Когда между деревьями справа проглядывали просветы, видела всё те же однообразные хребты в голубой дымке у горизонта.
Однажды попался мост через реку. Селянка долго разглядывала огромное сооружение с одним невесть когда рухнувшим пролётом и очевидно подточенными временем железобетонными опорами. С удивлением перешла насыпь заросшей взрослыми деревьями железной дороги – прежде таких мест видеть не доводилось.
В целом придерживаясь южного направления, беглянка не стремилась особенно строго следовать ему: всё равно, куда приведёт дорога, конца которой она сама не знала. Шла туда, где можно было пройти, а не продираться, уже не особенно заботясь о том, чтобы за день покрыть как можно больше километров.
Ночлег всегда искала заранее, за несколько часов, тщательно подбирая места. Несмотря на то, что лес уже пошёл незнакомый, Робин не унывала, с интересом постигая новизну окружающего. Особенно хорошим её настроение стало с того дня, когда девушка решила, что погоня ей больше не угрожает. Первые дни нарочно шла по таким местам, где на лошадях не проехать, а теперь пешком её уже не достать.
Худшим из всего, что происходило с нею за эту неделю, Роб пока считала затяжной мелкий и нудный дождь, когда пришлось сидеть в самодельном шалаше чуть ли не половину суток. Поскольку более пристойная пища сама в руки не приходила, съесть за это время удалось только пару неосторожных лягушек. Ещё в лесу девушке сильно досаждали атаки комариных стай, потому она обходила распадки, где гнус клубился тучами.
А вот случившийся раз сильный ливень она пережила довольно своеобразно. Поняв, что построить шалаш не успеет, а более укрыться негде, Роби быстро сняла всё, туго связала в узел – сверху непромокаемая кожаная куртка, и спрятала вещи в дупле дерева. Сама же, как только разразилась гроза со вспышками молний и ударами грома над головою, принялась бешено скакать и прыгать, размахивая всеми четырьмя. Не сколько от избытка эмоций, сколько чтоб не замёрзнуть…
Ита удобно устроился в тени огромной пальмы на берегу океана, в моей прошлой жизни называвшегося Атлантическим. Ствол огромного дерева причудливо изогнулся над белым прибрежным песком, словно для того, чтобы закрывать исследователя от палящего солнца. Шестнадцатый градус северной широты, некогда благословенный, а сейчас, пожалуй, даже слишком горячий климат.
Стрейнджер внимательно изучал отчёт брейна о сканировании нового вида медузы. Диаграммы, графики, изображения виртуальных срезов тканей мелькали перед ним, выводимые электронным мозгом диская прямо на сетчатку глаза. Этот способ экономил массу энергии.
Я извинилась за беспокойство, попросила уделить нам минутку внимания. Переключив мозг в режим фоновой загрузки научной информации без её немедленного осмысления, Ита вежливо отозвался сигналом готовности к ментальному контакту.
Зная, что инопланетянин каждый вечер знакомится с результатами нашей работы по сбору фактов, мы сочли возможным обойтись без утомительных предисловий.
-«Мы по поводу той девочки в лесу Северного Треугольника. Её зовут Робин».
Глядя в безмятежную бирюзу гладкого, как стекло, океана, Ита принял расслабленную позу, передвинулся ближе к едва колышущейся воде и мягко прикрыл глаза. Ментальный фон стрейнджера должен был убеждать нас в его полном покое и непринуждённости. Абсолютно точно и полностью восприняв невысказанное, он подумал:
-«Некоторый опыт позволяет мне предполагать, что Робин будет далеко не последним пополнением нашего экипажа. Конечно, вы теперь знаете: летящие среди звёзд не единая раса, а интегральное сообщество единомышленников. Общность ментальностей, жизненных целей и идеалов, отношение друг к другу и к Вселенной».
Ита как будто рассуждал, говоря сам с собой и следя за недвижными белыми облачками, в двух-трёх местах соткавшимися на горизонте.
-«Именно это и позволило нам обратиться с подобной просьбой», – встряла Волчица, помня о своих лесных подругах. –«Традиция разрешает присоединяться к вам иным разумным, искренне желающим и способным жить согласно Традиции. В вечном движении от звезды к звезде…»
-«Конечно», – подтвердил пришелец –«Мы называем вновь присоединившихся «детьми». Надеюсь, это вас не обижает, по сути, в известном смысле так оно и есть. Я говорю это, чтобы понятней объяснить причину затруднений. Я не готов нести ответственность за большое количество «детей» на борту станции, а вы сами тоже только что присоединились».
Медленно выдохнув, я ощутила, насколько сильное удивление испытала каждая из нас от сознания этого, оказывается, свершившегося факта. Некоторое время мы вынуждены были собираться с мыслями.
-«Я чувствовал ваше искреннее желание, и надеюсь, верно оценил способности. Вы земляне, я торнианин, но все мы теперь – летящие среди звёзд. Если хотите, брейн вспомнит какой-нибудь подходящий ритуал», – стрейнджер позволил себе чуточку дружеской иронии.
Вернув способность соображать, мы все поблагодарили Ита несвязными, но весьма эмоциональными мыслефразами на языке странников, который должен был теперь стать ещё одним нашим.
