Что уж теперь отпираться, если ребенок увидел меня с гитарой за спиной?
– Пойдем со мной, – предложила Луша.
– Куда? – не поняла я.
– Ко мне, – удивилась моей непонятливости девочка. – Сюда. – Она указала на дверь, из которой вышла.
– Зачем?
– Надо! Поможешь нам! – топнуло дитя маленькой ножкой, обутой в зеленый башмачок.
Я вздохнула. Просьба ребёнка тоже считается, верно? Ладно, Тиан, похоже, надолго, а долг надо платить, что уж поделать…
Я прошла вслед за девочкой внутрь, где меня ждали пятеро детей – пятнадцатилетний мальчик, девочка примерно того же возраста или чуть помладше, двое мальчиков примерно одиннадцати и десяти лет и девочка лет пяти. Все они были похожи друг на друга, на Лушу и, пожалуй, на Кузнеца, с которым разговаривал сейчас Тиан. Хорошая у него семья… хороший Род…
При моем появлении старший поднялся.
– Вот! – гордо объявила Луша. – Привела!
– Здравствуйте, – приветствовал меня мальчик. – Я – Леат, брат Луши. – Он кивнул на сестру. – А вы?..
– Она менестрель! – объявила девочка, как будто это все объясняло. Остальные дети переглянулись.
– Извините мою сестру, – все так же вежливо продолжал мальчик. – Мы с Рашей, – он кивнул на старшую девочку, – поспорили, а теперь ищем, кто нас рассудит.
Я молча покачала головой. Объяснение мальчишки ничего не прояснило, только все запутало. Какой спор, при чем тут я, и с чего вдруг подросток из диких Костряков вдруг разговаривает со мной так церемонно, как будто…
– Вы правда менестрель? – спросила Раша. – Вы знаете древние истории?
– Я знаю историю нескольких тысяч лет смерт… Роси, – безучастно ответила я. – Что вам нужно?
– Мы поспорили, – выпалила Раша. – Был ли в Роси кузнец, равный нашему отцу?
– Лучше, чем наш отец, – педантично поправил Леат.
– Равный! – заспорила Раша.
– Лучше!
– Равный!
– Тихо! – рявкнула я. Дети замолкли, удивленно уставившись на меня. Кажется, я опять кричу слишком громко. – Кто из вас как считает?
– Лучше нашего отца мастера не было и не будет! – заявил Леат.
– Обязательно был кто-то не хуже, – тут же произнесла Раша.
– Теперь понятно, – кивнула я. – У кого еще какие гипотезы?
Младшие дети только сморгнули, услышав незнакомое слово, но Раша и Леат, похоже, прекрасно меня поняла. Кузнец не жалел денег на воспитание детей.
– Они не знают, – ответил старший мальчик.
– Хорошо, – произнесла я, оглядываясь в поисках стула. Леат сорвался с места и пододвинул ко мне невысокую табуреточку. Сойдет. Я уселась на нее, положила гитару на колени.
– Как я могу рассудить спор, если я никогда не видела работы вашего отца? – спросила я.
Дети оглянулись по сторонам, наконец Раша кивнула мне на каминную решетку, за которой ярко горел огонь, а Леат снял с пояса кинжал и протянул мне.
Да-а… Их отец действительно был мастером своего дела. Кинжал и решетка были не просто практическими изделиями, они были произведениями искусства. Я и забыла, что люди могут создавать такие вещи из стали…
– Нет, дети, – произнесла я после долгого молчания, проведя рукой по струнам. – Лучшего – не было. А вот равный – был. Тысячи лет назад жил в Роси мастер, равный вашему отцу…
Младшие дети закричали, наперебой требуя поскорее рассказать, о ком я говорю, Раша и Леат с трудом их угомонили, заставили усесться и слушать.
– Вы знаете легенду о Тиане Берсерке? – задумчиво спросила я. Дети закивали. – У него был сын, и об этом знают немногие. Тиан Кузнец, который никогда не видел своего отца…
Я рассказала им почти то же самое, что и своему человеку тогда, в таверне. Я рассказывала, дети смотрели на огонь в камине и слушали меня. Я не сказала им, что Тиан Кузнец сгинул со своим лучшим клинком, не добившись ничего, о чем мечтал. Зачем портить хорошую легенду? Я говорила об идеальном оружии, которое он не мог видеть, но которое часто являлось ему во сне. О Пламени, которое Кузнец заменил огнем в кузнечном горне. О клинках, которые создавало его мастерство. Я говорила, дети слушали. Когда я замолчала, Леат вскочил на ноги.
– Чушь! – растеряв свою вежливость, закричал мальчишка. – Если бы сын Берсерка был так же велик, как отец, об этом знали бы все!
Я не стала уточнять, какого отца он имеет в виду. Только пожала плечами.
– Он не продавал тех изделий, в которые вкладывал душу. А те, которые продавал… могут ли человека прославить лемехи и плуги?
– Откуда вам тогда известно?.. – спросила Раша.
– Я многое знаю.
Я не слышала шагов. Я не слышала дыхания за спиной. Я не уловила человеческого присутствия. Только дети вдруг разом посмотрели на дверь за моей спиной, а Луша и ее маленькая сестра закричали:
– Дядька пришел! – и побежали к двери.
– Здравствуй, баньши Угасшего Рода, – произнес знакомый голос. Я оглянулась.
– Старейший…
– Вы его знаете? – удивилась Раша.
– Вы его видите?! – в свою очередь удивилась я.
– Конечно, видим, – ответил Леат. – Это Хранитель нашего Рода.
– Только он с нами не разговаривает! – встряла Луша, безуспешно пытаясь дотронуться до вошедшего мужчины. – Он с папой разговаривает! И кричит! Вот так: у-у-у-у!
Я невольно улыбнулась попытке ребенка изобразить вопль баньши.
– Отец говорил, чужие не могут увидеть нашего Хранителя, – обеспокоено произнесла Раша.
– Чужие люди, – поправил Леат. – Вы Старшая?
А в глазах интерес. Интерес и настороженность. Здесь Приграничье, Старших не так боятся, как в остальной Роси.
– Нет, – только и сказала я. – Доказать?
Раша повернулась к мужчине.
– Она человек? – спросила девочка. Тот кивнул.
– Отошли их, – обратился он ко мне. Я заколебалась. – Немедленно!
– Вы его слышите?! – еще больше изумился Леат. – Что он говорит?
– Он просит вас выйти, – объяснила я. – Ему надо со мной поговорить.
Мужчина засмеялся, но дети не услышали.
– Почему вы с ним разговариваете, а мы нет? – обиженно спросил Леат.
Я пожала плечами.
– Мне дано видеть и слышать многие вещи. Вы выполните его просьбу?
– Да, – согласился мальчик, надменно вскинув голову. – Если Хранитель нашего Рода хочет поговорить с вами – мы не будем мешать. Лат, Рат, Сива, идемте. Раша, возьми Лушу, вечно она не слушается!
Леат и Раша вышли, подгоняя перед собой младших детей. В дверях Леат развернулся.
– Попросите его, пусть скажет отцу, чтобы не отсылал нас из Костряков.
– Не отсылал из Костряков? – переспросила я, когда шум детских шагов затих. – Кузнец хочет отправить их всех? Почему?
– Не Кузнец, – поправил мужчина. – Я. В Костряках мы всегда отправляем детей своих родов в другие города к родственникам. Здесь они не могут найти себе пару – чистокровного человека.
