — пояснил Рыжов. — Афганец какой-то ее подлатал и держит уже года два. Район там глухой, один магазин на всю округу, вот он и держится за счет этого — конкуренции то никакой. А так давно бы уж разорился.
— Откуда ты знаешь, что он афганец? — спросил Алексей.
— Да, он вечно мелькает на их собраниях 15 февраля. Они как на кладбище идут, так меня всегда к ним отряжают, как самого авторитетного.
— А что они там, эти афганцы, буянят?
— Да нет, ни разу такого не было. Молебен батюшка отслужит, венки возложат к могилам парней, ну и, помянут, как это полагается.
— Ясно, — Шаврин снова развернулся лицом к женщине. — Скажите, а вот за последние дни ваш муж приносил домой какие-то большие деньги?
— Ну, это разве большие. Три тысячи он принес в тот вечер, в пятницу. Я сразу хозяйке отдала за два месяца вперед, с долгами кое какими рассчиталась. Ваське и Андрею по обувке купила, да продуктов набрала, и все, деньги кончились. Я так тратила потому, что Гриша тогда пообещал, что скоро много денег принесет, нам хватит даже уехать обратно, в Белоруссию, к моим родителям.
— А что он делал в ночь с пятницы на субботу? — допытывался Шаврин. — Уходил куда?
Галина вздохнула, посмотрела на спящего ребенка, словно спрашивая у него совета.
— Да, что скрывать. Хоть он и просил никому про это не говорить, но что теперь, то, кому что повредит? Гришу уже не вернешь. Так что в ту ночь он собрался и ушел, — призналась она.
— Во сколько?
— За полночь. Пришел уже утром, с этой сумкой, будь она неладна. Сам не в себе, заставил Ваську сбегать за бутылкой, на хату тут, в соседний подъезд, за паленкой, и так сильно нажрался.
— А он вообще, с кем дружил, с кем проводил свободное время?
Она горько засмеялась.
— Какое у нас может быть свободное время? У них магазин работает с девяти утра до девяти вечера, и все время в разъездах. Часов в шесть утра уедут на базу в Железногорск, и редко когда раньше двенадцати ночи домой приходил.
— А он не говорил, кто ему должен был дать те деньги, на поездку обратно, в Белоруссию? — спросил Алексей.
— Нет.
— Ну, хорошо, — Алексей поднялся. — Пойдем, Михалыч.
Уже на пороге, он спросил Галину: — А как фамилия этого вашего хозяина магазина?
— Пахарь.
ГЛАВА 29
Он перехватил ее уже вечером, в шестом часу. Ольга была слишком погружена в какие-то бумаги, что просматривала на ходу, и поэтому позволила Астафьеву близко приблизиться к ее телу. Она просто почувствовала, как кто-то сзади, мягко, но уверенно взял ее за плечи, и направил в открытую дверь кабинета. Когда она опомнилась, Юрий уже запирал дверь на ключ. На лице Малиновской сразу появилось выражение крайней степени непреклонности.
— Если ты думаешь, что сможешь меня тут задержать силой, то очень ошибаешься, — сказала она, закрывая дело, и откладывая его на стол.
— Да нет, ты что, я же помню, — голос Юрия был мягким, примиряющим. — Кун-фу, или карате, что-то такое. Я только хотел с тобой поговорить, можно и о работе. Ты же любишь говорить о работе. Как у тебя успехи в деле Императора? Может, тебе надо в чем-то помочь? Ты обращайся, если что.
Говоря все это, Астафьев все ближе подходил к Ольге, а та, машинально, отступала назад, пристально рассматривая своего «похитителя». Юрий говорил, вроде бы серьезно, но на губах его играла такая предательская улыбка, что когда она уперлась спиной в стену, то позволила обнять себя.
— Сволочь, как же я тебя, оказывается, люблю! — успела сказать Ольга, прежде чем Юрий начал целовать ее в губы.
Через полчаса Ольга приводила в порядок свои волосы перед зеркалом, а хозяин кабинета собирал с пола щедро рассыпанные со стола бумаги.
— Нет, Астафьев, не думай, что все это сойдет тебе с рук. Ты знаешь, что я в тот вечер получила жуткий комплекс неполноценности, — сказала Ольга, отходя от зеркала. — Я сравнила себя с этой красивой стервой, и почувствовала себя гадким, прыщавым утенком.
— У уток не бывают прыщей, — сказал Юрий, силясь понять, из какого дела вылетела какая бумажка.
— Бывает, я первая. Я, тебя, конечно, понимаю, против такой телки устоять трудно, но что мне то делать? Я после этого уже села на диету, хочу сбросить килограмм пять.
— Не стоит, ты выглядишь вполне нормально.
— Ну, говори мне еще!
Она подошла, присела на корточки, и начала помогать Астафьеву собирать бумаги.
— Вообще, ты меня, Астафьев, развращаешь. То секс в машине, а уж дойти до такой пошлости, как заниматься сексом на рабочем месте, да еще на столе! Прямо анекдот! Я скоро совсем перестану себя уважать.
— Только не говори, что тебе это не понравилась. Я лишь боялся, что заорешь во все горло, как тогда, в «Дубках».
— И заорала бы, вон, пришлось руку укусить.
Она показал запястье, с красным отпечатком овала зубов.
— Жуть, какая! — признался Юрий. — Чего я не понимаю, так это оргазм женщин и кошек. Так некоторые бурно реагируют.
— Сравнил! — обиделась Ольга. — С кошкой!
— Нет, Оль, ты гораздо красивее любой кошки. А вообще, я бы секс на рабочем месте узаконил бы. Выделил бы даже специальное помещение. Не надо искать кого-то на стороне, экономиться и время, и личное, и рабочее. Оба работника получают положительный заряд энергии, после чего с новой силой приступают к работе. Кроме того, укрепляются дружеские связи в коллективе.
— Болтун!
Тут она вскрикнула, и подняла с пола лист бумаги, с рельефным отпечатком подошвы ботинка Астафьева.
— Боже мой! Ты что сделал?!
— Что я сделал?