-«Думаю, вы понимаете, это тоже нелёгкая жизнь. Лёгкой жизни в принципе быть не может, обманчивая лёгкость немедленно влечёт за собой деградацию и упадок…» Всеобщее согласие. И мыслеголос Джес:
-«Но может быть как раз потому, что мы только что стали присоединившимися, нам непонятно – как спокойно жить, если рядом каждую минуту страдают и умирают те, кого вы называете детьми?»
-«Иметь возможность спасти единомышленников и не делать этого?» – поддержала вновь обретшая мыслеречь Лариска.
-«Понимаю и разделяю ваше волнение. Вы по натуре больше спасатели, я – в первую очередь исследователь, поэтому и допустил такой провал с гуманитарной помощью».
Роби говорила на подобии таун-языка, что меня сперва озадачило.
-«Это американский английский, предок таун. На Северном Треугольнике большинство кантри будут англоязычными», – пояснила Диксон.
Робин и Волчица практически одного возраста, разница в год не считается. Но если Волчица сразу вошла в наш круг, как равная, то к Роб мы все испытывали скорее материнские чувства. Может, это впечатление от внешности, или оттого, что общения, по сути, ещё не было – только односторонний контакт. Не знаю.
По крайней мере, девочка вызывала всеобщую симпатию. Гордая, смелая, решительная. Кто из нас в пятнадцать лет смог бы уйти жить в дикий лес? Почти десять дней идти по тамошним звериным тропам, спать где придётся, не зная, проснёшься ли живой и при этом ни разу не заплакать? Разве что Одинокая, но лес для неё – родной дом. Я бы не смогла, Дик – не знаю, она об этом не думала.
Волчица, опекая Роби, дала задание своему дискаю немедленно докладывать о появлении в радиусе пятидесяти метров от девушки биологических объектов весом более пятнадцати килограммов.
Решение непременно вытащить Робин даже не обсуждалось – мы думали об этом, как само собой разумеющемся. Если Традиция позволяет людям присоединяться к стрейнджерам, Роби – достойный кандидат. Она проявила завидную твёрдость и мужество, не сдалась на милость сильного, не преклонила колен. Характер настоящего бойца.
Воины, исследователи, созидатели и спасатели – такие доминанты в характере кандидатов более всего приветствовались летящими среди звёзд. Хотя, может, я делаю насчёт Роб преждевременные выводы? Время покажет…
Полемика с Ита по поводу кандидатов в стрейнджеры закончилась компромиссом – Робин нам разрешили взять сейчас, а всех остальных пока перемещали в специально оборудованный временный лагерь. Я сама занялась его устройством, выбрала пять квадратных километров в субтропиках, как можно дальше от любых других людских поселений.
По периметру установили генераторы силового поля для защиты от незваных гостей, внутри поставили три десятка одноместных экспедиционных палаток, синтезатор, управляющий брейн. В случае увеличения количества кандидатов, наверное, придётся строить новый лагерь, вряд ли стоит собирать всех в каком-то подобии муравейника. В лагере люди должны несколько месяцев спокойно жить, учиться, в первую очередь мыслеречи. И проявлять себя, подтверждая либо опровергая решение, принятое нами в отношении них.
Перспективные кандидаты обнаруживались и в таунах, и в селениях кантри, в среднем по одному ежедневно. Учитывая, что за день вчетвером мы получали информацию о нескольких тысячах разных людей, не так уж и много. Но «белые вороны», как окрестила Дик подобных нам отщепенцев, привыкли прятаться…
Шансов на встречу друг с другом у них практически не было. Разве что таун-людям в скайнете, но откровенничать там не менее рискованно, чем в реале, немногие позволяли себе хотя бы намёки. Сейчас мы искали их, чтобы спасти разумных из окончательно вырождающегося общества, а все предшествующие годы следящие программы спецслужб отфильтровывали потенциальных диссентеров с противоположной целью. Поместить под колпак наблюдения, документировать контакты и связи, собирая досье.
Приучившись всегда и везде скрывать настоящее лицо, прятать откровенные мысли, они не очень-то поддавались обнаружению, мы ведь тоже не могли открытым текстом давать объявления в скайнете!
За десять дней мы, кажется, собрали достаточно информации о положении на планете. Конечно, она не была полной и исчерпывающей, но выборкой вполне репрезентативной. Затрачивая по несколько часов на каждую географическую точку, мы скоро поняли – необходимо работать поодиночке. Каждая получила плейт, и работа пошла вдвое быстрее.
Лариска занималась сэвэдж и городской фауной, обнаружив ещё несколько ареалов мутировавших существ с зачатками разума. Проблема была в том, что ни у одного из них не было возможности десятилетиями тесно общаться с разумным человеком. А может, в том, что конкретно она, Подземная Жительница, стала первым мутантом, в котором реализовался качественный скачок.
Массовые мутации среди сэвэдж и фауны постгородов были результатом употребления в пищу продуктов, распространяемых таун-людьми, мы доказали это, проделав тщательный анализ содержания правительственного пайка. На животных добавки действовали причудливым, непредсказуемым образом, иной
