бультерьер одного из соседей сильно повредил ногу особо наглому сержанту, и странные визиты закончились. Но атака пошла с другой стороны — со стороны ГорОНО и Отдела Молодёжной Политики мэрии. С подачи всё тех же 'правоохренительных органов' напористые люди из этих организаций пытались наскрести доказательства того, что бизнесмен-спецназовец — 'обнакавенный изврашшенец'. Жена и двое детей, имевшиеся у 'изврашшенца', никого не смущали. Поскольку с этой стороны он был совершенно чист, то злость у его перешла в фазу ироничного интереса к происходящему. Когда атака с этой стороны провалилась, начались наезды на ребят и девчонок из клуба. Стоило где-то чемуто произойти, как хватали именно их — достаточно было оказаться в радиусе километра от места драки или ещё чегото — тащили в ментовку и начинали выбивать показания о том, что они есть боевики и фашисты. Но это оказался не тот контингент — клепать на себя, друзей и руководителя задержанные упрямо отказывались, а кончилось всё тем, что в руки властей попала дочь первого зама мэра, которой тоже досталось. Девчонка оказалась умнее остальных и подняла жуткий хай со снятием побоев в поликлинике, в результате чего по шапке досталось всему горотделу, личный состав которого окончательно убедился в том, что над ними тонко издеваются. НУ НЕ МОЖЕТ! БЫТЬ! ЧТОБЫ! НИЧЕГО! Насмехается над властью, гад, преступник замаскированный… В начале второго года этой жуткой истории, за развитием которой с интересом следил весь город и немалая часть района, на сцену выступили двое «челноков» — мать и дочь, которым когдато наш герой дал беспроцентную ссуду, каковую они не спешили возвращать. В качестве благодарности эти две козы согласились подать заявление, что на них наезжали, им угрожали, их 'поставили на счётчик' и пр. Кончилось всё это тем, что адвокат «обвиняемого» развалил дело в суде, и «челночницы» вынуждены были уплатить не только долг, но ещё и моральную компенсацию. Как сказал философски эксофицер: 'Нечего было о себе напоминать'. На полученные деньги он купил комплекты новой формы для клуба. После этого по городу начал гулять потрёпанный «макар», который с завидным постоянством попадал в руки тех, кто имел или мог иметь к руководителю клуба какието счёты — проще говоря, это была уже попытка спровоцировать убийство. Именно с этим «макаром» какой-то бухарик ворвался в здание клуба, бухтя многословные угрозы — и был оттуда выкинут с переломами. Милиция замерла в предвкушении — оставит! Пистолет! Себе! Не может не оставить! Но бизнесмен цинично написал заявление о найденном оружии и отнёс его вместе со «стволом» в милицию, подтвердив в её глазах репутацию особо отпетого негодяя. «Макаров» ещё какоето время странствовал по городу, пока не попал в руки одного из приятелей героя этой истории — тот как-то в шутку, сидя в баре, высказался, что был бы не прочь проверить прочность черепа руководителя клуба пулей: отскочит, небось! Ментовские информаторы приняли это «желание» за чистую монету, но с этого момента пистолет вообще исчез из дела — по слухам, был утоплен несостоявшимся убийцей в станционном сортире под общий смех присутствующих.
Тянулось всё это похожее на чей-то бред дело около двух лет — и 'органы охраны правопорядка' уныло отступились, но с тех пор в каждое новое дело стабильно вписывают в качестве первого подозреваемого 'нераскрытого бандита', попрежнему хладнокровно руководящего клубом…
… Когда отсмеялись, и Андрэ начал Розенбаума:
Генка поднялся, распрощался и пошёл бродить по улицам…
… Он как раз выходил к берегу озера, когда позвонила мама. Присев на коряжину и отгоняя комаров, Генка поговорил, спросил, как отец — и за разговором не заметил, что сзади подошёл мужчина. Он тактично ждал, пока Генка закончит говорить, потому кашлянул и, обернувшись, Генка узнал отчима Надьки.
— Я присяду?.. Добрый вечер.
— Добрый вечер, Святослав Константинович… Конечно, садитесь.
— Гена, — мужчина серьёзно и приязненно смотрел на мальчишку.
— что у тебя с Надей?
— Мы любим друг друга, — коротко ответил Генка. Подумал и добавил: — Святослав Константинович, вы не думайте… Я её не брошу. Ни за что. Я всё возьму на себя. С родителями, вообще… Она хорошая. Больше чем хорошая. Самая лучшая
— Ты знаешь, что с ней было раньше?
— Она рассказала. Сразу, ещё до того, как мы… ну, подружились.
— И ты всё равно?..
— А если бы она полюбила когото из здешних мальчишек — вы бы удивлялись, что он — тоже?
