– Но они же еще слишком маленькие!
Мужчина пожал плечами.
– Погостят, вернутся. Я хочу, чтобы они не считали Костряки центром мира.
Он смерил меня злым взглядом.
– Ты не в своем праве, баньши угасшего Рода. Зачем ты явилась в мой дом? Зачем воспитываешь моих детей?
– Я не являлась, Старейший. Они сами…
– Не смей больше приходить сюда! – перебивает меня мужчина. – Сюда и в дома других баньши этого города. Слышишь, Нара?! Не смей!
Этого я стерпеть не могу. Пусть передо мной Старейший нашего народа, единственный мужчина среди баньши, самый могущественный из нас всех, такого обращения я не терпела даже от нашей Эйш-тан.
Потому она и наказала меня, отправив в смертные земли человеком…
– Или – что, Старейший? – спрашиваю с насмешкой. – Что ты мне можешь сделать? Ты даже пальцем дотронуться до меня не можешь, и вся твоя магия…
– Тебе – ничего, – снова перебивает меня баньши. – А вот твоему человеку – многое. Подумай, как поступит Кузнец, если я скажу, что присланный из Вольграда стражник убил по дороге десятерых человек. Убил подло, напав ночью, пока они спали… Он поверит мне, Нара, потому что я часто открывал своему Роду такие тайны – и никогда не ошибался.
– Нет! – кричу. – Ты не будешь… не скажешь!..
– Не скажу, – соглашается Старейший. – Если ты будешь держаться от моего дома подальше.
– Но я не знаю… – бормочу. – Я должна идти туда же, куда мой человек, и если он придет сюда или к другим…
– Не отходи тогда от него ни на шаг, – приказывает баньши. – И не суйся к детям чужих Родов!
Я с трудом подавляю гнев. Спокойно. Я не в своем праве. Воспитывать детей чужих Родов среди нас считается тягчайшим оскорблением. И Старейший может отомстить мне. Может.
Я склоняю голову.
– Прошу меня простить, – шепчу почти неслышно. Не слышно – для кого-нибудь другого, но не для него.
– Я принимаю твои извинения, – кивает баньши. – Так ты теперь человек, Нара, – продолжает он безо всякого перехода. – Человек… вот до чего ты докатилась.
– Это не я! – вскидываюсь. – Великая…
– Знаю, – отмахивается баньши. – Слышал. Она говорила о тебе.
– О, Старейший! – С табуретки я падаю на пол, на колени перед сородичем.
Молитвенно протягиваю руки. – Старейший! Она говорила обо мне?! Что? О чем? Могу ли я надеяться…
– Нет, – обрывает меня баньши. – Не можешь. Она недовольна тобой.
– Старейший!
– Помолчи. Эйш-Тан велела передать свое неодобрение. Ты не уберегла своего человека от пути Воина. Ты не защитила его от Реи'Линэ. По твоей вине он связался с Ли'ко. Твой человек несколько раз чуть не погиб – и в этом твоя вина!
Он при жизни ушел в Огнь – из-за тебя! Ты самая бестолковая из всех баньши, Нара!
Тебе доверили Род, а ты не можешь уследить за одним-единственным человеком!
– Но я не…
– Молчи! Княгиня передает тебе следующее. Впредь смотри за своим человеком лучше.
Не пытайся его бросить – иначе умрешь. Не дай ему оставить тебя – иначе умрешь.
Попытаешься избавиться от дара Княгини – смертного тела – умрешь страшной смертью. Ты все поняла, баньши угасшего Рода?!
Я разрыдалась. Княгиня права, я одна во всем виновата. Я одна…
– Ты теперь человек… – задумчиво повторяет баньши. – Забавно. Но ты помнишь, кто ты такая, верно? Вот что, Нара. В кого бы тебя ни превратила тебя Великая, ты – Старшая, одна из нас. Не забывай этого.
Я поднимаю голову, рукавом вытираю слезы.
– Я помню, Старейший. Всегда помню.
