— Это по второму браку матери. Но в паспорте у него так и было записано: 'Отец — Павел Павлович Сомов'. Сам видел.
Между тем пределы человеческих возможностей по потреблению алкоголя у одного из беседующих оказались все-таки не безграничны. Зотов резко качнулся в сторону, потом попытался встать, но его занесло, и, развернувшись вокруг своей оси, он упал на пол беседки вниз лицом. Это было всеми воспринято с дружным смехом. Императора начали поднимать, потом потащили в его коттедж.
— Заприте его там! — крикнул вслед мужикам Астафьев.
— Да что толку то, шпингалетом что ли? Окна то все равно открываются, — ответил Васин.
— Ну, все равно, закройте!
После этого Астафьев снова начал дозваниваться до прокурора. Такого извиняющего тона из уст главного надзирателя за исполнением законов в его городе Астафьев еще не слышал ни разу.
— Юрий Андреевич, просто какая-то череда фатальных неудач, — вещал Кудимов. — Катер пришел, не было бензина. Нашли бензин — вышел из строя мотор. Сейчас пробуем подключить рыбнадзор, но это все вопрос времени.
— То есть, сегодня мне вас уже не ждать? — уточнил Юрий.
— Почему? Если все решиться за два часа, то у вас мы будем до захода солнца.
— Хорошо, только у моего сотового садятся батареи, а света тут нет. Еще с полусуток, и связь прервется.
— Вас понял, постараемся успеть.
Когда Юрий закончил свои переговоры, к нему подошла Вера.
— Юрий Андреевич, я не хочу оставаться в одних стенах с этим убийцей, мне страшно. Можно я переселюсь в коттедж Сомова? Я еще замерзла до смерти, а там хоть есть камин.
— Хорошо, только я сначала запру куда-нибудь ружья, все же вещественные доказательства.
Они прошли в коттедж, и когда уже поднимались на крыльцо, из-за угла дома показался Ветров. Астафьев его не увидел, а вертолетчик, чуть подумав, решил не тревожить капитана, и решительно зашагал куда-то в глубь леса.
Разместив женщину, и разведя в камине огонь, Астафьев спросил устроившуюся в кресле Веру: — Скажите, Вера, все то, что вы сказали про Максимова, это правда?
— Про что? — не поняла она.
— Про все. Что он собирался на вас жениться, что вы были в его машине?
Та вздохнула, плотнее укуталась пледом.
— В машине мы действительно с ним были, а вот насчет женитьбы… Нет, не предлагал. Это я уже так, мечтала. Сашку хотела уесть.
— Скажите, а вы действительно думаете, что ваш муж мог убить Максимова?
Та пожала плечами.
— Не знаю. Мы с ним живем уже пятнадцать лет, и все это время он меня ревнует, все это время жуткие ссоры. И ножом он мне угрожал, и из ружья стрелял. Только все как-то мимо у него получалось. Не хватало ему духу действительно кого-то убить. Морду набить — это он может, и то, если мужик послабже его. А если нет, то наорет, настращает, и пятками назад. Он актер, только плохой актер, скорее позер.
— Понятно, — сказал Юрий, — располагайтесь, отдыхайте.
Мужиков он застал все в той же беседке. Разведя для тепла в мангале огонь, они сели кружком и дружно ощипывали уток.
— Стрелять люблю, — заявил Васин, с брезгливой миной дергающий из крыла утки по перышку, — но ощипывать и разделывать — нет. Я даже жену приучил к этому. Валька моя любую дичь ошкуривает за милу душу, хоть уток, хоть зайцев. Разделывает, тоже, профессионально. Она у меня за любого мясника сгодиться.
Увидев подходившего Астафьева, он спросил: — Слышь, начальник, погода устанавливается. Может, пойдем, вечерком, погоняем чирков?
Юрий отрицательно покачал головой.
— Ну, уже нет! Еще подстрелите, друг друга, потом начальство с меня голову снимет. И так уж с Максимовым перебор, не думал я, что так может быть. Да, Вадик, а что ты там вчера сказал про Веру? Что-то типа того, дескать: 'Зотов нашел, кого еще привезти. Вроде, как головешку в улей сунул'.
— А, это! — Вадик засмеялся. — Репутация у ней такая, нехорошая. У нас в «Руси» как-то свадьба была, так Зотов там такой скандал закатил. Он ее между этажами с каким-то музыкантом застал. Всю морду тому разбил.
— А ей?
— А ей что, ей ничего. Она со смехом убежала вниз. Он ее и пальцем не тронул.
— Вера всегда такой была, — начал свой рассказ Соленов. — Я же ее тоже хорошо знаю, хотя трахать не трахал, хвастать не хочу. Она после школы сразу пошла секретарем к Сомову, тот тогда директором школы был. Говорят, что он ее и «распечатал». Потом он на повышение пошел, в ГОРОНО Веру с собой забрал. А потом Палыч на пенсию ушел, а Вера по наследству перешла к Максимову. Тот ей ребенка и сделал, ни для кого это секретом не было. Сашка, вылитый Максимов, такой же глазастый. Сейчас где-то в Англии учится, в каком-то престижно колледже.
— А Зотов тогда кем был? — спросил Юрий.