— К ней многие подкатывались, — улыбнулся мужчина. — Она красивая, жаль, что у нас самих только мальчишки. Жена сразу сказала, когда её привезли — эту мы берём… Гена, — после короткой паузы продолжал мужчина, — если ты её обманешь…
— Меня уже предупредили — убьют, — бесстрастно ответил Генка.
— Нет. Это тут ни при чём. Просто если ты её обманешь, она умрёт, наверное.
— И об этом меня тоже предупредили, — Генка встал. — Не беспокойтесь, Святослав Константинович. Я такую искал, наверное, всю жизнь… хотя это и смешно звучит, правда?.. Пойдёмте. Комары…
ФИЛЬМ, ФИЛЬМ, ФИЛЬМ.
ГОЛОС: Так как бандиты-националисты, продолжающие удерживать в своих руках значительную часть Воронежа, категорически отказались идти на переговоры о сдаче, командование сил UNRF, чтобы избежать новых потерь личного состава, и так перешедших все разумные пределы, приняло решение о применении против русских террористических банд тактического ядерного оружия…
… Генка пробирался среди развалин. Горело, дымилось, дым ел горло, щипал глаза. Треск огня и звуки рушащихся конструкций звучали со всех сторон. Мальчишка всхлипывал, волоча за собой автомат. Остановился, крикнул, срывая голос:
— Кто-нибудь! Живые! Кто-нибудь!
Стон. Мальчишка, бросившись на него, отставляет автомат, разбрасывапет пепел, обломки, осколки… Обожжённое лицо пожилого мужчины. Глаз нет. Губы шепчут:
— Кто… здесь?..
— Товарищ генерал! Степан Аркадьевич! — Генка плачет. Обгорелая рука шарит в воздухе:
— Не… плачь… Я узнал… тебя… послушай… мальчик… отомсти… В кармане…
На грязной ладони Генки — два странных ключа.
— Что это? — всхлип.
— Это… воля… России… — шепчет генерал. — Код… 'Восток' 7465937БДЦ… Блиндаж недалеко от Рыбинска… там шесть ракет 'сатана'… я был подполковником… мы законсервировали… договорились… на крайний… про них никто не знает… они наведены… НьюЙорк… Вашингтон… Чикаго… От них нет защиты… Код «Восток» 7465937БДЦ… «Восток» 7465937БДЦ… Вход в блиндаж… механика… Гудошский лес… гранитная скала… под ней ищи… у тебя мало… времени… радиация… ты тоже умрёшь… но отомсти… воля… России…
Кулак Генки сжимается. Лицо мальчика.
На его фоне надпись:
… Блиндаж. Мигают несколько огоньков, везде пыль и порядок. На пульте лежит, сидя в кресле, почти неузнаваемый Генка. Вместо кожи — кровавая масса, изъеденная язвами. В левой руке автомат. Единственное, что говорит — он ещё жив! — глаза. Они смотрят на решётку старого радиоприёмника. Оттуда несётся визгливый, полный ужаса голос, частящий на русском:
— Обращаюсь к Комитету Спасения России! Повторяю — обращаюсь к Комитету Спасения России по поручению Президента Соединённых Штатов Америки и Сената! Умоляем вас прекратить бомбардировку территории США! Погибли более двадцати миллионов человек! В руинах больше десяти городов! Мы признаём свои ошибки! Мы немедленно начинаем вывод войск с территории России! Мы согласны на любые, слышите, любые ваши условия! Компенсация… Нет, мы капитулируем! Мы капитулируем! Мы готовы принять вашу делегацию с целью условий обсуждения нашей капитуляции! Ради господа бога! Не повторяйте этого! Мы согласны на любые условия!!! — в голосе истерика…
Мальчишка улыбается беззубым кровавым ртом. И с усталым вздохом закрывает глаза…
… Блиндаж. Оружие. На стене чёрно-жёлто-белый имперский флаг. Десяток измученных, грязных людей разного возраста в военном и полувоенном стоят и молча смотрят на рацию, из которой сквозь хрипы рвётся:
— Мы немедленно начинаем вывод войск с территории России!
Мы согласны на любые, слышите, любые ваши условия! Компенсация… Нет, мы капитулируем! Мы капитулируем! Мы готовы принять вашу делегацию с целью условий обсуждения нашей капитуляции! Ради господа бога! Не повторяйте этого! Мы согласны на любые условия!!!
— Что это? — спрашивает молодой мужчина в казачьей фуражке.
Грузный пожилой человек с суровым лицом тихо и неверяще говорит:
— Победа…
… Стоп, снято, отлично! — режиссёр хлопнул в ладоши. — Теперь осталась только обработка, всех поздравляю!
Поднялся радостный гул. Генка отклеивал с лица грим и морщился; его хлопнули по плечу:
— Ну что? — Мачо смеялся. — Покойничок…
— Ну тебя, дурак! — Надька с разбегу повисла на шее Генки, поцеловала. — Здорово!
