— Ну и денёк сегодня, весь тыл болит.
— А ты почаще с седла слезай, — Андрэ, сидевший рядом со своей девчонкой (она, как и большинство 'слабого пола', в отряде не состояла), поднял голову от гитары. — Чуть минутка свободная — и он уже верхом.
— Геныч, — окликнул Генку Мачо — он расхаживал туда-сюда по жерди ограды, жонглируя двумя ножами, — пошли в воскресенье на кабана.
— Там подумаем, — Генка присел на какой-то чурбачок. — Картошка скоро будет?
— Скоро, — сказал Обруч — сидя на корточках рядом с ещё одной девчонкой, он ворочал палочкой в золе.
На дороге появились ещё две фигуры — взрослый и юноша. Послышались обрывки невнятного разговора. При ближайшем рассмотрении юноша оказался Диманом, шагавшим с газетой под мышкой, а взрослый — отцом Марьиных, Сергеем Геннадьевичем. Он распоряжался здешним телевидением.
— Ну так я на вас надеюсь, — вроде бы распрощался Сергей Геннадьевич, но потом резко затормозил и обратился к Генке: — Добрый вечер… Вот как раз я хотел сделать предложение…
— Попал, — сказал Мачо, соскакивая с жерди и ловя оба ножа в одну руку. — Дядь Серёжа, оставьте вы его…
— Не могу, — серьёзно отозвался Сергей Генадьевич, присаживаясь рядом с Генкой на корточки. — Нет, правда, Гена, мы собираемся ставить полнометражку. Ты — просто идеал на главную роль.
— Спасибо, — серьёзно ответил Генка. Ему было лестно. — Я подумаю. Это не срочно?
— Срочно, — категорично ответил Сергей Генадьевич. Кругом за фыркали, Мачо сказал:
— У вас всё срочно, дядь Серёж… .
— Я боец идеологичского фронта, — не обиделся тот, вставая, мне медлить нельзя… Гена, я завтра рассчи тываю на ответ, ты зайди к нам… Ну, всего хорошего.
Он удалился под разноголосое: 'До свиданья!' Генка самочинно выкатил из золы картофелину, катая её по траве, признался:
— Мне ещё никто не говорил, что я идеал.
— А Надька? — подмигнул Обруч, целуя свою девчонку.
— Иди ты… — неостроумно ответил Генка, обжигая пальцы. — Чего молчишь, Андрэ? Врежь чтонибудь…
— Да пожалуйста, — не стал отнекиваться тот.
— он выдал бурный аккорд и невозмутимо покатил к себе картофелину Генки. Тот не успел опомниться, а Диман помянул пословицу про большую семью и ещё кое-что.
— Смейтесь, смейтесь, — кивнул Генка. — Снимусь в главной роли и стану типа бомонд… а!
— Опять щелбан словил, — хихикнула девчонка Андрэ.
— Отвыкай от словесного мусора, — нравоучительно заметил Диман. — Нет такого слова в руском языке. Это называется — «дерьмо», а не бомонд… э, ты чего?!
— Ничего, — Генка невозмутимо потряс пальцем. — Ну и лоб у тебя.
— Ладно, — не обиделся Диман, разворачивая газету. — Во. Раннер говорит в интервью: 'Каждый день в России совершается одно нападение на иностранца… ' — он потряс газетой. — Плохо работаем, ребята. Очень плохо… — он под общий смех подсунул газету Генке, сделав знак глазами.
… на территории сопредельного государства… из почти сорока воспитанников спаслись одиннадцать, которым удалось спрятаться в хозяйственном помещении… остальные вывезены неизвестными нападающими… погиб помимо троих охранников и директора, задержавшегося на своём рабочем месте, известный австрийский безнесмен и общественный деятель, оказавшийся на территории интерната по делам благотворительности… неслыханное преступление… попрание божеских и человеческих законов… трагическая гибель преданных своему нелёгкому делу людей… мы надеемся, что дети будут найдены… в это час мы солидарны с властями соседей несмотря на частые разногласия…
— Мда, — хмыкнул Генка, — я как-то задумался: а вот как, интересно выглядели газеты, которые немцы выпускали на оккупированной территории. А потом понял — да примерно так, как наша 'независимая пресса'. А может, и точно так…
— Хрень собачья, — сказал Диман, — я тебе просто для сведения по казал… .
