Дверь за ним снова закрыли, и теперь его окружала слишком накаленная атмосфера. В помещении горели лампы, излучающие фиолетовый свет.
От пола до потолка высились ряды маленьких зарешеченных клеток. Ими был полон весь зал, их были тысячи. Запах был такой, как в некоторых больницах, если там есть операционные залы. Чувствовалась смесь химических и биологических запахов, хлора и экскрементов. Звучала музыка из динамиков, которые были спрятаны над металлическим потолком.
До этого момента мужчина еще не видел животных, но, пройдя несколько шагов, он заметил их, втиснутых в свои маленькие ячейки, в которых они не могли даже пошевелиться.
С регулярной периодичностью прямо перед их мордами падали разноцветные зерна, так что они не должны были делать лишних движений для еды, и не съесть тоже было совсем невозможно. Были ли это куры, утки или гуси? Мужчина забыл, что ему говорили до этого, так сильны были его чувства и беспокойство.
Он никогда не проявлял большого интереса к животным. В детстве у него дома были две кошки, но воспоминание о них осталось очень слабое. Эти аристократические ленивцы целыми днями спали да лежали, и начинали подавать голос, только когда проголодаются.
В этом случае было нечто другое. Прежде чем войти в этот зал, он ходил по забойной камере, где посредством электрического разряда убивают животных, а потом в помещение, где производилась так называемая «подготовка продукта»: там животные лишались шкур и перьев. Вися на направляющих, они поступают в огромные пылесосы. Через несколько секунд они появляются голыми, с отрезанными наполовину ногами и вытянутыми шеями. В следующих машинах им удаляют внутренности. Их моют и сушат, и вот – единственное вмешательство человеческой руки – их поворачивают с боку на бок: женщины проверяют, имеют ли они свежий вид. Последняя машина снабжает их полоской бумаги.
В первый раз мужчина сказал сам себе, что есть единство жизни. Идея казалась ему странной, но она захватила его.
Он чувствовал себя солидарным с этими животными. И дал клятву жить в будущем по-вегетариански.
Потом у него было впечатление, что однажды жизнь отомстит людям, которые так относятся к другим живым существам. Он стал думать о тюрьмах, лагерях и спешно покинул зал.
26
Когда придет тысячелетье за нынешним
тысячелетием вослед,
то нужно бояться за дитя человечье –
безнадежность с отравой будут ждать его с нетерпеньем.
Каждый станет думать только о себе,
и ни о ком другом и не о жизни бренной,
но гнать за это будут, и потом
станет и тело предметом продажи.
Все ж тому, кто сбережется, –
угроза будет дух свой не сберечь и мертвый заиметь.
Он будет жить в игре и фальши и верить в них,
поскольку Мастера нет рядом –
того, кто научить обязан надеяться и жить.
Мальчику со светлыми волосами было едва десять лет. На взгляд, темноволосый был даже еще меньше, и когда полицейский стал допрашивать его, он отвечал только невнятным ворчанием и пожиманием плечами. Это было невозможно, точно определить его возраст.
Только когда позже нашлись его родители, то узнали, что несколько дней назад ему исполнилось девять лет. Выглядел он еще меньше, потому что был очень слаб.
Во время допросов в комиссариате казалось, что эти двое не слышат ни одного вопроса. Через стеклянную перегородку они с любопытством смотрели на экран монитора, который висел в соседней комнате на стене и показывал, что видят камеры наблюдения по обеим сторонам от входной двери.
Может быть, это навело одного из полицейских на мысль поговорить с ними о телесериалах? Он спросил, что дети чаще всего смотрят по телевизору. Сначала они молчали и переглядывались. Потом оба начали говорить одновременно, называя имена героев, убийц, марки оружия – вспоминали все, что впитывают в себя с самого утра, только проснувшись в шесть тридцать, и до самого вечера, когда они ложатся спать часов в одиннадцать. «А что же со школой?» – спросил полицейский. Школа – дрянь, все там кругом абсолютные идиоты, отвечали они в один голос. Ходят ли они туда? Когда как. Собственно, должны бы. В этот момент у них вырвалась усмешка. В школе, и ребята этого не отрицали, они украли приставки для видеоигр и два магнитофона.
Потом допросили родителей. Семьи жили в однокомнатных квартирах, и у одного, и у другого отцы и матери были безработными. При социальных учреждениях они выстаивали в длинных очередях, чтобы получить талоны на еду. Потом они шли домой, потому что на улице было холодно. Слава Богу, у них хотя бы был телевизор. Если бы он вышел из строя, то они были бы готовы сломать себе руку или продать почку, чтобы купить новый. Как можно жить без телевизора?
Жизнь похуже, чем у животных.
Способны ли молодые звери мучить других, таких же молодых? – спросил себя полицейский.
Молодые люди на это способны.
27
Когда придет тысячелетье за нынешним
тысячелетием вослед,
человек станет думать о Боге, хотя
являться он будет лишь при рожденье,
гонимый ревностью и злостью.
И все ж рука его сильна той властью,
которой наделен и захватил.
Как Прометей слепой, крушить
он будет все вокруг себя.
В душе он карлик будет оставаться, но
с силой великана,
шагать вперед шагами великана, не ведая,
который выбрать путь.
Голова его будет тяжелой от знанья,
но не поймет, зачем живет и гибнет.
Он будет, как помешанный, размахивать руками
и, как ребенок, жалобно пищать.
Он был тем, кого другие ученые называли «мастером» или с нежной иронией «папой». В обществе исследователей, для которых Министерство обороны этой большой страны построило новый город, он был главным просто потому, что был лучшим. Город находился в пустыне, далеко от любого человеческого жилья. Средства для него не экономили, и жизнь в комфортабельных, окруженных деревьями домах с бассейном была довольно приятная.
Ученые знали, что работали над смертоносным оружием. Но для них это было только последовательностью расчетов, планов, химических реакций, уравнений или захватывающих лабораторных экспериментов. Подопытные животные подвергались экспериментам и при этом страдали. Ученым это было ясно, но здесь речь шла о развитии системы сдерживающих вооружений, которая должна была предотвратить всеобщую войну. Эксперименты шли и в области «чистой бомбы», которая убивает людей, не повреждая предметы, оставляя здания целыми и невредимыми. Оставалось лишь убрать мертвых из поверженных городов, послать туда машины с другими людьми и снова включить жизнь. Это было оружием мечты, и иногда ученые забывали, что речь шла действительно о мертвецах. Они так страстно обсуждали друг с другом эти вопросы, что забывали, что это только имитация, детская игра для взрослых.
Там были и парализующие газы, которые обездвиживали войска противника, так как их солдат скручивала судорога и беспрерывно рвало. Было удивительно наблюдать, как лабораторные собаки катались по полу и выли. Когда действие газа заканчивалось, они снова приходили в сознание. С мудростью и спокойствием «мастер» приглушал в себе воодушевление, требовал подтверждений и напоминал о том, что речь идет о войне, а не об игре. Он внушал уважение. Размышляя, он имел привычку гулять по улицам и при этом читать.
Когда его нашли мертвым рядом с женой, которую он задушил, потому что узнал, что она имела любовника, все воздержались от комментариев.
28
Когда придет тысячелетье за нынешним
тысячелетием вослед,
то земли станут добычей войны.
По ту сторону римского предела и даже
в бывшей римской власти
люди будут резать глотки друг другу,
охватит всех война племен и вер.
Евреи и дети Аллаха не оставят попыток
побить друг друга.
