Работа на лето

И я иду по вольной воле
По той земле, где нивы хмуры,
Чтобы упасть на том же поле,
Не дошагав до амбразуры…
Десяток строчек на бумаге
Коротких строк, для самых близких…
И сколько нас в такой атаке
Падёт костьми в полях российских?..

… Костёр горел в круге из пяти трейлеров, прицепленных к мощным вездеходам 'гусар' армейского образца. Возле огня сидели несколько человек, но разговора не было слышно.

— Дрыхнут чавэллы, — сказал Мачо, горяча коня. Весь отряд сби

лся клином на опушке, невидимый на чёрном фоне.  — Совсем нюх потеряли, коней не чуют…

— Оббензинились, — поддержал кто-то.  — А гля, какие тачки, таких и в армии нету, это вам не дерьмо разное вроде 'хаммера'…

— Отставить базар, — оборвал Диман.  — Вон в том трейлере — все видят, блин, я спрашиваю?! — дети. Его не трогать. Остальные жечь к хренам. Отход по рожку.

— Не томи, начальник, — прохрипел кто-то неузнаваемо во тьме, дай гульнуть…

— Напоминаю, — беспощадно продолжал Диман: — Сергей Каширин, 8 лет, Дима Каширин, 6 лет, Лена Баруздина, 11 лет, Зоя Гуць, 13 лет. Четверо, все здесь… Готовы? — по отряду пролетело утвердительное ворчание.  — Иийййаааууууааааа!!! — издал Диман жуткий вой, шпоря коня.  — РРРООООСЬ!!!

— Ххаййаа!!!

— Хиррррр!!!

— Аййоо!!!

— Ххаааууу!!!

— Ррааа!!!

Сидевшие у костра застыли, вскочив. Наверное, в этот момент они видели то, что было кошмаром их предковдравидов ещё на равнинах Индостанаиз тьмы летели огромные всадникиарья(1) и дико выли. Прежде чем кто-то успел крикнуть, на крышах и стенках трейлеров и машин стали разбиваться, растекаясь жирным пламенем, бутылки с «молотовым». Изнутри с визгом и воплями полезли кто в чём успевшие прочно уснуть цыгане. Ребята стаптывали их конями и безжалостно молотили нагайками и дубинками, не давая выбраться из пылающего кольца.

— Тут они! — крикнул Мачо, невесть когда успевший ворваться в нужный трейлер.  — Они на цепи!

— Держи! — Генка бросил поводья гарцующему рядом Сергею Колтышеву и соскочил прямо на ступеньки. Пинком отшвырнул метнувшуюся навстречу согнутую фигуру какой-то соплячки, ворвался в трейлер. Посреди него Мачо, ожесточённо хрипя, боролся с толстым «ромом» — оба сжимали запястья рук противника, оба были воружены ножами. Ясно было, что цыган, хоть и перепуганный, но взрослый и тяжёлый, вотвот скрутит мальчишку. Второй обитатель фургона — пацан лет 16 — раскручивал в углу кнут, его глаза зло блестели красными отсветами пожара. На откидных кроватях скорчились ещё пять или шесть фигур; около входа, прикованные за ноги к кольцу в стене, прижимались друг к другу четверо полуголых детей, две девочки и двое мальчишек, явно не цыгане. (2)

Всё это Генка охватил взглядом за одну секунду, даже меньше. С коротким хрустом дубинка перебила борющемуся с Мачо толстяку ключицу; истошный визг оборвался после второго удара — за ухо. Вокруг поднялся характерный визгливый вой, но Генка первым выстрелом перебил рукоять кнута в руке парня, а второй — в потолок — заставил всех замолчать.

1.  Арья (арийцы) — предки белой расы, за несколько тысячелетий до н.  э. захватившие полуостров Индостан, населённый в ту пору темнокожими племенами дравидов, потомками которых являются цыгане. В ту пору арийцы были, как это ни странно, кочевниками, а дравиды — оседлыми земледельцами. Вот только сражались арийцы не верхом, а в колесницах. 2. Для озабоченных правами нацменьшинств. В ходе операции «Табор-2002», например, из лап цыган было освобождено около 2000 русских детей. И это только официальные данные!

— Ключи! — рявкнул Мачо. Ответом было испуганное дыхание. Генка прицелился в лоб прижавшемуся к женщине пацану лет шести. Тот заревел; женщина со стоном скатилась на пол, на четвереньках куда-то бросилась, потом подползла к Генке, протягивая связку и что-то выкрикивая.

— Открывай, стерва! — крикнул Генка.  — Живо!..  — он повернулся к детям на полу, возле которых возилась, снимая с их ног кандалы, цыганка: — Сергей, Дима, Лена, Зоя?!

— Да…  — послышался чей-то полный слёз и страха голос.

— Все здесь?! — Генка пнул цыганку в зад, заставляя шевелиться быстрее.

— Да…  — ответил тот же голос, вроде бы старшей девчонки.

— Не бойтесь, мы за вами.

— Вы… вы нас домой отвезёте? — спросил младший из мальчи шек.

— Домой, — коротко ответил Генка, подхватывая пацана подмышку. Тот задёргался и закричал:

— Серёжа, Серёожааа!!!

— Тихо, блин! — Мачо подхватил его брата, выпихнул девчонок, их прямо со ступеней подхватили в сёдла. Генка посадил младшего на своего коня, старшего взял из рук Мачо, передал Колтышеву.  — Киньте бутылёк, — Мачо взлетел в седло, перехватил брошеную ему бутылку с уже зажжённым фитилём — и метнул её в черную дверь трейлера.  — Жарьтесь, сучары… Всё, дети у нас! — повысил он голос.

— Маршмарш!!! — раздался голос Димана, и отряд, на скаку вытягиваясь в колонну, начал выбираться из кольца пожара…

НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ.

— Одинокая птица, ты летишь высоко,
В антрацитовом небе безумных ночей,
Повергая в смятенье бродяг и собак
Красотой и размахом крылатых плечей.
У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,
Тебя манит незримая миру звезда,
И в глазах у тебя — неземная печаль…
Ты сильная птица, но мне тебя жаль…

Надька молча слушала, как Генка поёт — ему наконец покорилась гитара, хотя Андрэ пару раз порывался поколотить своего незадачливого ученика и сто раз хотел всё бросить. Генка тоже замучился, но зато теперь он не нуждался в чужом аккомпанементе…

— Одинокая птица, ты летаешь высоко…
И лишь безумец был способен так влюбиться!
За тобою вверх подняться,
За тобою вверх подняться,
Чтобы вместе с тобой разбиться
Разбиться с тобою вместе…

— Привет, Клир! — махнул рукой появившися около крыльца Нико.

Выглядел он неважно — глаза красные, вид засыпающий и расстроеннорастерзанный.

— Привет, жертва компьютера, — Генка приглушил струны, Надька недовольно завозилась.  — Ты чего тренировки забросил? Мои — ладно, как хочешь. Но ты ж вообще не ходишь!

— Ген, — печально сказал Нико, — хватит шутить… Диман не у вас?

— Неа, — Генка брякнул струнами:

— Чёрный ангел печали — давай отдохнём,
Посидим у окна, помолчим в тишине…