— Да я как-то и не расстроился, — улыбнулся Генка. — Мне просто вот что интересно. Как они вообще работают? По телику говорят — там поймали, там задержали… А вас… нас сколько поймать не могут!
— Да никого они и не ловят, — поморщился Диман. — У них же все информаторы — алкаши, наркушники и бомжи. Вот так и катится. Случилось что — есть определённый контингент 'неблагополучных подростков', кто подрался, кто с марихуаной засветился или ещё с чем. Из них выбирают произвольно столько человек, сколько надо, задерживают 'по подозрению в причастности к делу',которое надо раскрыть и пытают в ментовке, пока они не сознаются, в чём надо. А к нам подкатиться никак нельзя. Мёртво всё. Все чистые, приводов ни у кого нет, в селе тишь, гладь и твёрдая власть администрации. Им просто уцепиться не за что, да и в голову не вскочит, что тут как-то мы замешаны… Они же, Клир, в деле — импотенты. Вот хочешь расскажу историю? Мне одни ребята на слёте рассказывали прошлым летом. (1)…
… История, рассказанная Диманом, была уморительной и печальной одновременно. Жил на свете мужик, тридцатипятилетний ветеран спецназа, ставший небедным фирмачом и внезапно организовавший в своём родном городе военнопатриотический клуб для подростков. Такие люди в поле зрения милиции попадают автоматически, и это правильно, в общемто — печальный опыт Лотмайера (2) или отечественных братков, под такими вывесками готовящих себе смену, учитываться должен непременно. Но дело в том, что наша милиция в таких случаях думает не об охране и защите детей, а только о собственном спокойствии. Поэтому первое, что приходит 'людям в сером' в голову — это не спроста. Ну не может мужик с боевым опытом возиться с пацанами просто так. Он или боевиков для ваххабитов готовит, или банду себе сколачивает. Причём эта мысль становится довлеющий над невеликими мозгами милицейского начальства, и оно начинает подгонять все факты именно под эту картину. А если факты не подгоняются, то их нужно создать. Сюда же приплюсовывается раздражение сильно пьющих и бессмысленно живущих людей (а большинство «милицанеров» именно таковы!) при виде занятого и увлечённого чемто человека, добившегося всего своими мозгами и руками — в точности по песне Высоцкого:
Добавьте алчное желание 'накрыть ОПГ' и получить чины, благодарности и премии.
1. Приведённая ниже история основана на реальных событиях. В своём полностью документальном варианте она взята из справочника В. Лялько 'Боевые тренажёры'. 2. Один из лидеров скаутского движения Германии 80х90х г. г. ХХ века, великолепный художник, иллюстратор книг для подростков и шеф одного из лучших бойскаутских отрядов. В итоге оказался педофилом.
Началось всё с того, что на тренировки клуба стал являться участковый и доблестно простаивать часами у стеночки в простецком желании обнаружить «крамолу». На него косились, но скоро привыкли, как привыкают к предмету обстановки. Стоит — и фик с ним… Через два месяца участковый исчез, зато на квартиру основателя клуба стали попеременно являться какието смурные люди, предлагавшие ему то анашу из Ставрополья, то золото с Колымы. Ровно через пять минут после каждого такого визита во двор дома врывалась патрульная машина и квартиру пытались обыскать на предмет наркоты и золотишка. Но становиться подпольным наркодельцом или золототорговцем бывший офицер не желал, визитёров спускал с лестницы, милиция ничего у него обнаружить не могла, потому что соседи по подъезду к нему относились хорошо и в качестве понятых бдительно следили, чтобы чего не подбросили. Кончилось тем, что