– Этой ночью мы встречаемся на пустоши за городом, – внезапно сообщил баньши. – Приходи ты тоже.
– Я?! – смеюсь. Истерически смеюсь в лицо сородичу, хоть это и может его оскорбить. – Старейший, на ночь ворота закрывают! Как я выйду из города? Как я пойду одна в Приграничье, где что ни человек – то разбойник? Ты забыл, Старейший?
Я теперь смертная!
– Замолкни! – приказывает баньши. – Я сам провожу тебя. И даю слово, этой ночью тебе ничего не грозит. Так что ты приходи, Нара. Придешь?
Возразить было больше нечего. Я кивнула.
Тиан Что-то не нравится мне Нара… Оставил ее – она, конечно, расстроилась, оскорбилась, но когда я вернулся – на ней лица не было. Случилось что-то? Вроде недолго я ходил… Заказал себе меч, пару кинжалов присмотрел, торопился как мог.
Что она успела натворить, пока меня не было?!
– Что-то случилось? – спрашиваю, будто ненароком.
– С чего ты взял? – А глаза-то отводит… – Ничего не случилось. Совсем-совсем ничего. Просто замерзла… И кушать хочется. Может уже пойдем? Темнеет.
– Пойдем тогда в Лисий Хвост'.
– Зачем нам туда? Тиан, там ужин, небось, стоит месячной платы за жилье в 'Гнезде'.
– Там Кольд сегодня будет байки свои травить, послушать хочется, – сознался я. – Да и тебе не помешает там появиться. Я с Кольдом поговорю, может он за тебя словечко замолвит. Он-то скоро из Костряков уедет, может хозяин тебя взамен наймет.
– Уедет он… Что-то много кто из Костряков уезжает. Словно крысы из дома, который скоро сгорит… – заметила Нара задумчиво, потом вздохнула: – Ты иди, а я, пожалуй, домой. Что-то голова у меня разболелась.
– Уверена? – я дал ей шанс передумать. – Неужели не интересно, что Кольд расскажет?
– Ни капельки, – поморщилась она. – Будто он может знать что такое, чего я не слышала. Я бы и тебе ходить не советовала. До Костряков с ним доехали, вот и все – а дальше ему рядом с нами делать нечего. Он же все Княгине своей докладывает!
Я едва не рассмеялся. Кольд ну никак мне не представлялся в роли стукача. Да и разве интересно Княгине знать такие мелочи обо мне, что колдун мог бы передать?
Доведя Нару до 'Гнезда' и взяв с нее обещание заказать себе хороший ужин и никуда без меня не выходить, я направился к 'Хвосту'. Едва не заблудился, хорошо сумел пристроиться в хвост большой компании, весело и громко обсуждавшей предстоящее выступление Кольда.
– Говорят он байки знает, что Старому Глазу(23) и не снились. Враки, конечно, но враки знатные… – авторитетно заявил парень в одноухой теплой шапке. Я едва не рассмеялся – да уж… Помнится я тоже когда-то решил, что Кольд – врун, каких свет не видывал. Может он, конечно, и приукрашивал, но ведь правду говорил.
Интересно, каково это – быть живым героем сказок и легенд, великим колдуном?
Стоп, Тиан, ты не о том думаешь… Твоя судьба тоже – не сахар. Еще похуже его.
Он-то хоть живой герой, а ты скоро станешь героем павшим.
Кольд устроился прямо на столе. В одной руке он держал кружку с горячим вином, а во второй – кольца, которые подбрасывал и снова ловил, словно игрок кости.
Дорожный костюм он сменил. Новая синяя рубаха, того же оттенка, что глаза колдуна, была вышита по вороту какими-то рунами. Мягкие сапоги с меховыми отворотами доходили почти до колен, в них были заправлены темные брюки. Я едва признал Кольда в этом щеголе…
– Что же рассказать-то вам? – громко спросил он. – Может о защитниках Псхова? Я там был, все
