свойства заставляют принять на себя немалый объем ответственности — за каждый свой поступок, за каждое слово, за каждое решение… В общем, как гласит английская поговорка: «Делай что хочешь и плати за это».
Нужно учесть и то, что один из наших национальных неолимпийских видов спорта — это халява. Мы традиционно высоко ценим безопасность и возможность спрятаться в минуту жизни трудную за чью-нибудь широкую спину. Тяжело с подобными задатками воспринимать независимость как сверхценность и целиком отдаваться личностному росту. Так и тянет снова стать маленьким и беспомощным, просить защиты и покровительства у тех, кто сильнее, а самому и в ус не дуть. К этому поведению нас побуждает не только, научно выражаясь, социокультурная обстановка, но и наше собственное подсознание. К сожалению (или к счастью), подсознание не обладает той полнотой власти над человеком, которую оно имеет над животными. А значит, нам есть что противопоставить нашему стремлению спрятаться от того, что Карлсон легкомысленно называл «пустяками» и «делом житейским». Разумеется, главное сопротивление подсознательным влечениям оказывает индивидуальность.
Маслоу так описывал человеческую индивидуальность: «Эта внутренняя природа не столь сильна, сверхвлиятельна и безошибочна, как инстинкты животных. Она слаба, хрупка, тонка, легко одолевается привычкой, давлением культуры, неправильным к ней отношением. Но, даже будучи слабой, она вряд ли исчезает у здорового человека — а быть может и у больного. Даже отвергаясь, она продолжает подпольное существование, вечно стремясь к актуализации». Вот только почему эти, в общем-то, одинаково необходимые психологические структуры — сознание и подсознание — периодически сталкиваются и переходят к необъявленной войне, терзая своего «хозяина», словно грешную душу в аду? Видимо, потому, что потребность в защите берет верх и начинает запихивать личность в своего рода «психологический бункер», искажая и отвергая бесценный опыт, благодаря которому человек мог бы познать себя и сделать правильный выбор. Чем выше уровень искажений, тем больше неверных выборов. А уж если защита станет главной целью в жизни человека — все, появляется невротик или психотик, неспособный принять информацию, приносимую опытом. Или аддикт, принимающий только то, что дает ему «волшебный помощник»[7] и теряющий чувствительность ко всякой истине, данной нам в ощущениях, как сказал классик.
Читатель, вероятно, имеет представление о подсознательных защитных механизмах, описанных в свое время Зигмундом Фрейдом. И тем не менее, вспомним детали этой системы, оберегающей наше «Я» от ущерба — для того, чтобы понять, в какой момент поддержка оборачивается разрушением. Психологическая защита включает целый список приемов:
1) Реализация в действии — асоциальное или избыточное поведение без учета негативных последствий как способ преодоления эмоционального стресса: бывает, что после любовного разочарования или тяжелого разрыва человек заводит сразу несколько случайных связей, не заботясь о том, чем ему подобная неразборчивость грозит. Подобная тактика резко повышает вероятность аддиктивного расстройства — в частности, формирование зависимости от безличного и безэмоционального секса.
2) Отрицание реальности — защита «Я» от неприятной реальности путем отказа от ее восприятия и рассмотрения: многие психологически зависимые люди считают, что им не грозит ни ухудшение социального положения, ни утрата здоровья, ни потеря семьи. И вообще все эти данные насчет возникновения проблем у аддиктов несостоятельны в научном смысле. Столь утешительная мысль позволяет зависимой личности не видеть последствий собственной физической и моральной деградации.
3) Замещение — перенаправление сдерживаемых чувств, зачастую враждебных, на объекты менее опасные, чем те, которые возбуждают эти чувства: например, уязвленный отношением начальства мелкий чиновник, вместо того, чтобы защищать свое достоинство перед боссом, терроризирует придирками родных и близких. Так люди понемногу становятся гневоголиками.