— Зотов тогда уже торговлей занимался, какой-то чин важный был в ГОРТОРГе, не то заместитель, не то главный товаровед, я уж и не помню. Он и тогда то, при социализме, как сыр в масле катался, а потом вообще, ветер в паруса поймал, и вперед. У него только в областном центре магазинов восемь, это про которые мы только знаем. А уж доля во всяких там ООО, ЗАО и ОАО — это и сама налоговая полиция не разберет.
— Что ж он тогда в нашем Кривове живет? Дыра ж дырой, — не понял Прокопьев.
— А у него тут целое поместье, гектаров восемь, — пояснил Соленов. — У Сашки даже стенд для стрельбы по тарелочкам есть, представляете?
— То-то он так хорошо стреляет, — понял Астафьев.
— Каждый день, — подтвердил Соленов. — Часа по два палит. Так вот, он тогда в Верку влюбился как пацан, по уши. Развелся со своей прежней, Нинкой, хотя у той уже двое детей было, и женился на Вере, хотя она уже была беременна, и он знал от кого.
— Понятно, — вздохнул Юрий.
В этот момент запиликал мобильник Астафьева. Выслушав сообщение, Юрий с довольным лицом сообщил всем.
— Все, катер готов, через часок, другой, они будут здесь.
— Ну, нашел чем обрадовать! Если бы они паром пригнали, вот это было бы здорово, а так что? Допросами замучают, и все, — под смех остальных заявил Прокопьев. — Ну, что уток будем жарить? Где у нас Юрка? Пусть дает соль, перец и все прочее.
Навестить тезку пошел сам Астафьев. Увы, на вагончике Ветрова висел замок. В поисках вертолетчика все разбрелись по базе, но и на крики сторож не отзывался.
— Куда он девался? — недоумевал Прокопьев. — Он не с этой там снова? — он кивнул в сторону коттеджа, где сейчас обитала Вера.
— Не знаю, — Юрий пожал плечами. — Не было его там. Может, снова какие-нибудь верши ставить ушел?
Астафьев решил все же сходить к Вере, но, завернув за угол, наткнулся на Соленова, с озабоченным видом державшего в руках мобильник.
— В чем дело, Семен Константинович? — спросил Юрий.
— Да, вот, мобильник сел. Как теперь до дому дозвониться, не знаю.
— А в машинах зарядных устройств ни у кого нет? — спросил подошедший Васин.
— Точно! — обрадовался Соленов. — Как я не догадался.
— У меня нет, — ответил Прокопьев.
— Надо спросить у остальных, — предложил Васин.
На заданный вопрос все дружно пожали плечами, потом Вадик нерешительно ответил.
— Кажется, у Максимова был зарядник. Я видел мельком, как он в прошлую охоту заряжал свою мобилу.
Все четверо пошли к джипу Максимова. Васин открыл дверцу, до половины забрался в машину.
— Есть, — довольно заметил толстяк, он хотел сказать что-то еще, но тут вдруг отпрянул, стукнулся затылком о притолок машины и резко попятился назад, рассматривая окровавленные руки. На лице его отразился ужас.
— Боже мой, это что ж, его здесь, что ли, убили? — спросил он.
Астафьев подошел к машине, заглянул вовнутрь. На светлой коже сидений хорошо была видна большая лужа крови. Юрий вытащил из замка ключи, закрыл двери, нажал кнопку секретки, потом потер пальцами лоб.
— Не подходите к его машине, — велел он, — лучше не надо.
В это время Васин подняв руки, как сдающийся немец, и с подвыванием бежал к ближайшей воде, мосткам на протоке. Все остальные стояли в явном шоке. Даже им, привыкшим к крови, было не по себе. Только один человек, казалось, не обратил на внимание на эту отметину смерти.
— А, вот, в машине Зотова есть зарядник, — обрадовался Соленов, продолжавший обходить машины. Он открыл дверцу 'Ланд Крузера'. — Я поставлю свой сотовый на полчасика? У меня внук что-то приболел, волнуюсь. Не, знаю, как там жена с ним одна справиться, или нет.
— Конечно-конечно, — согласился Юрий. — Я чур за вами, мой тоже уже садиться.
Весть о том, что Максимова на самом деле убили в машине, удивила остальных собравшихся не меньше, чем Астафьева.
— И зачем его нужно было вытаскивать, тащить метров за сто? — за всех спросил Демченко.
— Слушай, может, тут у нас маньяк, какой завелся? — спросил Прокопьев.
— Ага, я же еще вчера говорил, что это кривовский вариант 'Десяти негритят', — засмеялся Долгушин. — Пока нас всех не переубивают — не успокоятся.
— Ну, тебя, Вадик, — отмахнулся от него подошедший со стороны протоки Васин. — И так уже от всего этого волосы дыбом встают.
Минут двадцать до этого он старательно, с мылом отмывал окровавленные руки.
— Откуда у тебя волосы, колобок, в штанах, что ли? — поинтересовался Демченко.
— А хоть бы и там! Я как вляпался руками в это… — он брезгливо тряхнул смертельно чистыми руками. — Так у меня мурашки по всему телу, не то, что на ногах, аж под мышками волосы торчмя встали.
— Да, слаб ты, брат, до чужой крови, — поддел его Прокопьев.