4) Фиксация — необоснованное или преувеличенное привязывание себя к какому-то лицу или остановка эмоционального развития на детском или подростковом уровне: многим знакома ситуация, когда неженатый мужчина средних лет продолжает зависеть от матери в плане удовлетворения своих основных потребностей. Формируется не только социальная, но и эмоциональная зависимость.
5) Проекция — приписывание другим своих собственных неприемлемых мотивов или качеств: если диктатор ведет подготовку к войне, он всюду заявляет, что соседние страны также готовят военное вторжение. Перед нами — вариант самооправдания, благодаря которому можно легко подвести «идейный базис» под любое преступление. Неудивительно, что этим приемом часто пользуются аддикты.
6) Рационализация — использование изощренных объяснений с целью скрыть или замаскировать недостойные мотивы своего поведения: кому не знакома сварливая особа, оправдывающая любовь к скандалам мнимыми угрозами и оскорблениями со стороны окружающих лиц. Эта стратегия также нередко становится «психотропным оружием» для гневоголика — как, прочем, и для других аддиктов.
7) Реактивное образование — предотвращение осознания своих собственных неприемлемых желаний через преувеличенное проявление внешне противоположного поведения: так мужчина, обеспокоенный своими гомосексуальными желаниями, организует кампанию против сексуальных меньшинств. Многие люди упорно не желают признавать собственное «Я», загоняют себя в воображаемую реальность и тем самым увеличивают вероятность нервных расстройств и неадекватного поведения.
8) Регрессия — отступление на более ранний уровень развития, подразумевающий менее зрелое поведение и меньшую ответственность: нередко женщина, чье самоуважение серьезно пострадало (например, в процессе развода), возвращается к подростковым приемам самодемонстрации — одевается, будто школьница на дискотеку, и тратит огромные деньги, пытаясь сохранить иллюзию «неувядаемой юности». Это пример использования «воображаемой реальности» как убежища. Проблема возникает, когда человек отказывается по доброй воле вернуться в окружающий мир и старается задержаться в «сказочной стране», созданной его неуемной фантазией.
9) Вытеснение — предохранение сознания от болезненных или опасных мыслей: периодические импульсы, побуждающие мать убить своего непоседливого двухлетнего ребенка, не допускаются к осознанию. Впрочем, вытеснению могут подвергаться и такие идеи, осознание которых скорее полезно, чем вредно. Например, воспоминания о том, что в моменты опьянения аддикт совершил (или совершает) какое-то опасное или преступное действие.
10) Сублимация — направление фрустрированной сексуальной энергии в творческую деятельность: художник с неудавшейся сексуальной жизнью создает эротические картины весьма откровенного содержания. Хорошо, конечно, если это будут талантливые картины. Впрочем, сублимация — практически единственный позитивный прием среди методов психологической защиты.
11) Аннулирование — заглаживание или попытка магическим образом развеять неприемлемые желания или действия: тинейджер, испытывающий чувство вины из-за мастурбации, после каждого акта произносит молитву или ритуальное заклинание.
Эти защитные механизмы смягчают или разряжают тревогу, помогают изгнать болезненные идеи из сознания, но не способствуют решению проблемы. Вместо того они искажают восприятие реальности, помогают забыть про жизненно важные события, дела и взаимоотношения. Они заменяют действительность на виртуальность, проглатывающую человека без всякого участия оргтехники. Подмененная реальность — очень мощная субстанция. Все, что не соответствует ее «программе», искажается или отметается. Некоторые люди, боясь трудностей самореализации, используют искаженную действительность в качестве щита, отгораживаясь ею от собственной жизни и, главное, от собственных потребностей. А подавленные или «неузнанные» потребности жестоко мстят психике, отказавшей им в праве на осуществление: именно из-за подспудных желаний и влечений возникают расстройства сознания и поведения. В том числе и аддиктивные расстройства.
Счастливый, социализированный, успешный ребенок принимает себя приблизительно таким, каков он есть. Почему приблизительно? Потому, что глубокое понимание собственного «Я» приходит лишь в результате долгого, целенаправленного процесса. В детстве нам в большей степени дано самоощущение, нежели самосознание. То, что психологи называют идентичностью — комплекс чувств, идей, привычек, схем поведения и проч. — формируется и познается позже, в годы юности и зрелости. Если человек благополучен (речь, конечно же, не столько о материальном, сколько о психологическом аспекте) его внутреннее представление о себе и его реальное «Я», как это состояние обозначается в психологии, конгруэнтны. А если человек боится принять некоторые свои стороны? Боится осуждения со стороны ближнего (и дальнего) своего? Боится неприятностей на работе и скандалов в семье? Боится косых взглядов и шушуканья за спиной? Что он сделает? Вероятнее всего, спрячется. Наденет маску. Предложит обществу то, что общество желает видеть. И попадет в зависимость, как оно случается со всеми, у кого в шкафу хранится не только носильная одежда, но и залежалые скелеты, олицетворение мрачных тайн.
Закон сохранения энергии неумолим: психическая энергия так же, как любая другая, не исчезает бесследно. Ее потенциал увеличивает напряжение в подсознании, вызывает различные недомогания и формирует навязчивые идеи. Восприятие мира и себя искажается все сильнее. Вся эта ситуация требует разрядки. Чем выше напряжение, тем мощнее будет разрядка. Одна из самых ужасающих форм такой разрядки — психологическая зависимость. Получается, что одно из самых верных средств избежать аддиктивных расстройств — это самореализация. И в первую очередь — приятие себя.
На первый взгляд кажется: основное условие внутренней гармонии личности — быть счастливым и успешным. Хотя счастье и успешность, по большому счету есть следствие, а не условие самоактуализации. А ее условием является личностный рост. Для того, чтобы «процесс пошел», необходимо… отказаться от защиты. Вернее, ограничить, контролировать и координировать ее действие. Карл Роджерс, также изучавший проблему самоактуализации, писал, что противоположность защите — опыт. Человек, открытый опыту, более реалистичен при встречах с новыми людьми, ситуациями, проблемами. Он познает свои возможности и потребности in vivo, вживую, а не в психологической виртуальности. Поэтому в конечном результате его «образ самого себя» становится тождественным его реальной личности. В противном случае картина получается довольно комичная: так называемая защитная оценка, которую человек дает себе сам, выше всего у… параноидных шизофреников. Они оценивают собственную личность даже выше воображаемого идеального «Я». Этот защитный прием вырабатывается подсознанием еще в детстве — для того, чтобы совладать с чувствами изоляции и беспомощности в потенциально враждебном мире. Взрослый человек прибегает к нему, если наступает регрессия.
Пользуясь различными приемами такого рода, подсознание существенно ретуширует информацию, полученную извне и отсеивает все сведения, не вписавшиеся в концепцию как самого воображаемого «Я», так и окружения воображаемого «Я». Притом, что реальный аспект проблемы, вполне доступный улучшению, подсознанию абсолютно не интересен. Оно действует по другим принципам и решает другие задачи: в частности, задачи выживания, а не социальной адаптации; задачи сохранения жизненной энергии, а не перераспределения ее на «общественно-полезные нужды»; задачи распространения генетической, а не интеллектуальной информации. Вот почему подсознание столь ненадежный защитник. Опыт все-таки надежнее.
«Чтоб ты жил в интересное время!»
Заглавием этого раздела стало… китайское проклятье. Нехилое, надо сказать, проклятье. В интересное время жить трудно. Переходная эпоха, когда общество изменяется в важном отношении (например, социализм сменяется капитализмом или родовое сознание — индивидуализмом), нарушает социальный характер человека, то есть весь механизм его взаимоотношений с обществом. Прежние структуры взаимоотношений еще не умерли, но уже не соответствуют
